И началось представление! Бабы с тележками, не дожидаясь, пока поезд остановится совсем, побежали за своими вагонами, цепляясь за поручни у дверей. "Ну, подождите! Подождите! Успеете все! Никто не останется!" - привычно осклабилась стальными зубами матерая проводница, открывая дверцу и опуская подножку.
Пассажиры, выждав обязательную процедуру проверки билетов, торопливо поднялись в тамбур и начали рыскать по вагону в поисках свободных мест. "Егорка! Муська! Сюда! Здесь купе свободный!" - раздался чей-то сдавленный крик. И тут же мужчина и женщина бросились к возопившей. "Че, правда, что ли? Свободное?" - изумилась женщина. "Ну почти... На одном там, на верхнем..." И баба сделала неопределенный жест правой рукой.
Они воинственно вошли в купе и сели. Так же когда-то завоевывали новые территории доблестные туземцы. Мужчина подсел к кричавшей, а женщина, названная кошачьим именем, села напротив.
НАТАХА. Может, свет включить?
МУСЬКА. Так ведь спит, наверно?
НАТАХА. Ну а как мы в темноте будем, а? Нужно ведь чай попить... ( Включает свет.) Давайте это все хозяйство, трехомудию эту, сложим вниз, а то сверху может упасть, и по башке...
МУСЬКА. Тележки-то... Ну... ( Встает и поднимает спинку, складывает туда пустые клетчатые, называемые в народе спекулянтскими, сумки, и тележку.)
НАТАХА. ( Тоже встает и, сталкиваясь задницей с задницей МУСЬКИ, проделывает те же манипуляции. ЕГОРКА ей помогает.) Я свою, блин, тачанкой называю, а этот ( показывает на ЕГОРКУ ) "мерседесом"... ( Тот кивает.) Держи, ну! Чего киваешь?
МУСЬКА. Я тут где-то месяц назад когда ехала, видела, "мерседес" этот прямо на проводника упал...
НАТАХА. Да ты че? Ну и что было?
МУСЬКА. Ногу ему сломало...
НАТАХА. Это когда? Где?
МУСЬКА. В сорок первом, кажется...
НАТАХА. Да ты че голову мне морочишь? В сорок первом тебя еще не было на свете!
МУСЬКА. Да я про поезд говорю, ты че?..
НАТАХА. Ах, про поезд, а я подумала, во загибает, а! В сорок первом!
МУСЬКА. Это месяц назад где-то, когда ты, помнишь, не смогла, и я одна ездила...
НАТАХА. А у меня тогда эти, ну как его, куртки зависли...
МУСЬКА. Че за куртки? У тебя разве были?
НАТАХА. Да не куртки, эти, ветровки, китайские, попробовать решила, взяла, думала, пойдут...
МУСЬКА. Да нет, щас такие не берут... Нужны эти, как его, итальянские, ну то есть китайские, но с итальянскими этикетками, "Дерьмунди", кажется...
НАТАХА. Ну я такие и взяла!
МУСЬКА. "Дерьмунди"? И не пошли?
НАТАХА. Ну как, с грехом пополам... Штук триста осталось...
МУСЬКА. Ну ты дала маху... ( Садится на свое место и вытягивает ноги.) Но ничего, "Дерьмунди" - фирма известная... Еще "Лажаччи" неплохая...
НАТАХА. И че с проводником?
МУСЬКА. Ногу, я говорю, ему сломало...
НАТАХА. Нет, а потом-то что?
МУСЬКА. Высадили его на первой же остановке, в Нижнем, кажется, там врачи с носилками уже ждали, сообщили им, видимо, по своей связи пейджинговой там или сексотовой, а проводника этого на обратном пути, сказали, заберут...
НАТАХА. ( Ставит на стол двухлитровую бутылку лимонада, две кружки и батон хлеба. ) А пассажиру чего?
МУСЬКА. Да это носилки-то не пассажира были, а его... Проводника этого... Они ведь сами больше нашего везут...
