-- Точно! - воскликнула Светлана. - Ее убили шпионы, чтобы завладеть этими документами. Они втерлись к ней в доверие, а потом убили... Кстати, а ваша мадмуазель могла согласиться продать эти документы английским шпионам?
-- Я бы не хотела наговаривать на Фрессон, - задумалась камеристка. - Но своим характером она походила на отца, который мог пойти на любой, даже на самый неблаговидный поступок, если он сулил ему большую выгоду. Увы, мадмуазель, не была обременена моральными принципами, она считала, что достаточно исповедаться священнику, чтобы даже самые страшные грехи ей простились.
Говорила Жанна с торжеством в голосе, ее блестящие умные голубые глазки скользили по лицам собеседников.
-- Я уверена, что тут замешены английские шпионы, повторила она.
-- А какой хозяйкой была Мари Фрессон? - спросил Робеспьер.
-- Немного занудливой, - сказала Жанна. - Она была очень наблюдательна и с превосходной памятью, от нее ничего не могло укрыться. К тому же она требовала беспрекословного подчинения не только от слуг.
-- А о ее дяде, мсье Шатилье, вам что-нибудь известно?
Жанна, которая вошла во вкус беседы, продолжала:
-- Мой знакомый служит у него в доме. Это какой-то кошмар! Мсье Шатилье такой жадина, которого свет не видывал. Каждый грош жалеет! Мари очень любила его. Я слышала, что когда она была ребенком, дядюшка часто играл с ней. Она хорошо запомнила его... Я уже говорила, что память у моей хозяйки превосходная. Когда мадмуазель узнала, что Шатилье приезжает, она была счастлива! Я такой веселой ее давно не видела. Она бросилась к нему на шею и воскликнула: "А вы, оказывается, маленький. В детстве вы мне казались таким высоким!" Какое ребячество!
Камеристка, погрузившись в воспоминания, всхлипнула. Робеспьер понял, что женщину пора оставить в покое.
-- Он тоже любит племянницу, - продолжала Жанна. - Он заходил к ней прошлым утром. Ох, как он расстроится, когда узнает, что видел ее в последний раз.
-- Кто уже знает о смерти мадмуазель Фрессон?
-- Только мсье Маль и мсье Перье. Мсье Шатилье и мадмуазель Броссе должны придти сегодня вечером, тогда я им все расскажу. Они были самыми близкими людьми госпожи, мне бы не хотелось сообщать им эту печальную новость в письме. Думаю, вам надо поговорить с мсье Перье...
-- Он живет тут? - удивленно спросил Робеспьер.
-- Да, - невозмутимо ответила Жанна. - Он прочно осел здесь. Думаю, даже после смерти мадмуазель его отсюда не выгонишь. Он в своей комнате.
-- А когда он пришел?
-- Недавно. Пройдемте, вам надо с ним поговорить. Если честно, он мне не нравиться. Мерзкий тип, он постоянно что-то клянчил у мадмуазель. Пользы от него не было никакой. Обычно дамы заводят кошечек и собачек, наша мадмуазель завела Перье... Только зачем, понять не могу.
Жанна отвела их к Перье, который испугано уставился на гостей. От изучающего взгляда холодный голубых глаз Робеспьера юноше стало немного не по себе.
-- Нам бы хотелось задать вам несколько вопросов, - сказал Робеспьер.
Резкий негромкий голос молодого человека заставил Перье поежиться.
-- Где вы были вчера вечером и ночью? - спросил Макс.
-- Я был в игорном доме, - ответил альфонс.
-- Странно, очень странно, - пробормотал Робеспьер. Неужели ваша невеста разрешала вам шляться по ночам?
-- Да, она не ограничивала мою свободу.
-- Хорошо, я не спорю. А где вы были днем? Вы были в церкви Сульпиция, не так ли?
-- Да, был, - ответил Перье.
-- И что вы там делали? - спросила Светик.
-- Что за глупые вопросы!? - возмутился альфонс. - Я молился богу!
-- А у вас были какие-то планы на день? - поинтересовался Робеспьер.
-- Я получил письмо от тети, в котором говорилось, что она больна. Я навестил ее утром. Не верите, вот это письмо!
-- Благодарю вас, - ответил Макс, просматривая письмо. - Вы кого-нибудь видели в церкви?
-- Только мсье Маля. Мы столкнулись с ним у входа.
-- А почему вы не пошли в церковь вместе с невестой?
-- Я поначалу не хотел идти, но потом передумал.
-- Большое спасибо, - поблагодарил Робеспьер. - А вы не будете возражать, если я осмотрю ваш дворик.
-- Осматривайте, что хотите, - отмахнулся Перье. - Только меня оставьте в покое.
Простившись с Жанной Макс и Светик вышли во двор. Робеспьер прошелся вдоль забора, заросшего плющом.
-- М-да, - покачала головой Светик. - Через него не перелезешь.
Лемус часто приходилось лазить по заборам и влезать-вылезать через окна, так как она часто забывала дома ключи.
