Штаб-квартира ФБР
Вашингтон, округ Колумбия
День второй
Когда они вернулись в Штаб-квартиру, Малдер достал из сейфа «зиг зауэр 226».
— Что ты собираешься делать? — Скалли посмотрела на него с удивлением.
Малдер зарядил пистолет и начал пристраивать под левой мышкой кобуру.
— Могу сказать тебе, что я не собираюсь делать! Сидеть и ждать, пока Барнет еще кого-нибудь убьет и пришлет мне очередную любовную записку!
— Ты хочешь сказать, призрак Барнета?
Малдер фыркнул:
— Вот уж не думал, Скалли, что ты веришь в призраков…
Зазвонил телефон. Скалли сняла трубку:
— Алло. Да, минутку… — повернулась к Малдеру. — Это тебя…
Тот застегнул последнюю застежку, поправил кобуру и подошел к телефону:
— Малдер слушает…
— Фокс Малдер?
Голос звучал вкрадчиво и размеренно, и Малдер сразу узнал его.
— Это ты, Барнет?
Он включил магнитофон и показал Скалли рукой на дверь.
Скалли все поняла, сказал громким шепотом:
— Попробую засечь… — и стрелой вылетела за дверь.
— Похоже, ты удивлен… — голос в трубке по-прежнему был вкрадчивым и размеренным.
— А разве мне запрещено удивляться?
На той стороне телефонной линии усмехнулись:
— Удивляться не запрещено никому. А вот как насчет записи телефонных переговоров? Особенно если собеседник не давал на это разрешения… Ведь закон таков?
Донесся новый смешок.
— С того, что ты был бы не против разнюхать, откуда звонит Джон Барнет. И тебя обрадовало бы лишь одно известие — что он звонит с того света… Или я не прав?
Надо было дать Скалли как можно больше времени. И Малдер сказал:
— Касается ли тебя закон, еще неизвестно… В каком ты штате?
— В том же, что и ты. — В трубке опять усмехнулись. — Мы стояли в одной очереди за кофе сегодня утром. А вчера в одном магазине. Ювелирном…
Сердца Малдера коснулась холодная лапа. Как вчера, на стадионе…
— По-моему, ты врешь!
Теперь в трубке откровенно расхохотались.
— Малыш, я всегда и везде рядом с тобой, — вкрадчивость сменилась жестокостью. — Запомни — всегда и везде. Ты — мой, малыш!
Надо было тянуть время.
— А почему это я должен верить, что ты действительно Барнет?
— Ты ведь помнишь мои слова! — голос стал еще более жестким. — В зале суда… Неужели ты усомнился в моем обещании?
Надо было тянуть время.
— Не помню. А что ты обещал мне в зале суда?
Короткая пауза, смешок.
— По-моему, ты тянешь время, рассчитывая засечь мой номер… — новый смешок. — У тебя ничего не получится!
— Я не верю тебе, — сказал Малдер. — Джон Барнет давным-давно мертв!
— Мертв ты, Малдер!
Еще чуть-чуть, и Скалли успеет. Но разговор близился к концу. Дьявол, почему мне раньше не пришло в голову, что он позвонит! Ведь это же Барнет!
— Ну хорошо, — сказал Малдер. — И тем не менее мне нужны доказательства, что ты тот, за кого себя выдаешь.
— Ах, доказательства тебе нужны?! — Барнет вновь расхохотался. И отчеканил, будто гвозди забил: — Да ради Бога!..
«Дьявол, еще бы хоть десять секунд, — Подумал Малдер. — Хоть пять!..»
В ухо полетели короткие гудки.
— Барнет! — потерянно крикнул Малдер. — Ты меня слышишь?
Десяти секунд не было. Не было и пяти. Были одни короткие гудки. Гудки в трубке. Гудки в комнате. Гудки — во всем мире…
В дверь влетела запыхавшаяся Скалли. Глаза круглые, рыжие волосы растрепаны.
— Малдер, мы не успели!..
Малдер вздохнул и положил трубку:
— Он знал, что мы попытаемся его засечь, и вовремя прервал разговор.
