— Просто, — сказала Дара, — я боюсь, что повелители моего царства зайдут столь же далеко в своих помыслах, как Брэнд — в своих. А может, еще дальше. То равновесие, о котором я упоминала. Не многие желают принять во внимание, насколько оно хрупко. Я путешествовала по теневым землям вокруг Янтаря и пришла в сам Янтарь. Но мне известны и тени, что лежат на стороне Хаоса. Я встретила множество людей и много чего увидела. Затем, встретив Мартина и поговорив с ним, я вдруг ощутила, что перемены в Янтаре, о которых я мечтала, были б к лучшему, если б стали не просто воплощением идей наших лидеров. Они хотят превратить Янтарь в некое продолжение Дворов, чтобы большая часть теней прикипела к Хаосу. И Янтарь превратился бы в остров. Многие из старшего поколения, которые по-прежнему поражены тем, как Дваркин создал первичный Янтарь, на самом деле хотят возвращения к прежним временам. Ко Всеобщему Хаосу, из которого возникло все. Я рассматриваю нынешнее положение как лучшее и хочу уберечь его. Мое желание таково: чтобы ни в одном из конфликтов ни одна из сторон не вознеслась победоносно.
Я обернулся вовремя, чтобы увидеть, как Бенедикт качает головой.
— Значит, ты ни на чьей стороне, — объявил он.
— Мне нравится думать, что я — на обеих, — объявила Дара.
— Мартин, — сказал я, — в этом ты поддерживаешь ее?
Он кивнул.
Рэндом засмеялся.
— Вы двое? Против и Янтаря, и Дворов Хаоса? И чего же вы надеетесь добиться? Как вы планируете способствовать этому положению равновесия?
— Мы не одни, — сказала Дара, — и план принадлежит не нам.
Ее пальцы опустились в карман. Что-то блеснуло, когда она извлекла руку обратно. Дара повернула эту вещь к свету. Кольцо с печатью нашего отца, вот что держала она.
— Где ты взяла его? — спросил Рэндом.
— Как где?
Бенедикт шагнул к ней и протянул ладонь. Дара отдала ему кольцо. Он тщательно изучил его.
— Принадлежит ему, — сказал Бенедикт. — Тут сзади есть небольшие отметки, которые я видел раньше. По какому поводу оно у тебя?
— Во-первых, чтобы убедить вас, что я действительно передаю его приказы, — сказала Дара.
— Как получилось, что ты вообще знаешь его? — спросил я.
— Встретились во время его… затруднений… какое-то время тому назад, — сказала Дара. — Ну, и можно сказать, что я помогла ему разрешить некоторые из этих затруднений. Это было уже после того, как я встретила Мартина, и в своих симпатиях я более склонялась к Янтарю. К тому же ваш отец обаятельный человек и умеет убеждать. Я решила, что не могу оставаться в стороне и смотреть, как моя родня держит его пленником.
— Тебе известно, как его захватили?
Дара покачала головой.
— Знаю только, что Брэнд добился его появления в тени, довольно далекой от Янтаря, где вашего отца можно было захватить. По-моему, приманкой послужил некий несуществующий магический инструмент, который мог бы исцелить Образ. И только потом ваш отец окончательно убедился, что только Талисман способен на это.
— Твое содействие в его побеге… Как оно сказалось на взаимоотношениях с твоей родней?
— Не так гнусно, как могло, — сказала Дара. — Временно я бесприютная.
— И ты хочешь приютиться здесь?
Она опять улыбнулась.
— Зависит от того, как все обернется. Если у моего народа есть свой путь, то я скоро вернусь — или останусь в тех тенях, что удастся сохранить.
Я вытащил Козырь, взглянул на него.
— А что с Мерлином? Где он сейчас?
— Он у них, — сказала Дара. — Боюсь, теперь он — слуга Хаоса. Он знает о своем происхождении, но они долго и упорно занимались его воспитанием. Я не знаю, можно ли перетащить его на свою сторону.
Я поднял Козырь, вгляделся в него.
— Без толку, — сказала она. — Он не срабатывает отсюда — туда.