НАТАХА. Ой, не говори... А на нас катят... ( Садится. ЕГОРКА - тоже.)
МУСЬКА. Там это купе, проводников которое, было забито под самый потолок... Как у китайцев точно... Оттуда и тележка вылетела... Ой, кажется, трогаемся...
НАТАХА. У меня, кстати, у самой была мысль проводницей устроиться, ну чтобы шмоток побольше возить... Представляешь, бесплатно - туда-сюда, туда-сюда... Здорово!
МУСЬКА. Поехали! Ну и слава богу! Не дай бог еще раз оказаться в этой дыре... Куриная Нога... Название-то, надо же, какое! Это ж какой козел придумал! Куриные окорочка - бы назвал! Ножки Буша!
НАТАХА. Че, поехали?
МУСЬКА. Нет, я теперь заранее лучше билеты буду брать, ну его на фиг такие мытарства!.. Да где же это видано? На наш же поезд, на староухватинский, не обелечивают. Местов нет, говорят, до Зазнойки, видимо, все ехают... А тут воотще купе свободное!..
НАТАХА. Свободный!
МУСЬКА. Ну я и говорю, свободный! Сейчас бы уже спали давно, а тут...
НАТАХА. Ну, ничего! Зато теперь знаем! В Курьей Ноге лучше не слазить. Да и вообще, ну их на фиг, эти пересадки!
МУСЬКА. Чует мое сердце, неудачная будет у нас поездка...
НАТАХА. Тише ты! Накаркаешь! Еще случится чего! Недавно вон террористы поезд подорвали! Где-то на этой же ветке, кажется...
МУСЬКА. Да я не про то... Туфли не найдем, какие надо... Не дай бог, конечно... ( Пауза.)
ЕГОРКА. Что, может, телевизор посмотрим? ( Робко смотрит на НАТАХУ, нерешительно тянет руки к пыльным занавескам, раздвигает их. За окном темень.)
НАТАХА. Насмотришься еще, за сутки-то...( Резко задвигает шторки. Стальной прут, на котором они висят, падает. ЕГОРКА виновато помогает ей. Он вставляет в паз один конец прута и держит, ждет, когда жена восстановит порядок. МУСЬКА наблюдает за ними.)
МУСЬКА. Наверно, уже билеты собирают... Где там проводница? ( Выглядывает в проход.) В соседнем, кажется... Идет!
Они достают билеты. НАТАХА - из сумочки, висящей на поясе, а МУСЬКА - из кармана черных джинсов. ЕГОРКА сидит и смотрит на пыльные занавески. Входит проводница в красном переднике с черными кругляшками - ну точно божья коровка! - , собирает проездные документы и, тяжело дыша, сворачивает их и методично складывает в коричневую сумочку из кожзаменителя. "Белье брать будете?" - спрашивает напоследок.
НАТАХА. Конечно... Я дам за всех... ( МУСЬКЕ ) Потом рассчитаемся...
ПРОВОДНИЦА. За бельем придете! ( Уходит.)
НАТАХА. А чай?
МУСЬКА. Какой чай?
НАТАХА. Нужно ведь чай попить... Или немного водочки, а? На сон грядущий?
МУСЬКА. Так ведь спит, наверно...
НАТАХА. А че, мы тихонько...
МУСЬКА. Может, на потом оставим?
НАТАХА. Да ну, лучше сейчас, потом, если надо, еще купим... Ну что, я достаю? ( Не дожидаясь ответа, лезет в авоську, лежащую под столиком у ног, и достает бутылку водки и банку с огурцами.) Ладно, че там, давайте! Один ведь раз живем! И нужно прожить жизнь так, чтобы потом не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы... Че я знаю-то!? Во!
МУСЬКА. Воотще, да... Уехали из этой дыры! За это не мешало бы и выпить!
НАТАХА. Во-во! И ты согласная! Муська моя! ( Целует ее в щечку.)
МУСЬКА. ( Кокетливо смотрит на ЕГОРКУ. Тот не замечает.) К чему эти нежности?