-- Тут есть лазейка, - сказал Макс. - Смотри, стена тут разрушилась, дыру закрывает плющ, который легко отодвинуть.
-- Наверное, именно так проник убийца! - торжествующе воскликнула Светик. - Но убийство священника...
-- По-моему, эти два убийства связаны. Возможно, Фрессон рассказала кюре что-то важное.
-- А вдруг этот кюре сам был шпионом, - предположила Светик. - Или этот Перье, очень неприятный тип.
-- М-да, мсье альфонс врет и не краснеет. Привык уже к этому.
Этьен Маль уже знал о смерти Мари Фрессон, но на убитого горем влюбленного похож не был.
-- С тех пор, как мы расстались, я с ней не встречался, сказал Маль. - У меня не было никакого желания видеть эту женщину.
-- Я бы хотел узнать ваше мнение о мадмуазель Фрессон.
-- Мне бы не хотелось говорить о Мари плохо, так как она умерла, но она была избалованной своенравной тиранкой. Знали бы вы, как я с ней намучился. Я любил ее, но Мари был нужен другой человек.
-- Такой как Перье?
-- Именно, - кивнул Маль. - Ей был нужен муж, который исполнял бы роль домашней собачонки! А альфонсы с этой задачей успешно справляются.
-- Неужели вам совсем не жалко своей бывшей невесты? негодуя, спросила Светик.
-- Мне ее жалко как всех прочих людей, но не больше и не меньше!
-- А вдруг она умерла не своей смертью, - предположил Робеспьер.
-- Желающих ее смерти нашлось бы немало, - махнул рукой Маль. - Она была ужасной женщиной, прости господи. Мари была аморальной особой, вся в папашу. Обычная исповедь священнику исцеляла ее от каких-либо угрызений совести!
-- В тот день на исповеди вы видели ее? Она должна была исповедаться кюре перед вами.
-- Видел, но не говорил с ней. Мари отвернулась от меня, ей даже здороваться со мной не хотелось. Мне, впрочем, тоже.
-- А как вы относитесь к ее подруге Катрин Броссе?
-- Я ее мало знаю, поэтому ничего сказать не могу. Эта некрасивая глуповатая дама везде сопровождала Мари, которая постоянно эксплуатировала ее. Мне кажется, Фрессон брала Броссе с собой, чтобы подчеркнуть свою красоту и ум.
-- Вы не могли бы рассказать, как провели вчерашний вечер?
-- Я был дома весь вечер и всю ночь.
-- Вы видели еще кого-нибудь в тот день у церкви Сульпиция? - спросил Макс.
-- Этого ужасного Перье, он пришел после меня. Принялся молиться на распятье, лицемер. По-моему, у него было назначено свидание с какой-то дамой. Конечно, это святотатство, но от таких людей можно всего ожидать.
Жюли Декуар была единственной, кто был искренне рад гостям. Это была яркая дама лет шестидесяти, окруженная оравой косматых мосек, которые заинтересовали Светик. Девушка сразу же усадила одно из этих маленьких страшилищ к себе на колени.
Декуар выглядела превосходно, она умело скрывала свой возраст благодаря красивому платью, прическе, пудре и мушкам.
-- Вы по поводу убийства бедняги кюре? - спросила дама. - Я его почти не знала... я тут недавно... А что вы хотите у меня спросить?
-- Вы видели кого-нибудь в церкви?
-- Нет, когда я пришла, никого не было, - ответила Декуар. - Я исповедалась кюре и пошла домой. Мне нужно было доверить кому-то мою тайну, я выбрала кюре, но теперь он мертв... Кому же мне довериться... Может, вам?
-- Не смеем настаивать, - ответил Робеспьер.
-- Не скромничайте, вы, я вижу, люди честные, собак любите. Я вам все расскажу. Я считаю, что должен быть кто-то, кто знает эту тайну. Но вы никому не проболтайтесь, это очень важно для меня.
Дама устроилась поудобнее в кресле и начала рассказ.
-- Вы знакомы с аббатом Берардье? Когда-то давно, когда он еще не был священником, а я была очень молода, мы любили друг друга. Это было очень давно. Это и есть моя тайна, вам все это кажется глупостью?
-- Нет, мадам, все это очень интересно, - ответил Робеспьер.
-- Да, интересно, - согласилась Светик.
-- Вы очень хорошие слушатели, - обрадовалась мадам Декуар. - Надеюсь, что вы не болтливые.
Старушка оказалась слишком разговорчивой, она полчаса просвещала гостей о своем детстве, молодости, первой любви и трех мужьях. Декуар очень утомила своих собеседников, но она рассказывала с такой подкупающей искренностью, что перебить ее было бы очень жестоко. Дама тараторила без умолку.
-- Каждый рад побеседовать со мной, - говорила мадам Декуар. - Все считают меня очень милой особой, и никто не зовет вредной старушенцией.
Неизвестно, как долго продолжалась бы эта беседа, если бы не визит соседки, который буквально спас гостей от очередных воспоминаний пожилой мадам.
