На мне костюмчик серый-серый,
Совсем как серая шинель.
И выхожу я на эстраду
И тихим голосом пою.
А люди в зале плачут-плачут –
Не потому, что я велик,
И не меня они жалеют,
А им себя, наверно, жаль.
Жалейте, милые, жалейте,
Пока жалеется ещё,
Пока в руках моих гитара,
А не тяжёлый автомат.
Жалейте, будто бы в дорогу
Вы провожаете меня…
На мне костюмчик серый-серый.
Он весь – как серая шинель.
Памяти А. Д. Сахарова
Когда начинается речь, что пропала духовность,
Что людям отныне дорога сквозь темень лежит,
В глазах удивлённых и в душах святая готовность
Пойти и погибнуть, как новое пламя, дрожит.
И это не есть обольщение или ошибка,
А это действительно гордое пламя костра,
И в пламени праведном этом надежды улыбка
На бледных губах проступает, и совесть остра.
Полночные их силуэты пугают загадкой.
С фортуны не спросишь – она свои тайны хранит,
И рано ещё упиваться победою сладкой,
Ещё до рассвета далече… И сердце щемит.
У поэта соперников нету
Ни на улице и ни в судьбе.
И когда он кричит всему свету,
Это он не о вас – о себе.
Руки тонкие к небу возносит,
Жизнь и силы по капле губя.
Догорает, прощения просит:
Это он не за вас – за себя.
Но когда достигает предела
И душа отлетает во тьму…
Поле пройдено. Сделано дело.
Вам решать: для чего и кому.
То ли мёд, то ли горькая чаша,
То ли адский огонь, то ли храм…
Всё, что было его, – нынче ваше.
Всё для вас. Посвящается вам.
Сладкое время, глядишь, обернётся копейкою:
Кровью и порохом тянет от близких границ.
Смуглая сабра с оружием, с тонкою шейкою
Юной хозяйкой глядит из-под чёрных ресниц.
Как ты стоишь… как приклада рукою касаешься!
В тёмно-зелёную курточку облачена…
Знать, неспроста предо мною возникли, хозяюшка,
Те фронтовые, иные, мои времена.
Может быть, наша судьба как расхожие денежки,
Что на ладонях чужих обречённо дрожат…
Вот и кричу невпопад: до свидания, девочки!
Выбора нет! Постарайтесь вернуться назад!..
