К тому же Мандэла опасалась, что Зулу примет всерьез их шутливое соглашение о том, что она обрежет свои волосы только тогда, когда он отрастит себе усы. Ей не хотелось ни навязывать ему свою волю, ни давать повода для насмешек над ним.
Она вошла в тренажерный зал корабля, приостановилась, чтобы отвесить традиционный поклон. На мате для дзюдо Зулу завершал приседания – ладони на затылке, локти касаются колен. Присев последний раз, он с трудом поднялся, бессильно опустил руки вниз. Флин села на пятки позади него и спросила:
– Как дела?
Не оборачиваясь к ней, Зулу ответил:
– Мисс Флин, я только что перебил всех клингонов рукояткой своего ножа, потом отбалансировал на корпусе «Энтерпрайза», помогая ему крутиться вокруг этой раковой опухоли, а о балансировании между Споком и Скоттом и говорить не хочется.
– А забавно было бы и в самом деле прогуляться по корпусу корабля снаружи, потом взмахнуть руками и поплыть, поплыть неведомо куда.
Зулу сел, распрямил ноги, туловище и принялся отбивать поклоны, касаясь лбом коленей, одновременно рассказывая:
– Мистер Скотт считает, что гравитационные колебания, энергетические спады и все остальные его проблемы – самые занятные штуки.
Стеганая рубашка его спортивного костюма задралась до самых ушей.
– Мистер Скотт убежден, что, когда мы в следующий раз будем проходить сквозь поток х-лучей, перегрузка на экранах защиты взорвет двигатели, – он застонал от боли, медленно выпрямил спину и сел. – Все, чего хотел бы мистер Скотт, – это идеально гладкая круглая орбита и никаких потоков.
Флин сочувственно кивнула: опасность была той штукой, с которой она не раз уже встречалась прежде. С ответственностью тоже. А ответственность за курс, за его безопасность лежала на Зулу. Он был перегружен и работой, и ответственностью.
– Вы клоните к тому, что намерены пропустить занятие? – догадалась она. – Но мне будет стыдно за вас, если вы бросите занятия после такого успешного начала: знание дзюдо никому еще не повредило.
– Не надо меня уговаривать! Я с нетерпением жду каждого занятия, потому что ваши уроки дзюдо и мои уроки фехтования только и поддерживают меня в последние дни и недели.
– Ну и добро! – сказала она и, встав, протянула ему руку, помогла подняться.
После легкой разминки Зулу – ученик – поклонился Флин – учителю. Затем они поклонились друг дружке уже как противники. В фехтовании Флин отрабатывала рапирой только технику защиты, которую легко пробивал Зулу. В дзюдо было все наоборот: у Флин был черный пояс мастера, а Зулу лишь недавно освоил технику падения.
А сегодня он не сумел даже выйти из плечевого броска. Словно и не пытаясь перевернуться, ученик тяжелым кулем так звучно шлепнулся о мат, что Флин только свирепо глянула на него и сжала кулаки, не в силах произнести ни единого слова. Зулу, ошеломленный своей неуклюжестью, тупо уставился в потолок.
– Проклятье! – воскликнула Мандэла. – Вы что, забыли, чему я учила вас целых два месяца? – и тут же опомнилась, притушила свой гнев, вспомнив, что сама занималась дзюдо в первую очередь для того, чтобы укротить свой неистовый темперамент. Это сработало. Она опустилась на колено около Зулу, участливо спросила:
– Все в порядке?
Он заставил себя сесть, смущенно глянул на нее:
– Виновата моя собственная глупость.
– Но и мне не следовало на вас кричать, – в свою очередь смутилась и она. – Вы были слишком напряжены в последнее время и можете получить серьезную травму. Поэтому отложим занятия на потом.
Приказав снять рубашку и лечь лицом вниз, Мандэла развела его ноги в стороны и принялась массировать ему спину, плечи, шею. Поначалу Зулу непроизвольно вздрагивал от каждого прикосновения ее сильных пальцев, с безжалостной деловитостью бороздящих его судорожно сведенные мышцы. Но мало-помалу боль отступала, Зулу перестал стонать и, закрыв глаза, с наслаждением прислушивался, как по всему его телу разливалось блаженное тепло. Он настолько расслабился, что готов был без конца предаваться этой процедуре.
