Пробегая садом, девушки нарвали фруктов, перекусили на ходу и вскоре выбрались к зачарованной тропе, ведущей на север. Конпутер с завидным постоянством устанавливал там иллюзорный или, как еще говорили, «виртуальный», в том смысле, что он заставлял свернуть с дороги, указатель объезда. Король Дор, расценивавший появление этого знака как вопиющее нарушение ПДМТ (Правил Движения по Магическим/Зачарованным Тропам), всякий раз приказывал указатель снять. Приказ выполнялся, но через некоторое время объезд появлялся снова. Как раз недавно Айви прослышала об очередном возникновении объезда и решила воспользоваться им, поскольку это был простейший способ добраться до логова злокозненной машины. Там, разумеется, следовало держаться настороже, встреча с Конпутером могла оказаться опасной даже для Стэнли. Правда, Электра располагала некоторыми возможностями воздействовать на вздорную железяку.
Объезд оказался на обычном месте, путницы свернули туда и вздохнули с облегчением, ибо знали, что теперь попадут куда надо, даже если указатель в очередной раз будет снят.
На ночь остановились близ большущей игровой площадки, где, как всегда, вели свою суматошную игру Быки и Медведи. Эту площадку, называвшуюся Биржевой, обнаружил во время поисков пропавшего дракончика голем Гранди. Приблудные обыкновенские звери – эти самые Быки и Медведи – вели на ней нескончаемую и бессмысленную игру, заключавшуюся в том, что одни тащили что ни попадя вверх (это называлось «игрой па повышение»), а другие, наоборот, пихали вниз (соответственно «играли на понижение»). Понять, какое удовольствие получали глупые звери от всей этой бестолковщины, решительно не представлялось возможным.
Стэнли отправился перекусить в ближайшие заросли, а девушки – к росшему у самой тропы пирожковому дереву, нарвать свежих пирожков. Деревце правда, оказалось не слишком плодоносным, но Айви мигом исправила положение, усилив его свойства до такой степени, что от свисавших с ветвей сдобных пирожков повалил пар. В свое время мать Айви, Айрин, для прокорма путников посадила и вырастила пирожковые и им подобные деревья по обочинам чуть ли не всех дорог Ксанфа, а сама Айви успешно улучшала их магические качества.
Жуя пирожки, беглянки беспрерывно тараторили – как не поболтать от души, если есть уверенность, что никто из этих скучных взрослых тебя не подслушает. Ну, а о чем болтать уже почти взрослым девушкам, как не о любви?
– Айви, когда у тебя, наконец, появится мальчик? – полюбопытствовала Нада. – Тебе, между прочим, целых семнадцать лет; твоя мама в этом возрасте уже заполучила в женихи твоего отца.
– Это что, – откликнулась Айви, – мой братишка всего в девять лет раздобыл сразу двух невест. Признаюсь, по этой части я здорово отстала.
Нада с Электрой понимающе усмехнулись. Наде было четырнадцать, когда к ее отцу, королю нагов, явился за помощью принц Дольф. В силу заинтересованности нагов в союзе с людьми, король согласился оказать требуемую помощь, если принц женится на его дочери. При этом, чтобы не отпугнуть мальчонку, Наде пришлось прикинуться его ровесницей, девятилетнеи девочкой. Разумеется, состоялась лишь помолвка – свадьба откладывалась до совершеннолетия Дольфа, – по с момента обручения оба народа считались союзниками.
Нада жила в замке Ругна, а ее сородичи получали из арсенала замка всевозможные средства борьбы со вторгавшимися в их владения гоблинами. (Стоит заметить, что последних, судя по всему, в Ксанфе развелось куда больше, чем в прежние времена. Точной причины роста их численности никто не знал, но ничего хорошего это не сулило.) А потом счастливый грошик (известный также под названием небесного сольдо, ибо ключом к нему служило волшебное созвучие) привел Дольфа к Электре. Поскольку ей предстояло либо выйти за него замуж, либо умереть, Дольф обручился еще и с ней. Как раз в то время он узнал, что Нада, на самом деле, на пять лет старше его; возможно, это открытие способствовало второй помолвке. Однако Наду принц продолжал любить, несмотря на разницу в возрасте, и первую помолвку не разорвал.
Разумеется, положение складывалось непростое. Все понимали, что по достижении совершеннолетия Дольфу придется сделать выбор. И личная склонность, и долг предписывали ему закрепить династический союз свадьбой с Надой: принцу не пристало нарушать слово. Однако такой исход означал смерть для Электры, чего решительно никому не хотелось.
За три года, прошедшие с тех пор, как Электра впервые использовала свой талант заряжать счастливый грошик (в связи с этим иногда называвшийся электрическим), три девочки крепко сдружились и привыкли принимать все так, как оно сложилось. Электра любит Дольфа, Дольф любит Наду, Нада не любит Дольфа, а Дольф не любит Электру.
Как из этого выпутываться, никто не имел понятия: у девочек эта проблема являлась одной из любимых тем для разговоров, благо и времени на ее обсуждение пока хватало. До вступления Дольфа в брачный возраст оставалось еще несколько лет, так что дело терпело.
– А что, у тебя вовсе никогда не было мальчика? – спросила Электра. Родившись более восьмисот лет назад, она, пока Дольф не разбудил ее поцелуем, почти все эти столетия проспала. «Несонных» лет ей было пятнадцать, выглядела девчушка на двенадцать и являлась сущим ребенком решительно во всех отношениях, за исключением вызванной заклятием вовсе не детской любви к Дольфу. Но именно в силу названного заклятия Электра кое-что в любви смыслила и ко всему связанному с любовью проявляла живейший интерес.