Я вспомнил, как трудна была Козырная связь, когда я оказался на окраине того мира. Но все равно попробовал.
Карта похолодела в ладони, и я потянулся в нее. Аукнулся легчайший щелчок ответа. Я подналег.
— Мерлин, это Корвин, — сказал я. — Ты слышишь меня?
Мне показалось, что я услышал ответ. Кажется, это было «не могу…». А затем — ничего. Карта утратила холод.
— Ты добрался до него? — спросила Дара.
— Не уверен, — сказал я, — но думаю, да. Всего на миг.
— Лучше, чем я думала, — сказала она. — Может, условия были хороши, а может, вы просто очень схожи.
— Когда ты размахивала Папиной печаткой, то говорила о приказах, — сказал Рэндом. — Что за приказы? И почему он посылает их через тебя?
— Весь вопрос в согласованности действий.
— Согласованности? Он ушел отсюда этим утром!
— Ему придется завершить некое дело, прежде чем он будет готов начать главное. Он не имеет понятия, сколько времени это может занять. Но я как раз говорила с ним, прежде чем явиться сюда — хотя едва ли была готова к оказанному приему, — и сейчас ваш отец начнет вскоре следующую фазу.
— Где ты говорила с ним? — спросил я. — Где он?
— Понятия не имею. Он сам выходит на связь.
— И?..
— Он хочет, чтобы Бенедикт нападал немедленно.
Джерард наконец шевельнулся в огромном кресле, в котором сидел, слушая. Он поднялся на ноги, заткнул большие пальцы рук за пояс и посмотрел на Дару сверху вниз.
— Приказ похож на тот, что пришел бы напрямую от Папы.
— Он и пришел, — сказала она.
Джерард покачал головой.
— Это лишено смысла. Зачем идти на контакт с тобой — с кем-то, доверять кому у нас нет особых причин, — а не с одним из нас?
— Я не верю, что в тот момент он мог дотянуться до кого-то из вас. С другой стороны, ко мне он дотянуться смог.
— Почему?
— Он не пользовался Козырем. У него нет моего. Он использовал эффект эха черной дороги, сходный с тем способом, которым Брэнд однажды сбежал от Корвина.
— Смотри-ка, ты знаешь много о том, что происходит.
— Да. Знаю. У меня сохранились источники во Дворах, а Брэнд перенесся туда после вашей схватки. Мне действительно известно многое.
— Тебе известно, где наш отец сейчас? — спросил Рэндом.
— Нет, неизвестно. Но думаю, он на пути к истинному Янтарю, чтобы держать совет с Дваркином и снова исследовать повреждение изначального Образа.
— С какой целью?
— Я не знаю. Вероятно, чтобы решить, какой курс лечения предпринять. То, что он связался со мной и дал приказ на атаку, — свидетельство уже найденного решения.
— Как давно вы беседовали?
— Несколько часов назад… по моему времени. Но я находилась в Тени далеко отсюда. Не знаю, какая там разница времен. В этом я тоже новичок.
— Что ж, может оказаться, что было это крайне недавно. Как говорится, пару мгновений назад, — задумчиво проговорил Джерард. — Почему он говорил с тобой, а не с одним из нас? Не верю, что он не смог бы дотянуться до нас, если б желал того.
— Наверно, чтобы продемонстрировать расположение ко мне, — сказала Дара.
— Пусть все это будет хоть трижды правдой, — объявил Бенедикт. — Но я не двинусь с места без подтверждения приказа.
— Фиона по-прежнему у изначального Образа? — спросил Рэндом.
— Последнее, что я слышал, — ответил я, — так это то, что она встала там лагерем. Но я понял, что ты имеешь в виду…
Я вытасовал карту Фи.
— Чтобы пробиться туда, понадобится больше одного из нас, — заметил Рэндом.
— Верно. Дай-ка мне руку.
Он поднялся, подошел ко мне. Бенедикт с Джерардом приблизились тоже.
— Это совсем не обязательно, — запротестовала Дара.
Я проигнорировал ее и сосредоточился на нежных чертах моей рыжеволосой сестрицы. Мгновением позже мы вышли на контакт.
