А Николай медленно зашагал навстречу машинам. Как-то он сразу ссутулился, еще больше потерял контроль над руками, которые теперь болтались вдоль боков совершенно неприкаянно, как у клоуна.
Я сполз по спинке сиденья, чтобы видеть происходящее, но не быть увиденным.
А правая рука как-то сама собой легла на металл «Калашникова». Вот дурная привычка. Если рядом лежит оружие, обязательно нужно его потрогать.
Машины остановились. Из джипа стали выходить люди, и, увидев первую же квадратную рожу в черных солнцезащитных очках, я озабоченно покачал головой. «Эти» и впрямь оказались серьезными ребятами. Широкоплечие, с короткими стрижками, самоуверенные. Челюсти мерно работали, пережевывая, наверное, «Стиморол». Ребята заботились о своем кислотно-щелочном балансе. Они вообще заботились о своем здоровье. Не иначе и «пушки» для этого захватили.
Как раз такую «пушку» продемонстрировали Николаю, когда он приблизился к джипу. Парень в белых шортах и синей майке навыпуск ткнул в сторону Николая пистолетом и приказал:
— Пять шагов назад, Коля.
Николай беспрекословно подчинился. Тем временем дверца «Форда» отъехала в сторону, и на траву спустились еще двое. Эти были одеты поприличнее, стрижки имели помоднее, да и лет этим двоим было побольше. Короче говоря, это были основные. А трое лбов из джипа разошлись в разные стороны, образовав треугольник, в центре которого находились Николай и двое его собеседников.
Я не слышал, о чем они говорили. Николай, должно быть, шептал, а те двое кивали в ответ. Так они разговаривали. А потом Николай кинулся назад, к своему ящику.
Я не шевельнулся и не произнес ни слова, когда он пронесся мимо машины, упал на колени рядом со своим сокровищем и принялся совать ключ в маленькое отверстие маленького синего замочка. В зеркале заднего вида отразились его трясущиеся руки и то, что он доставал.
Вообще-то в этом не было ничего удивительного. Можно было догадаться. Он же и сам давал мне подсказки, когда говорил о продаже машины и квартиры. Но я с тупым упрямством прокручивал в своей голове совершенно противоположную версию — о том, что Николай на этой поляне должен что-то продать и получить деньги.
На самом деле Николай был покупателем. Он выкладывал из металлического ящика на хвою все новые пачки денег, потом сложил их в прозрачный целлофановый пакет и торопливо кинулся обратно. Он продал все, что у него было, сложил деньги в большой металлический ящик и привез сюда. Чтобы отдать деньги людям из «Форда». Бред какой-то. Зачем было тащить с собой этот сундук весом килограммов в пятьдесят? Зачем такая секретность? Почему все это нельзя было сделать в Городе? А деньги упаковать в самый обыкновенный мешок?
Но главное, что занимало меня в этот миг: что покупал Николай? Что ему так сильно понадобилось? И почему это нечто могли ему предложить только ненавидимые им «они»...
Тем временем они пересчитывали деньги. Николай маялся рядом, то и дело дергая головой, и я не знал, отвечает ли он таким способом на задаваемые вопросы или же у него попросту нервный тик.
Потом деньги были убраны. Николай что-то говорил, размахивая руками и порываясь подойти поближе к своим собеседникам, но его неизменно отталкивали. Николай говорил все громче и громче, пока наконец до меня не донеслось:
— ...так договаривались!
— Не дергайся, — сказал в ответ плотный бородатый мужчина. — Какой-то ты дерганый стал за последнее время. Я тебя просто не узнаю.
— Я же сделал! — крикнул Николай, и бородач слегка хлестнул его по щеке.
— Не ори, дурик, — сказал он. — Сейчас все устроим. Давай отойдем в сторонку, поговорим...
— Какую еще сторонку?! — возмутился Николай.
— Поговорим, — еще раз объяснил бородач, ухватил Николая под руку и направился к деревьям. Как бы невзначай один из троих парней двинулся следом. Я примерно представлял, чем обычно заканчиваются такие прогулки на свежем воздухе.
Николай тоже сообразил, что дело принимает не самый лучший оборот. Он отчаянно завертел головой, дернулся, но бородач держал его крепко. Со стороны могло показаться, что Николай рвется к «Оке», надеясь спастись, но я-то знал, что его глаза высматривают меня и своими судорожными рывками он подает мне сигнал.
Я выматерил сначала себя, потом Генриха и, наконец, Николая. Потом вытащил из сумки автомат, сунул второй магазин в карман брюк и вылез из машины, зная, что вернуться будет не просто.