НАТАХА. ( Отвинчивает пробку и, поднеся горлышко бутылки к носу, долго нюхает.) Не самопальная, а? Понюхай ты! ( Протягивает бутылку МУСЬКЕ. Та повторяет те же действия.)
МУСЬКА. Да вроде не должна... Ты где брала? В магазине?
НАТАХА. Да щас какая, блин, разница, что в ларьках, павильонах, блин, этих, что в магазине...
МУСЬКА. Да в магазине, наверное, даже опаснее... Там ведь эти, директора, ну деньги, которые, знаешь, крутят...
НАТАХА. Ну ничего, будем живы, не умрем...А, Егорка, ты же будешь, конечно, нет, тогда сходи за стаканом, скажи, чай попить...
МУСЬКА. Погоди, у меня где-то есть... ( Роется в полиэтиленовом пакете, находит пластмассовую кружку.) Вот!
НАТАХА. Че вот! Пей! ( Наливает полкружки.)
МУСЬКА. Зачем много-то? Чуть-чуть бы...
НАТАХА. Для нас ведь как? Много не бывает!.. ( ЕГОРКЕ ) А ты не сиди, не сиди! Сходи тогда за бельем! Скажи: три комплекта во второй купе. Понял?
( ЕГОРКА покорно встает и выходит.) А-то расселся, блин, как на аманинах... Не скажешь, сам никогда ничего не сделает...
МУСЬКА. Ну ладно... За что?
НАТАХА. Вот мы ездим, ездим, а ведь для полного счастья не много-то и надо: бутылка водки, да хвост селедки...
МУСЬКА. И еще чего иногда хотца...
НАТАХА. О чем ты, Муська? Этого добра, блин... ( Показывает на мужчину, лежащего на верхней полке, и, похоже, спящего.) Такого "счастья" еще найдешь...
МУСЬКА. Значит, за счастье?
НАТАХА. Ну в-общем, бум!.. За нас, красивых!.. Чокаться не будем, и так чокнутые!..
Выпивают. НАТАХА, по-мужицки крякнув, закусывает выловленным из банки огурцом. МУСЬКА морщится и пытается подавить рвотный рефлекс. НАТАХА вылавливает самый крупный огурец для подруги.
НАТАХА. Ну ты даешь... На...
МУСЬКА. Как там говорится? Первая - колом, вторая - орлом, остальные же - мелкими пташками...
НАТАХА. Нет... А у меня хорошо пошла!
МУСЬКА. Да у меня вроде тоже... Обожгло только...
НАТАХА. Теряешь ты, Муська, квалификацию... Помнишь, раньше, как, бывало... Ведь мы, что ни дорога, с собой брали... А сейчас?
МУСЬКА. А что сейчас-то? Ежели бы мужики в попутчики не попадались, и сейчас бы...
НАТАХА. А что, скажи, на халяву ведь все равно приятней?!
МУСЬКА. Ну дак, как, конечно...
ЕГОРКА. ( входит ) Сырое какое-то...
НАТАХА. ( незаметно кивает на мужа и прикладывает палец к губам ) Так, значит, заменить нужно, если сырое... Сходи...
ЕГОРКА. Я трогал уже... Там все такое...
НАТАХА. Не трогать надо, а требовать, чтобы заменили!
ЕГОРКА. Попробую, но я не знаю... ( Уходит.)
НАТАХА. Меня тошнит, блин, от него...
МУСЬКА. А че, может, этого приглосим, а? Выспится ведь еще! Ведь, наверно, тоже, далеко ехать... ( Машет рукой в сторону лежащего на верхней полке. Тот ворочается.) Тем более, и не спит ведь...
НАТАХА. Эх, Муська, Муська, ну не можешь ты без мужиков... Спит человек, устал в дороге, укачало, а ты... Сначала свет нельзя включить, а потом: "Давай приглосим!.."
МУСЬКА. Да ну тебя! Сказать нельзя!
НАТАХА. Ты, кстати, как, спихнула сапоги свои турецкие?
