Рассказ по случаю...
Был такой случай. В поселке Караваджо, в котором начинался фестиваль, огромный спортивный зал при очень маленькой одноэтажной начальной школе был превращен в сцену. В школах, как правило, нет актовых залов, только спортивные. Познакомились с женщиной, что в спортивном костюме занималась в зале. Решили — преподаватель физкультуры. Итальянские дети при знакомстве спрашивают: «Сколько у тебя братьев, сестер, чем занимаются?» Тогда мы и услышали слово «Казалинга», решив, что это ее имя. Всякий раз, встречая, хором с ребятами кричали:
— Привет, Казалинга!
Но почему от такого приветствия она конфузилась, смущалась? А потому, что будучи женой местного мэра, занималась домашним хозяйством, детьми. Слово «казалинга» в переводе на русский означало «домохозяйка». Вот такие «шуточки на полминуточки» от незнания языка.
Два раза мы всей командой взрослых ужинали в семье этого мэра, а еще в семье Лео. Лео работал начальником почты, жил в многоэтажном доме, в подъезде которого был домофон. В наших домах этого не было. Нас удивляло и то, что у каждого члена семьи — своя машина, и еще общая, шестиместная. Пятеро полувзрослых детей? Неработающая жена? Глава же семьи — всего-то начальник почтового отделения небольшого поселения? Многое нас тогда удивляло. Да и сейчас, пожалуй, может удивить чем-то. Такой вот раз, два, три — упа, дуэ, трей, вокруг мир!
После отъезда группы на родину Исраева еще оставалась в Италии, «опекая» больную, которая все еще находилась в госпитале. За пребывание и лечение платила пригласившая на фестиваль фирма. А кто платил за Исраеву, неизвестно. Транспортировать больную в Москву, а оттуда в Тверь было нельзя. Но через несколько дней ее все-таки перевезли. Вскоре она умерла. Вот такая печальная страничка вписалась воспоминанием в прекрасную поездку на Международный фестиваль школьных театров в Италии.
Я увидела много новых форм работы с детьми. В некотором направлении я уже и сама шла, когда писала спектакли. К примеру, «Зоопарк» — спектакль пластического движения тела. Одна Ленка Забавляева в роли тигра уложила бы всех от смеха на пол! В спектакле-шоу «Курочка Ряба» — имитация голосов. Танец черных теней, выход царицы Мрака Черноты Второй не смог сделать ни один хореограф, а мы с ребятами сделали. Одни сестры Чумаковы, Рита да Машка, да Танька Чистякова в роли Неслуха — класс детского творчества. Игра света в итальянских спектаклях меня поразила: в тишине подвала, где актеры, не издавая абсолютно ни единого звука, только движениями, только с помощью красного яблока и большого оранжевого апельсина творили чудо. Что-то повеяло от увиденного родным. В нашем спектакле «Сказание про Ваньку Тверского...» Темнота. Стробоскоп. Искры. Удар! Появление нового персонажа спектакля из-за черного пня.
Конечно, «черный кабинет» можно создать только на большой сцене, такой, как наша в ДК профсоюзов, где можно с потолка спускать огромные торты и большие конфеты во сне маленького медвежонка в спектакле «Шоколадная страна». Потом я ставила спектакли и на небольших площадках, используя черные ширмы, передвижные панели.
На дворе весна 2010 года. С того времени, как состоялся тот фестиваль, прошло почти двадцать лет. Рассматриваю газетные вырезки, блокноты с записями, где на многих страницах итальянцы печатными буквами написали свое имя, название поселка, школьного театра. Перечитываю коротенькие информационные заметочки. Кабы был профессиональный переводчик, записи могли получиться иными, более богатыми по содержанию. Где теперь театральные студийцы, безотказно работавшие в те дни, засыпавшие от усталости над тарелкой с едой? Неутомимые, одержимые. Они давно выросли, покинули детский театр. Приходят ли на встречи к своему руководителю домой? Как мои девочки-театралочки? Наташа Астахова, Таня Чистякова, Катюша Базулина — уже мамочки. А Рита Чумакова, Ирина Добродеева, еще совершенствующие свои профессии? Ирка аж в Чехословакии с сестрой Ксюшей учатся.
С чего начиналась моя автобиографическая повесть в «Книге-1»? С последовательного изложения фактов по мере взросления. Но чем дальше, тем больше веточек стало у этого «фикуса Франклина Бенджамина». Тут все и переплелось. А теперь мешает дальше писать биографию этот Миша Жванецкий. А то вдруг в голове проплывает, просачивается в лимфу крови другой Миша — Задорнов. Что им от меня надо? Что нужно этому Задорнову? Это его: «дзынь, дзынь!» Может быть, завидует, что лауреатом Центрального федерального округа назвали мою книгу? Но это всего только мое предположение, не подкрепленное фактами. Но «дзынь, дзынь!» на выступлениях по телевидению звучит как дразнилка.
Не успела поведать читателю об одном Мише, как снова стал буравить мозг Михаил Жванецкий. Чтоб от него отвязаться, решила переложить мысли на бумагу. 1985 год. Все в моем возрасте собираются на заслуженный отдых — на пенсию. Подсчитывают свои ресурсы и решают: стоп! Я теперь пенсионерка. Действительно, с 1 августа. А тут Союз писателей предлагает совершить поездку на теплоходе имени тоже Миши, только Суслова. Соглашаюсь, тем более, совместно с писателями Москвы и других регионов.