Папаша Дюплесси с усмешкой поглядывал на Робеспьера.
-- Вы знаете, что у нас произошло, - сказал он. - Кюре убили. Наверное, это работа женишка, чтоб ему... Я сразу его раскусил!
-- Простите, мсье, но я уверен, что он невиновен, возразил Макс.
Дюплесси задумался.
-- Пожалуй, вы правы, - согласился он. - У этого олуха Камилла мозгов на убийство не хватит!
Робеспьер отметил, что Дюплесси уже второй, кто сказал эту фразу.
-- Бедняжка Люсиль, наверное, очень переживает, - вздохнул Макс.
-- Ага, ревет в своей комнате. Ничего, ничего, потерпит... я ей нового жениха найду!
-- Мне бы хотелось уточнить, - перевел Робеспьер разговор на другую тему. - Вы были в церкви Сульпиция, не так ли?
-- Да, я был там. Но ничего примечательного не заметил, если не считать аббата Берардье. Зачем он пришел я не знаю. Он крутился у церквушки.
Камилл Демулен был в расстроенных чувствах.
-- Меня хотели арестовать, - всхлипывал он. - Хорошо, что Жорж имеет связи в полиции, он не дал им забрать меня!
-- Камилл, постарайся вспомнить свой визит в церковь Сульпиция, - попросил Робеспьер.
-- Только не это! Я хочу забыть!
-- Потом забудешь, - сказала Светик тоном мамаши, успокаивающей напуганное дитя. - А сейчас надо все вспомнить на минуту, а потом забыть!
-- Я никого не убивал! - ныл журналист.
-- Легко сказать, не убивал, - продолжала девушка. - А ты докажи!
-- Для этого надо все вспомнить, - продолжил тем же тоном Робеспьер. - Ну, постарайся!
-- Я прибежал в церковь, - погрузился в раздумье Демулен. Кюре сидел в этой... как ее... клетке... Я попросил у него благословения, он отказал... Даже из клетки не вылез... Еще в церкви темно было, ни одной свечки не зажгли, пожадничали! Я заорал, что убью его, и убежал. На ходу я твердил, "убью его, убью его!" У входа я чуть не сбил с ног даму в синем плаще с красной подкладкой... Она обругала меня, но я не обратил внимания. Я орал, что убью кюре!
Камилл не выдержал и расплакался.
-- Спасибо, Камилл, - поблагодарил Робеспьер.
Он взглянул на часы, пора было идти на заседание в Ассамблею.
Секретарь Ассамблеи с едкой иронией произнес:
-- А теперь перед вами выступит депутат Робопьер.
Зал разразился громким хохотом точно в предвкушении выступления клоуна.
-- Мое имя звучит по-другому, - невозмутимо ответил Робеспьер, направляясь к трибуне.
Он не обратил ни малейшего внимания на обидный смех собравшихся.
-- Ах, простите, мсье Роберт Пьер, простите.
-- Меня зовут Робеспьер, - спокойно поправил депутат. Пора бы уже запомнить.
Несмотря на усиливающийся хохот, неприятные шутки, он с непроницаемой физиономией поднялся на трибуну.
-- Этот Робер уже надоел, - шепнул один из депутатов своему соседу. - Кажется, он на зло всем лезет со своими речами и нравоучениями. Этот голодранец решил нас всех измором взять!
-- Ты прав, - согласился тот, - "Арраская свеча" упрям как осел. Ему плевать на насмешки, брань, ненависть. По-моему, он получает удовольствие, ввязываясь в драку, даже когда перевес не на его стороне.
-- Мы вот над ним ржем как лошади, - вмешался третий. - А в Париже он пользуется большим успехом, чем мы. Его речи даже издали отдельной книгой! А некоторые люди переписывают страницы его речей.
-- Сумасшедших у нас хватает, - пояснил кто-то.
-- Между прочим, в октябре 1790 года жители Версаля избрали его председателем суда своего дистрикта.
Робеспьер с каменной физиономией произносил свою речь, голос его звучал резко и невозмутимо. Никто не догадывался о чувствах, которые скрывались за этим хладнокровием.
-- Напрасно вы рассчитываете при помощи мелких шарлатанских уловок руководить ходом революции, - предрекал он веселящейся компании. - Вы, как мелкие букашки, будете увлечены ее неудержимым потоком, ваши успехи будут столь же мимолетны, как ложь, а ваш позор будет вечным, как истина.
Пока Робеспьер выступал в Ассамблеи, Лемус принялась разбираться с алиби подозреваемых. Для начала надо было поговорить с Шатилье и Броссе, чтобы узнать, где они были в предполагаемое время смерти мадмуазель Фрессон.
Светлана сочинила благовидный предлог, чтобы вернуться к мсье Шатилье и мадмуазель Броссе. Девушка придумала потерю записной книжки. Светик слышала, что шпионы именно так поступают, и решила пополнить их ряды. К тому же под подобным предлогом часто действовали герои ее книг.