МУСЬКА. Вспомнила! Давно уж, сразу разлетелись... И не турецкие! Финские! Обожаю финские! Финские - самые лучшие!
НАТАХА. А мне югославские!
МУСЬКА. Югославии давно нет! Югославские!
НАТАХА. А ты: финские, финские! На весь купе! Тут человек спит...
МУСЬКА. Да не спит он вовсе, слышишь, ворочается...
ЕГОРКА. ( Входит и с обреченным видом садится рядом с женой.) Бесполезно это...
НАТАХА. Эх, горе луковое... Давайте перекусим, что ли? Егорка, ты как?
ЕГОРКА. Так спать, наверно, ведь надо...
НАТАХА. Ну че ты, не выспишься? Сутки еще целые ехать! На том свете выспишься! ( Достает из авоськи гроздь бананов. Отламывает и протягивает один - ЕГОРКЕ, другой - МУСЬКЕ, третий берет себе, отгрызает кончик и начинает кусать.) На что похож, а? ( Смеется.) Нет, у него не такой!.. ( МУСЬКА смеется тоже.)
ЕГОРКА. Чего смеетесь?
НАТАХА. Да мы так, о своем... Бабские дела... Овостчи, знаешь, самые питательные фрукты! Оранжевые или эти, длинненькие... Они легкоусвояемые...Усвояемые или усваиваемые? Не знаешь? Этим, желудком... Поэтому-то они так легко перевариваются в дороге...
МУСЬКА. А я беру кефир, то есть этот - как его? - йогурт с вареньем там разным...
НАТАХА. Ну ты даешь! После него же может пронести!
МУСЬКА. Не может! Я всегда его пью, и ничего! Самое то!
НАТАХА. Ну, не знаю... Ну что, еще?
МУСЬКА. Давай, чего сидеть-то?
НАТАХА. ( наливает ) Ну что, за бизнес, что ли?
МУСЬКА. Может, этого приглосим, а?
НАТАХА. Ну не знаю, смотри сама... ( шепотом )Я сижу, а он все не спит и не спит, ворочается все, и все тут!
МУСЬКА. На ляжки твои смотрит, вот и не спит!
НАТАХА. Ляжки как ляжки. Чего смотреть? А он все не спит, и все!..
МУСЬКА. Ну что, давай? ( Громко ) Молодой человек, может, выпьете с нами? Молодой человек!
Мужчина свешивается с верхней полки и заспанными глазами смотрит на стареющих дам.
КОПЧЕНЫЙ. Чего, а?.. Не понял...
МУСЬКА. Выпьете - с нами?
КОПЧЕНЫЙ. Не, не, я не пью... То есть на работе...
НАТАХА. Мы в поезде... Какая работа? Вам что, приснилось?
КОПЧЕНЫЙ. Не, не... Даже и не уговаривайте!
НАТАХА. Ты че, тоже, как и мой, не мужик, что ли? Еще князь Владимир сказал: "Веселие на Руси есть пити." Нормальные все пьют...В поезде-то можно... Это ж не работа!
КОПЧЕНЫЙ. Ну не знаю, если чуть-чуть, то можно...
МУСЬКА. Ну вот, а-то на работе, на работе... Сон ему, наверно, такой снится...
КОПЧЕНЫЙ. ( Сидит на полке, свесив ноги.) Щас я, только очухаюсь...
НАТАХА. Ну, в-общем, я наливаю...Ничего, если в свою кружку? Не побрезгуете? Водка, она ведь все продезинфицирует... Еще и этот, Кырла Мырла, тоже в свое время сказал: "Питие определяет сознание." А чем мы хуже, а? Давай спускайся!
КОПЧЕНЫЙ. Щаса я... Обождите! ( Спускается вниз. Он в грязноватых черных джинсах с обвислыми коленками и в мятой куртке. Вещи добротные, дорогие, но смотрятся они на нем отвратительно. На лице, как говорится, тяжелая небритость. Но глаза у мужчины ясные и открытые. Они сразу же располагают к себе.)
