Наверно, пришло время помянуть вас, друзья, минутой молчания.
Дональд Прайс, а для друзей Бонус, ты слышишь? Ты был прав. Во всем прав.
Луиза Астрид, Звездочка моя милая, этот мир тебе бы понравился. В нем есть океан.
Надежда Кавун, Вулканчик, и ты смогла бы найти здесь уголок по вкусу. С орбиты мы видели леса и степи…
А что мне делать здесь без вас? Стиснуть зубы и выполнять программу. Как Земля завещала. Нужно мне это?
Да, я помню, обещал тебе, Звездочка, что не отступлю, разыщу себе самочку и буду плодиться и размножаться. Молча. Стиснув зубы. Как тамбовский волк. Одна местная самочка уже прижимается ко мне всем телом. «Мадам, вы не хотите заняться размножением? Мне плевать на вас и вашу внешность, но долг обязывает». Хорошая фраза для первого знакомства?
Видно, что-то изменилось в моем лице, потому что женщина отшатнулась, села и плавным, текучим движением поднялась на ноги. На ней не было ничего из одежды.
И у нее не было рук. То есть, совсем. Ни намека, что из плеч должны расти руки.
— Да. Я — мунт, — спокойно сказала она, заметив мое изумление.
— Кто?
— Мутант. Встань. Иди за мной.
— Куда?
— Дом. Тепло. Еда.
Не обращая больше на меня внимания, женщина пошла по пирсу к берегу. Откуда-то появился и засеменил рядом с ней шестиногий, четырехрукий кибер. Этот кибер хромал на четыре ноги из шести и выглядел так, словно сбежал со свалки ржавого металлолома. «Вот какой ты, северный олень!» — притворно изумился бы Бонус при виде этой железяки. Бонуса больше нет.
Я с трудом поднялся, стиснул зубы и побрел за странной парой.
На этой планете мне жить и умереть. Темно-серый, чуть зеленоватый океан за спиной. Холодный ветер и свинцовое небо над головой. Каменистый берег вправо и влево до горизонта. Впереди — хромой кибер и безрукая мутантка.
Инструктор на Земле учил: первое впечатление о новом мире — самое верное.
Одежда не высохла, поэтому я снял куртку и рубашку, повесил на спинки стульев. Кибер тут же прицелился убрать их куда-то, но грозный окрик хозяйки его остановил.
Обед состоял всего из двух блюд: изумрудного цвета солоноватое желе на первое и подслащенная вода на второе. Все. Наш корабельный киберкок из тех же самых водорослей приготовил бы десяток блюд и кусок хлеба впридачу.
Пока кибер кормил с ложечки свою хозяйку, я хорошо рассмотрел ее. На вид около тридцати, отлично развитое тело, великолепная грудь. Черные брови, темные волосы до лопаток. Венера милосская.
— Как тебя зовут?
— Веда, — ответила она. — А его (кивок в сторону кибера) — Кент.
— Меня зовут Игнат.
— Я знаю.
Хотел спросить, откуда, но вспомнил о надписи над карманом куртки.
— Ты одна здесь?
— Я здесь одна. Это — технохутор. Таких технохуторов на планете около восьмисот. На каждом живет один мунт.
— А кроме мунтов здесь кто-нибудь живет?
— Да. Сам увидишь, — Веда резко поднялась из-за стола. — Сегодня отдыхай. Завтра пойдешь на соседний технохутор. Идти далеко. Хорошо отдыхай.
— Вот те раз. А если я не хочу никуда идти?
— Ты должен. Я спасла тебе жизнь. Потеряла «морской глаз». На тебе долг.
— И за каким бесом я должен тащиться на этот технохутор?
— Там отказала энергоподстанция. Мы, мунты, не можем жить без энергии. Киберы встают, гидропоника гибнет. Ты должен спасти Лиану. Если ты ее не спасешь, весь сектор останется без контроля.
— У нее тоже рук нет?
— Да. Та же самая мутация. У всех мунтов нет рук. Лиана молода, неопытна и могла не справиться с ремонтом. А потом сели аккумуляторы… С ней четвертый день нет связи.
Я попытался оценить перспективы выживания в джунглях молодой безрукой девушки. Помотал головой и представил ее страшной как смертный грех. На душе легче не стало.
Рюкзак оттягивает плечи. Отвык. В космосе турпоходов не было. Как бы поступил на моем месте Бонус? Тоже поперся бы на второй день после посадки за восемьсот километров?
— Как я найду этот чертов технохутор? — спрашивал я у Веды.
— Вот карта. Хутор на реке.
— На какой реке? Тут их три… Хорошо, хотя бы на каком берегу?
— Не знаю. Ты должен найти технохутор и Лиану.
— Я должен пройти восемьсот километров по азимуту и найти то, не знаю, что. Так?
— Да.
— Ты сама в это веришь? Если я отклонюсь хоть на два километра…
— Кроме тебя некому.
Так мы поговорили с Ведой. Об опасностях перехода она представления не имеет, но утверждает, что хищных животных нет. Волной смыло. Вместе с первыми поселенцами. Теми, которые обжили планету еще до Волны.
