Ребятишки, диковатые и горластые мальчик и девочка, сорвались с места и, размахивая деревянными ружьями, с криками: "Стой! Руки вверх!" скрылись за углом казармы.
Но вот на крыльцо вышел высокий, сухощавый офицер с энергичным смуглым лицом.
- Майор Гусейнов, начальник заставы, - представился он и пожал руку Батурину, Марусе и Дусе. - Извините, что задержался. Звонили по обстановке, - и белки его глаз сверкнули какой-то странной, хищной улыбкой.
Несмотря на жару, он был в сапогах и зимней гимнастерке, туго перетянутой ремнем. Маруся и Дуся сразу заробели при нем, а Батурин отметил про себя его отличную строевую выправку.
Гусейнов пригласил их в канцелярию, расспросил как они доехали, потом повел в столовую обедать, показал заставу. Он оказался не таким уж строгим и страшным, любил шутку, и девчата снова осмелели и начали задавать вопросы.
- А почему у вас все двери открыты настежь? - спросила Маруся.
- Да как вам сказать, - уклончиво ответил Гусейнов. - Чтобы сквознячком проветривало помещение...
Маруся недоверчиво посмотрела на него, и тогда Батурин пояснил ей не очень уверенно:
- Это на случай тревоги. Так? - обернулся он к майору.
- Бывает и так...
- Ой, как интересно! - воскликнула Маруся. - А часто бывают у вас тревоги?
- Частенько...
- И нарушители идут, да? - переходя на шепот, спросила Дуся.
- Да идут иногда, но ребята у нас гостеприимные, чуть что, сразу на заставу приглашают, - и опять в глазах у него промелькнула хищная улыбка.
- А сколько вы их задержали?
- Евдокия, не приставай с глупыми вопросами, - одернул ее Батурин.
- Ничего, ничего, пускай спрашивают, - усмехнулся Гусейнов. - Только вот не помню точно, сколько мы их задержали, - обратился он к Дусе с серьезным видом. - Память у меня неважная.
Дуся покраснела, но ее поддержала Маруся:
- А как вы их задерживаете, расскажите. Ну, хотя бы, в последний раз?
Гусейнов снова улыбнулся.
- Ну что ж. Так и быть, расскажу. Пойдемте на берег.
Майор что-то негромко сказал дежурному, тот сбегал в казарму и принес начальнику бинокль и пистолет в огромной деревянной кобуре, которая сразу придала майору грозный, воинственный вид. Девчата опять присмирели, а Батурин деловито осведомился:
- Новой системы?
- Да.
- Хорош!.. На фронте мы "ТТ" носили.
- А где воевали? - спросил Гусейнов.
- Начал под Москвой, а кончил в Прибалтике.
- А я отступал от Прибалтики до Москвы. Потом в эти края, на границу.
- Ну, а меня под Каунасом ранило, и вышла отставка. Да, было дело...
И они оживленно заговорили, вспоминая, в каких полках и дивизиях воевали и кто был командиром. Когда они вышли на берег, майор замолчал. Умолк и Батурин. Они стояли на галечном гребне пустынного пляжа, в какой-нибудь сотне метров от высоких шестов.
- Вот тут у нас и проходит передовая.
Широкая полоса разномастной гальки. С одной стороны - берег, кусты, деревья, зеленые крутые взгорья; с другой - море. Небо очистилось и морская гладь искрилась на солнце. Прямо сквозь кусты и деревья просматривались какие-то строения, а дальше тоже поднимались взгорья. Это уже была заграница.
К берегу на той стороне подходило какое-то судно.
- Ой, как интересно, - прошептали Маруся и Дуся. - Вон корабль какой-то идет.
- Это швербот, - уточнил майор.
- Он чужой, да?
- Чужой.
- А куда он идет?
- Постоим - увидим... Так вот, здесь мы и задержали в последний раз нарушителя.
Швербот, видимо, не давал ему покоя, он все время посматривал на него.
- Да, так вот... Нарушитель прошел прямо по урезу воды, чтобы не оставлять следов. Дело было ночью, и он прошел метров пятьсот по нашей территории, но был задержан вон там, видите? Надеялся, что у самой заставы мы не очень-то будем его ждать.
