— Привет, Любимица. Ты скучала, пока я был в отлучке?
Мягкие лошадиные губы тепло и щекотно пробежали по его пальцам.
— Ну-ну, ты больше не будешь тосковать в одиночестве. Горбатый Медведь сыт игрой по горло. Если поторопимся, мы можем отправиться по следу нашей Звезды еще до заката. Рено сел в седло, погладил шею кобылы сильной, одетой в кожаную перчатку рукой и направил чалую вниз по крутому склону. Двигаясь зигзагообразно, лошадь быстро спустилась в ущелье, которое располагалось параллельно тому, где Горбатый Медведь потерял след. Вьючные лошади послушно следовали за Рено.
— Если нам повезет, — сказал Рено, — мы уже до завтрака будем знать, умеет ли эта девчонка готовить. Или она может только жульничать в картах да подставлять мужчин под пули?
Напряженная и полная неясной тревоги, несмотря на то что ее никто не преследовал, Ева остановила Белоногого и прислушалась. Не было слышно ничего, кроме глухого стука дождевых капель о листья.
Наконец она сделала поворот и направила Белоногого туда, где, если верить журналу, было у подножия горы подходящее место для лагеря. Там имелось укрытие от дождя, среди мхов и папоротников пробивался небольшой родник и был хороший обзор окружающей местности. Только вот если бы кто-нибудь постоял на часах, пока она поспит…
Уже совсем стемнело, когда Ева и мерин с разбитыми, больными ногами добрались до нужного места. Плоский белый диск луны осветил отдаленные вершины.
Тихонько разговаривая с Белоногим, чтобы не чувствовать себя такой одинокой, Ева напоила, почистила и стреножила мерина, наскоро съела холодный ужин и улеглась на некое подобие спального матраса, которое она соорудила из содержимого цыганского фургона. Она заснула очень быстро, измученная страшным напряжением прошедшего дня.
Когда Ева проснулась на заре, незнакомец со светло-зелеными глазами спокойно рылся в ее багажной сумке.
Первой мыслью Евы было, что она все еще видит сон, потому что его полные укора глаза преследовали ее в сновидениях в течение всей ночи, заставляли ежиться и беспокойно вертеться. Во сне она делала попытку приблизиться к незнакомцу и сдавала ему отличные карты, но, как только он замечал флеш рояль, сразу бросал карты и уходил от игрального стола, оставляя ее в одиночестве.
Но сейчас, когда Ева окончательно проснулась, приближаться к этому мужчине, который роется в ее сумках, совершенно не входило в ее планы. Под прикрытием одеял ее рука медленно заскользила к дробовику, который был любимым оружием донны Лайэн. Ева всегда ложилась спать с дробовиком возле кровати, потому что руки донны были искалечены и не могли держать оружия.
Приоткрыв глаза, Ева оценивающе осматривала незваного гостя. Ее дыхание оставалось ровным, поза ни в малейшей степени не изменилась. Она не хотела, чтобы этот грабитель, который столь хладнокровно роется в ее вещах, знал, что она уже проснулась. Она слишком хорошо помнила, как виртуозно он обращается с оружием.
До Евы долетел еле слышный шепот, когда мужчина вынул руку из сумки. Жемчуг блеснул в бледном утреннем свете.
Вид ожерелья, свисающего с его крепкой, с длинными пальцами руки, поразил Еву. Контраст между гладким бледным жемчугом и загорелым и могучим телом породил в ней каскад острых ощущений в груди и под ложечкой. Когда незнакомец пропустил глянцевые, холодные жемчужины между пальцами, как бы пробуя их на ощупь, она затрепетала.
Тень от качающихся ветвей то скрывала лицо незнакомца, то отступала, и тогда Ева могла различить его черты.
Она напомнила себе, что видела более привлекательных мужчин, с добрыми глазами и с губами, созданными для улыбки. Нет оснований для того, чтобы этот суровый незнакомец так возбуждал ее, чтобы он преследовал ее в сновидениях.
Тем не менее именно это происходило. Интерес к нему она впервые ощутила, когда он сел за игорный стол. Вся последующая сцена только усилила ее чувство.
Рено еще раз пропустил жемчуг между пальцами, затем положил его в мешочек из оленьей кожи и сунул в карман.
Следующая вещь, на которую он наткнулся в сумке, был мягкий кожаный сверток, перевязанный ремешком. Рено вынул его и с недоумением развернул. Два длинных тонких металлических стержня с насечками на тупых концах легли на его ладонь с тихим музыкальным звоном.
«Черт побери, — подумал Рено, — испанская волшебная лоза!.. Хотел бы я знать, умеет ли она этим пользоваться».
В задумчивости Рено вновь замотал большие тупые иглы и положил их обратно в сумку.
Затем его пальцы нащупали старую, высохшую кожу испанского журнала. Он открыл его, удостоверился, что это тот самый журнал, и переправил к себе.
Остальные вещи, находящиеся в сумках девушки, несколько смутили Рено. Мальчишеский жакет, красное платье, еще одно платье из мешковины, мальчишеская белая рубашка и черные брюки — вот и все, что там было. Кольца он не нашел. Не обнаружилось и золотых монет, которые Ева прихватила вместе с кольцом.