Скалли опустилась на стул:
— Это действительно был Барнет?
Малдер выключил запись, отмотал пленку назад.
— Джон Барнет родом из Нью-Хэмпшира. У него очень характерный выговор. — Малдер включил воспроизведение. — Вот, послушай!
— Ну хорошо, — донеслось из магнитофона. — И тем не менее мне нужны доказательства, что ты тот, за кого себя выдаешь…
Скалли узнала голос своего партнера. А потом послышался издевательский смех. И новый голос:
— Ах, доказательства тебе нужны?! Да ради Бога!
Малдер выключил магнитофон и вновь взялся за пистолет.
— Интересно, — сказала Скалли. — Что он имел в виду?
— Не знаю. — Малдер сунул пистолет в кобуру. — Но звонил мне Джон Барнет! Теперь я в этом уверен!
Возражений у Скалли не нашлось.
Квартира Реджи Фэрду
Германтаун, штат Мэриленд
День второй
22:45
— Я пришью тебя, малыш! — сказал Барнет Малдеру, и Реджи увидел, как сквозь приятную улыбку этакого рубахи-парня неумолимо проступает волчий оскал.
А потом физиономия у Барнета начала покрываться серой шерстью, вытягиваться. Обнажились клыки. Реджи схватился за пистолет и обнаружил, что пистолет позабыт на работе. Волк распахнул пасть. А на столе у судьи зазвонил телефон.
И Реджи проснулся.
Настольная лампа неярко освещала прикроватную тумбочку. За окном было еще темно. На груди у Реджи угнездилась раскрытая книжка, на носу очки. А на душе — мимолетный страх и давно уже ставшая привычной пустота.
Вновь грянул телефон.
— Тьфу, гроб в стакане! Приснится же такое! — Реджи переложил книжку на подушку, повернулся на бок и снял трубку. — Слушаю!
— Реджи! Это Малдер.
Реджи снова выругался, на этот раз — мысленно.
— Малдер, что тебе надо? Звонишь посреди ночи…
— Сейчас всего десять сорок пять, Реджи!
— Да? — Реджи глянул на часы. — Ну все равно! Я уже спал…
— Подожди, Реджи! Не похоже, чтобы Барнет был мертв!
Реджи вздохнул:
— Ну что ты ко мне пристал?!
Голос Малдера сверлил ухо:
— Он мне позвонил сегодня. А до этого мы побывали в тюрьме «Ташму». И заключенный по имени Крэндолл… Это тот самый, кого Барнет назвал своим наследником… Так вот, этот Крэндолл клянется, что видел Барнета живым в ту ночь, когда он якобы умер.
Реджи переложил книжку на тумбочку и сел:
— Знаешь, Малдер… Шел бы ты домой, гроб в стакане, отдохнул немного. И другим бы дал отдохнуть. Ей-богу, я жалею, что позвонил тебе вчера из ювелирного магазина…
— Реджи, да послушай ты!.. Есть, правда, одна странность в показаниях Крэндолла.
— Да? — Реджи снова вздохнул. — Ну и какая же?
— Записка, оставленная в ювелирном магазине, была написана правшой…
— Ну и что?
— Крэндолл заявил, будто видел, как Барнету ампутировали правую руку…
Реджи начал подбирать слова, чтобы суметь Малдера и отшить и не обидеть, но тут ему показалось, что в спальне он не один. Справа мелькнула какая-то тень, послышался шорох. Реджи, похолодев, вскочил и начал поворачивать голову.
Это движение и стало причиной его гибели — с чужой помощью голова повернулась дальше, чем следовало. Последнее, что увидел Реджи в своей жизни, была рука, мелькнувшая перед его лицом. Кажется, она была желтого цвета, в черных пятнышках. И кажется, на ней было всего четыре паль…
Хрустнули позвонки. Больше он ничего не видел и не слышал.