— Эй! — крикнул я и вскинул оружие на уровень грудной клетки. Одновременно передернув затвор и поставив рычажок в положение для стрельбы очередями.
Просто так, на всякий случай.
Я шагал по траве, и в моей голове было так же пусто, как и в брошенном Николаем ящике. В ящике, где на удивление толстые стенки. Но это волновало меня сейчас меньше всего.
Меня заметили. Еще бы. Только Николаю от этого не стало лучше. Бородач сделал движение рукой, и парень в шортах, следовавший за ним, подскочил и приставил к голове Николая ствол. Бородач отошел в сторону.
Я молча шел к ним. Я пытался сочинить какой-то убедительный текст, но в голову, как назло, ничего не приходило. Надо было готовиться заранее. Но кто знал, что все зайдет так далеко?
— Э, э, полегче, — обратился ко мне бородач. — Что за проблемы? Что за дела?
Он стоял напротив меня, насупившись, покусывая губу. Для него мое появление было неприятной неожиданностью. Что ж, не у одного меня окажется испорченным уик-энд.
Метрах в десяти слева стоял раскрывший рот Николай в компании с парнем и пистолетом у виска.
Справа от бородача на меня смотрели еще два ствола в руках остальных ребят из джипа. У «Форда» стоял высокий худощавый мужчина в расстегнутой до пояса синей шелковой рубахе. Золотая массивная цепь свешивалась с шеи почти до самого живота, разделенного на квадраты накачанных мышц. Этот не беспокоился. Просто смотрел на меня и мой автомат, небрежно заложив пальцы за края брючных карманов. Белые сандалии были надеты на босые ноги, и, видимо, как раз сейчас лодыжка левой ноги зачесалась. Мужчина неторопливо сбросил сандалию и почесал ногу.
Потом он поднял взгляд на меня и сказал бесцветным голосом, не сулившим ничего хорошего:
— Привет. Ты кто, лесник?
Он говорил очень спокойно, потому что был уверен — никто не в силах помешать исполнению его планов. Никто. И я в том числе. Автомат волновал его не больше, чем далекий стук дятла.
— Я не лесник, — сказал я. — Я лесоруб, который рубит под корень тех дубов, что играют не по правилам.
— Борзо говоришь, — заметил мужчина в шелковой рубашке. — А имеешь ли право?
Я предпочел не отвечать на этот вопрос. Я-то знал, что имею право. И не считал обязательным доказывать свое право другим.
— Парень отдал вам деньги, — кивнул я в сторону Николая, который нервно улыбнулся в ответ на мои слова. — Он сделал то, что должен был сделать. И будьте добры играть с ним по-честному...
— А кто ты такой? — полюбопытствовал бородач. — Я тебя не знаю, дорогой. Откуда ты взялся? На кого ты работаешь? С чего вдруг ты решил, что можешь учить меня и Кудрявого, как жить?
— Да уж, — усмехнулся мужчина в шелковой рубашке, которого, как выяснилось, звали Кудрявый. — Не надо учить меня... Я сам кого хочешь поучу.
— Отпустите парня, — сказал я.
— Сейчас, — фыркнул Кудрявый. — А в жопу тебя не поцеловать?
— В другой раз.
Они переглянулись, и я понял, что разговаривать мы будем недолго. Хуже всего, что я не знал, сколько их еще — там, в «Форде». Хотя какая разница — срежу я двоих-троих первой очередью, а потом меня все равно завалят. Буду лежать в траве и дышать чистым лесным воздухом. Секунд тридцать, пока не сдохну. Николай спросил меня сегодня, за сколько я готов умереть. Мало ли, что я думаю по этому поводу. Главное — как это случится. И вот случилось так, что мне придется умереть за двести баксов. Что же, могло быть и хуже. Хорошо, что спала жара. Хотя и без этого у меня было достаточно причин покрываться потом.
Я уже решил, что постараюсь попасть в Кудрявого и ближнего к нему парня. Я уже приготовился к боли. Я уже простил Максу те сто старых тысяч, которые он одолжил у меня и до сих пор не отдал.
И тогда амбал в белых шортах, что сверлил Николаю череп дулом «ТТ», сказал не слишком уверенно:
— А я видел этого типа...
— Да ну? — среагировал бородач. — И где ты его видел, Рашид?
Я ожидал от Рашида чего угодно. Он мог сказать, что видел меня в винном магазине, в ночном клубе, в отделении милиции, в автосервисе, на рынке... Самым худшим, что мог сообщить Рашид, был факт моего знакомства с некоторыми сотрудниками Управления внутренних дел. А самого лучшего я и представить не мог.