- А кто задержал? - спросила Маруся.
- Рядовой Краснов. Между прочим, интересный человек. В прошлом году по нему два раза стреляли с той стороны.
- Что вы говорите?! - воскликнула Дуся. - И не попали?
- Промахнулись.
Все опять приумолкли. Над пляжем струилось марево горячего воздуха, нагретого раскаленной галькой. Море было спокойным и пустынным. Недалеко от берега появлялся и исчезал нырок, охотясь за рыбой. Волна то накатывалась на большой камень, то скатывалась, и казалось, что кто-то невидимый то надувает его воздухом, то выпускает воздух - так он менял свои размеры. И здесь, мимо этого камня, прошел нарушитель...
Батурин подошел к самой воде, посмотрел на колеблемое, мелкое дно. Вода была такой чистой и прозрачной, что в нее неудобно было бросить окурок. Батурин скомкал его и спрятал в карман.
Он посмотрел на ту, чужую, сторону и увидел, как на пляж вышел человек в военной форме, видимо, офицер, судя по нарядной фуражке и мундиру. Батурин ни разу со времен войны не видел офицеров чужих армий, и какое-то странное чувство настороженности и тревоги охватило его.
А Марусе и Дусе было очень интересно, и одна из них спросила:
- Зачем он вышел, встречать швербот, да?
- Проверять билеты у пассажиров, - серьезно ответил Гусейнов.
Батурин уже давно заметил за ним эту странную манеру шутить, но сейчас она показалась ему неуместной.
Швербот медленно подходил к берегу. На палубе его толпились какие-то люди, кто в пиджаках, кто в белых рубашках. Вот он уткнулся высокой носовой частью в отлогий берег, и тотчас же эти люди стали спрыгивать прямо на гальку. Прыгали они довольно ловко, как на военных учениях. Интересно...
- Три, четыре, пять, шесть... - считал майор, наблюдая в бинокль.
- Кто это? Зачем они? - забеспокоилась Маруся.
- Экскурсанты. Двадцать один человек. И все молодые. Хотите посмотреть? - и Гусейнов протянул Батурину свой бинокль.
Молодые парни, все как на подбор рослые и загорелые, лениво поднимались по пляжу, с любопытством посматривая на нашу сторону. Они видели его, Батурина, видели майора Гусейнова и Марусю с Дусей, показывали на них пальцами и о чем-то переговаривались. Потом к ним подошел офицер, что-то сказал и все остановились, стали разглядывать советский берег, заставу, пограничную вышку.
- Все-таки, кто же это? - спросила Дуся.
- Экскурсанты, - повторил Гусейнов. - Они часто сюда приезжают на катерах и автобусах. Смотрят на Советский Союз.
- Может, нам лучше уйти? - посоветовала Маруся.
- Ничего, стойте. Пусть видят, что и к нам экскурсии приезжают.
Парни разделись и как по команде бросились в море.
- Все в белых трусиках, - вслух отметил Батурин.
Гусейнов молча кивнул.
Над морем пронзительно кричали чайки. Одна из них пролетела так близко, что был виден ее немигающий красный глаз.
- Не хотите ли и вы искупаться? - предложил Гусейнов.
- А можно?! - обрадовались Маруся и Дуся.
- Почему же? Пожалуйста!
- А что это никто из пограничников не купается?
- Они тоже будут купаться. Только в определенное время...
Девчата отошли подальше, а Батурин разделся тут же и полез в воду. Майор остался на берегу.
- А вы? - спросил Батурин и смутился от неуместности своего вопроса.
- Я посижу.
...Вечером шефы вручили солдатам подарки, поздравили с 1 Мая и рассказали о делах своей фабрики. Их слушали с вежливым вниманием, дружно аплодировали, особенно Марусе и Дусе. На Батурина посматривали с каким-то странным отчуждением, хлопали жидко, и он отнес это за счет того, что вот он, здоровый мужчина, а работает на швейной фабрике. И ему вдруг пришла в голову нелепая мысль: хорошо, если бы на заставе сейчас что-нибудь случилось, и тогда он себя покажет.