Тело сползло с кровати на пол. Вновь раздался хруст — это подвернулись под чужой каблук осиротевшие очки. На недвижную грудь Реджи Ферду лег лист бумаги в половину формата А1. чмокнула защелка замка в прихожей. И наступила почти мертвая тишина. Лишь за окном чуть слышно посвистывал ветер, да из валяющейся на кровати телефонной трубки раздавалось гнусавое кваканье:
— Эй, Реджи, ты слышишь меня? Что случилось?… Что происходит? Ответь, Реджи! Ты слышишь меня? Что там у тебя происходит?… Ответь, Реджи! Реджи!!!
Трубка квакала еще секунд десять — до тех пор, пока до Малдера наконец не дошло, что Реджи ему не ответит.
Скалли приехала к дому агента Реджи Фэрду около полуночи. По той суете, которая царила вокруг и внутри дома, ей стразу стало ясно, что произошло непоправимое. Окружающие были очень злы и очень неприветливы — как всегда, когда убивают своего. Наверное, каждый представлял себя на месте убитого.
Малдера она отыскала в спальне — там, где произошло убийство. Он не был зол и неприветлив. Он вообще не был тут — потому что стоял столбом, молчал и смотрел в зеркало, висевшее над лишенным косметики косметическим столиком. Вряд ли он кого-либо там видел…
Работавшие на месте преступления эксперты его не трогали.
— Я надеюсь, ребята, вы были очень внимательны, — сказала Скалли, чтобы хоть что-то сказать. — Любая нитка может оказаться важной уликой. — Она чувствовала себя ужасно глупо, но Малдера надо было вывести из ступора. — Если ничего не нашли, пройдите еще раз… Послушай, Малдер!
Малдер не шевельнулся. Он по-прежнему смотрел в зеркало. Но голос его ожил:
— У него жена умерла от рака шесть лет назад. Он не любил вспоминать об этом. В последнее время он над чем-то работал. Все обещал рассказать мне, но так и не рассказал. А теперь уже и не расскажет. По-моему, Реджи был единственным в Конторе, с кем я мог поделиться. Если что-то не ладилось…
Он несомненно преувеличивал, но Скалли не стала его поправлять.
— Малдер! — Она вздохнула. — Мне очень жаль!..
— Я вот что подумал… — напарник по-прежнему не слышал ее. — Все бы сложилось совсем иначе, если бы я тогда пристрелил Барнета…
— Малдер! А почему ты решил, что здесь побывал Барнет? Мы ведь до сих пор ни в чем не уверены…
Малдер повернулся и молча показал на косметический столик.
Скалли подошла.
На столике лежала записка. «ПОХОРОНЫ ОПЛАЧЕНЫ. СНАЧАЛА — ДЛЯ ДРУЗЕЙ ЛИСА, ПОТОМ И ДЛЯ НЕГО САМОГО».
И Скалли поняла, что, сказав слово «мы», она имела в виду лишь себя. Да и в этой части — соврала.
Штаб-квартира ФБР
Вашингтон, округ Колумбия
День второй
Утро
— Чернила свежие, немного смазаны, — сказала Хендерсон, глядя в микроскоп. — Не буду хвастать, Малдер, но я редко ошибаюсь… Записка наверняка написана правой рукой. Я в этом практически уверена. Видишь — характерное изменение нажима у нисходящих штрихов…
Сегодня соответствовать не требовалось, потому что Хендерсон не прикалывалась. Впрочем, сегодня мог прикалываться только тот, у кого крыша поехала. Или совесть в круиз ушла…
Малдер пристроился ко второй паре окуляров. В поле зрения красовалась хорошо знакомое слово «Fox».
— А что ты еще заметила?.. Кстати, слушай… Не могло ли быть так, что у того, кто это написал, вместо руки — протез?
Хендерсон покрутила ручку предметного стола.
Текст поехал в сторону, и в поле зрения появилось слово «friends».
«Друзья, — подумал Малдер. — Сначала друзья Лиса. Похороны оплачены в первую очередь для друзей. Как Реджи мог впустить к себе убийцу? Или он и не впускал никого… И как можно свернуть шею агенту ФБР, не имея правой руки? Что это должен быть за протез? Разве лишь рука киборга, какими переполнены многочисленные голливудские поделки…»