— Фиона, — спросил я, по интерьеру догадываясь, что находится она в сердце событий. — Папа там?
— Да, — сказала она, скупо улыбнувшись. — Он внутри с Дваркином.
— Слушай, абсолютно безотлагательно. Не знаю, известно ли тебе, кто такая Дара, или нет, но она здесь…
— Я знаю, кто она, но мы никогда не встречались.
— Дара заявляет, что у нее от Папы для Бенедикта приказ к атаке. У нее Папина печатка, чтобы подтвердить заявление, но Папа ничего раньше об этом не говорил. Тебе что-нибудь известно?
— Нет, — сказала Фиона. — Когда они с Дваркином прибыли, чтобы взглянуть на Образ, то мы успели только обменяться приветствиями. И у меня имеется парочка подозрений, в общем, получивших некие подтверждения.
— Подозрений? О чем ты?
— По-моему, Папа собирается починить Образ. У него с собой Талисман, и я случайно услышала кое-что из того, что он говорил Дваркину. Если Папа предпримет эту попытку, во Дворах Хаоса узнают об этом в тот же миг, когда он начнет. Они попытаются остановить его. И он захочет ударить первым, чтобы чем-то их отвлечь. Только…
— Что?
— Это может убить его, Корвин. Я многое знаю об этой системе. Преуспеет ли Папа или проиграет, его уничтожит в процессе восстановления.
— Честно говоря, в это трудно поверить.
— Что король отдает жизнь за королевство?
— Что это сделает Папа.
— Ну, либо он изменился, либо ты никогда не знал его по-настоящему. Но я уверена, что он будет восстанавливать Образ.
— Тогда зачем посылать свой последний приказ с кем-то, кому мы не слишком-то верим?
— Могу предположить, что он хочет вашего доверия Даре, раз приказ подтверждается.
— Довольно окольный путь, но я согласен, что нам не следует действовать без подтверждения. Можешь найти его для нас?
— Попробую. Вызову тебя, как только переговорю с ним.
Фиона разорвала контакт.
Я повернулся к Даре, которая из разговора с Фионой слышала только мои слова.
— Ты знаешь, что Папа собирается сейчас сделать? — спросил я.
— Что-то связанное с черной дорогой, — сказала Дара. — Он очень сильно акцентировал на этом. Хотя что и как — не сказал.
Я отвернулся. Сложил карты и сунул их в чехол. Мне не нравился такой поворот событий. День вообще начинался плохо и до сих пор катится под гору. А время едва перевалило за ленч. Я покачал головой. В разговоре Дваркин описывал последствия любых попыток починить Образ, и для меня все звучало до жути пугающе. Предположим, Папа попытался, не преуспел и был уничтожен при попытке. И где окажемся мы? Там же, где и сейчас, только без вождя и накануне битвы — и со вновь эксгумированной проблемой наследования. Что за жуть будет бушевать в наших головах, когда мы двинем на воину и когда начнем вновь заключать сепаратные соглашения друг против друга, как только справимся с нынешним врагом. Должен быть иной способ уладить все дела. Лучше живой Папа на троне, чем эксгумация интриг по наследству.
— Чего мы ждем? — спросила Дара. — Подтверждения?
— Да, — отозвался я.
Рэндом взялся расхаживать по комнате. Бенедикт уселся и проверил повязку на руке. Джерард прислонился к камину. Я стоял и думал. Как раз тогда ко мне пришла идея. Я тут же отогнал ее, но она вернулась. Мне она не нравилась, но с целесообразностью не поспоришь. Хотя действовать придется быстро — прежде чем у меня появится шанс уговорить себя взглянуть на ситуацию по-иному. Нет. Остановимся на этом. Проклятье!
Явилось прикосновение контакта. Я ждал. Мгновением позже я вновь взглянул на Фиону. Она стояла в каком-то знакомом помещении, и мне потребовалась пара секунд, чтобы узнать его: гостиная Дваркина по ту сторону тяжелой двери в конце пещеры. С Фионой были и Папа, и Дваркин. Папа сбросил личину Ганелона и вновь пребывал в прежнем облике. Я увидел, что Талисман он носит на груди.