Волна сюда пришла ослабленной. Почти никакой. Всего лишь чуть-чуть шевельнулись мировые константы. Почти незаметно. На чем может сказаться изменение мировых констант на тысячные доли процента? Только на химии. На биохимии. На тончайших химических реакциях, название которым — жизнь. Одноклеточные успели приспособиться. Смена поколений у них происходит очень быстро. Семена растений просто переждали неблагополучный год. Как и личинки некоторых насекомых. А того, что, собственно, принято называть жизнью, не стало. Белые кости под солнцем, мертвые стволы деревьев там, где стояли леса. И свеженькая изумрудная травка. Изумительного цвета здесь трава. Звездочке бы понравилась.
Я отмерил по берегу уже километров десять, когда наткнулся на робокатер. «Морской глаз», как зовет их Веда. У катера разрядились аккумуляторы, и волны выбросили его на берег.
Сложил на берегу приметную пирамидку из камней, спрятал невдалеке рюкзак, обвязал «морской глаз» веревками и тронулся в обратный путь.
«Морской глаз» весит килограммов сорок. Как я протащил его десять километров, сейчас уже не могу вспомнить. Веревки страшно резали плечи. Держался на черной злости.
— Зачем вернулся? — встретила меня Веда. — Ты должен Лиану спасти.
— Забирай свой агрегат. Я никогда никому ничего не должен. Запомни это.
— Ты устал. Сегодня отдохни, завтра выйдешь. Не отвлекайся на второстепенное. Твоя задача — спасти Лиану и ее хутор.
Наверно, это было правильное решение — отдохнуть до завтра. Но я взял Веду за загривок, влепил ей в губы соленый, пропахший потом поцелуй и ушел, не оглядываясь.
Идти налегке было очень приятно. О чем думал? Конечно же о Веде. О том, что голос всего за день стал не таким визгливым, словарь пополнился, да и речь стала отдаленно напоминать человеческую. Неужели ее на самом деле воспитывали киберы?
Рассказать о себе она отказалась. О планете — очень скупо. Но о чем-то можно догадаться. Первая волна колонистов погибла. Но на планете люди есть. Вторая и, возможно, третья волна поселенцев. Что за сектора, которыми управляют мунты, живущие на хуторах? В чем заключается управление? Кем могут управлять безрукие мутанты? Не так прост этот мир.
А, впрочем, какое мне до него дело? Астрид, Звездочка моя…
Берег круто завернул к северу, теперь мне с ним было не по пути. Я определил по компасу курс, выбрал ориентиры и передвинул лямки рюкзака. Плечи ныли. Солнце садилось. Так и не спросил, как местные зовут планету. Звезду — солнце. Это ясно. ЕН-какая-то она для космачей, а колонисты не забивают голову чепухой. Светит — значит, солнце. Однозначно. Но планета имеет имя. Навигацией занимался Бонус. Традиция такая. Потому что нам все равно, куда лететь, а язык у Бонуса подвешен не в пример лучше моего. Не люблю спорить по пустякам.
Вспомнил! Мента. Богиня разума у вымерших римлян.
Начался лес. Сразу, без подлеска. Странно. Деревья земные, а лес неземной. Солнце до половины скрылось за горизонтом, и в лесу совсем стемнело. Я решил остановиться на ночлег. Натянул веревку между двумя стволами, сверху накинул пленку, придавил края пленки сучьями и камнями — получился шалашик. Палатки у Веды не было.
Не успел устроиться поудобнее, начался дождь. Мелкий, затяжной осенний дождик. Не будь дождика, я напряженно вслушивался бы в шорохи чужого леса, а под шумок дождя любой лес кажется родным и безопасным.
Я не поверил Веде, что планета безопасна. Зачем тогда ультразвуковой станнер с подзарядкой от солнечной батареи? Игрушка серьезная. Из быка дух вышибет.
Кстати об игрушках — я нащупал станнер и повернул кольцо регулятора мощности на максимум. Минут пять вяло размышлял, имеет ли смысл ужинать. Заснул, так и не решив этот вопрос.
Утром позавтракал изумрудным желе, допил воду из фляжки и начал кроить из пленки палатку. Это стоило сделать еще на хуторе, но Веда была бы против задержки.
Вулканчик любила вышивать. Учеба оставляла очень мало свободного времени, но воротники рубашек Бонуса всегда были расшиты узорами.
— Это национальная культура! — утверждала Вулканчик. — Ее надо оберегать и сохранять.
Но это не моя культура! — слабо протестовал воспитанный в духе политкорректности Бонус.
— Тебе не нравится моя вышивка?!
Скандалили они часто и шумно. И так же шумно мирились. Бонус взваливал визжащую Вулканчик на плечо и нес в каюту. Или в нашу комнату — на старших курсах экипажу выделяли небольшую комнату. Мирить их было бесполезно и опасно. Моментально объединившись, они набрасывались на благодетеля.
Но однажды я увидел бледного, растерянного Дональда.
— Игнат, она меня больше не хочет, — бормотал он. — Совсем не хочет.
Я сунул ему в руку разводной ключ и послал с каким-то поручением к шлюзу. А сам разыграл сценку перед Надеждой. Что, мол, Бонус делает в шлюзе. Как она рванула… И все пошло по обычному сценарию. Шумно, с криками и взаимными упреками. Мне попало от обоих.
