- Пока тебя не было, я стала доставать картонку с шляпами, неудачно потянулась, и у меня опять заболела спина, - сказала она. - Боль ужасная, а доктор Парминтер, видно, не умеет мне помочь, я хочу обратиться к другому врачу, Уолшу, он...
- Я бесконечно огорчен, что тебя опять беспокоит спина, - сказал Брюс. - Надеюсь, доктор Уолш сумеет тебе помочь.
В голосе его не слышно было искреннего сочувствия, и это уязвило жену.
- Да, совсем забыла, - сказала она с досадой. - Кэтрин сегодня была у Элен Вудраф, там были и еще дети. Мальчики тоже. Горничная пошла в детскую звать их ужинать, а они там все раздетые. Миссис Вудраф очень расстроена, я сказала, что ты ей позвонишь.
- Где сейчас Кэтрин?
- У себя. Со мной она разговаривать не пожелала. Конечно, я предпочла бы, чтобы этот совет исходил не от меня, но, я думаю, следует показать девочку психиатру.
- Пойду поговорю с ней, - сказал мистер Брюс.
- А ужинать будешь? - спросила Лоис.
- Да, - сказал он, - я бы поужинал.
Комната Кэтрин была большая, угловая. В ней было пустовато, у девочки не так уж много мебели. Когда Брюс вошел, дочь сидела в темноте на краю кровати. Пахло крысами - две крысы жили у Кэтрин в клетке. Брюс зажег свет и дал дочери купленный в аэропорту браслет с брелоком, она вежливо поблагодарила. Он не заговорил о неприятной истории у Вудрафов, только обнял девочку за плечи, и она горько заплакала.
- Я не хотела так делать, а она заставила, она ведь хозяйка, всегда надо делать, как скажет хозяйка.
- Это совсем не важно, хотела ты или не хотела, - сказал отец. - Ничего особенно плохого ты не сделала.
Он сидел и обнимал ее за плечи, пока она не успокоилась, потом ушел к себе в спальню и позвонил миссис Вудраф.
- Говорит отец Кэтрин Брюс, - сказал он. - Как я понял, сегодня были некоторые осложнения. Хочу только сказать, что моей дочери сделано внушение и мы с женой больше не собираемся вспоминать об этом случае.
- Ну нет, мы не так забывчивы, - возразила миссис Вудраф. - Не знаю, кто все это затеял, но я отправила Элен спать без ужина. Мы с мужем еще не решили, как ее наказать, но накажем строго.
Тут Лоис крикнула из гостиной, что ужин готов.
- Надо полагать, вам известно, что безнравственность охватила всю страну, - продолжала миссис Вудраф. - Наша девочка за всю свою жизнь не слышала дома ни единого непристойного слова. У нас в доме нет места неприличию. Если надо выжечь зло каленым железом, я именно этим и займусь.
У Брюса все кипело внутри, но пришлось дослушать сварливую невежду до конца, а потом он вернулся к Кэтрин.
Лоис посмотрела на каминные часы и второй раз, уже сердито, позвала мужа. Ей не слишком приятно было сегодня готовить ему ужин. Его мало трогают ее чувства, а она должна ради него крутиться на кухне - вечная история, несправедливо устроена жизнь. Тени всех оскорбленных представительниц ее пола встали с нею бок о бок, когда она шумно выдвинула ящик со столовым серебром и когда наливала для мужа пиво. Растравляя обиду, тем старательней уставила все на подносе. Накладывала на тарелку салат и ломтики холодного мяса так, словно они отравлены. Потом заново подкрасила губы и, невзирая на больную спину, сама понесла тяжелый поднос в столовую.
Здесь она закурила сигарету и ровно пять минут ходила взад и вперед по комнате. Потом отнесла поднос обратно на кухню, вылила пиво и кофе в раковину, а мясо и салат сунула в холодильник. Когда Брюс вернулся из детской, жена плакала от злости - она злилась не на него, а на собственную дурацкую выходку.
- Что ты, Лоис? - спросил он.
Она убежала к себе в спальню и хлопнула дверью.
В следующие два месяца Лоис Брюс от разных людей слышала, что ее мужа видели в обществе некоей миссис Шеридан. Она призналась матери, что теряет его, и та настоятельно посоветовала нанять частного сыщика. Лоис по натуре не была мстительна; она вовсе не хотела подстроить мужу ловушку или запугать его, нет, чувство было такое, словно эта ее уловка послужит ему во спасение.
Однажды, когда она завтракала дома одна, сыщик позвонил ей но телефону и сказал, что ее муж и миссис Шеридан только что поднялись в номер такой-то гостиницы. Он звонит из вестибюля, пояснил он. Лоис не доела завтрак, но переоделась. Надела шляпу с вуалью, чтобы скрыть искаженное лицо, и это помогло ей спокойно попросить швейцара вызвать такси. Сыщик ждал ее на тротуаре. Он назвал этаж и номер и предложил подняться вместе с ней. Она решительно заявила, что он ей больше не понадобится, словно он оскорбил ее сомнением - как будто она не в силах справиться сама! Она никогда раньше не бывала в этой гостинице, но ее поддерживала уверенность в своей правоте, и потому непривычная обстановка ничуть ее не смутила.
Она вышла на десятом этаже, лифтер закрыл дверцу, и Лоис оказалась одна в длинном коридоре без окон. Двенадцать одинаковых дверей, выкрашенных в темно-красный цвет под стать пыльному ковру, тусклые лампочки под потолком и полнейшая тишина вокруг заставили ее мгновенье поколебаться, но тотчас она подошла прямо к нужной двери и позвонила. В ответ ни звука. Она позвонила еще несколько раз. Потом, стоя перед запертой дверью, сказала:
- Стивен, открой. Это я, Лоис. Открой. Я знаю, что ты здесь. Открой.
Она подождала. Сняла перчатки. Нажала кнопку звонка и долго не отнимала палец. Потом прислушалась. В ответ по-прежнему ни звука. Лоис огляделась вокруг такие же наглухо закрытые красные двери. Она стала опять и опять нажимать кнопку звонка.
