- На колени! На колени! Делайте, что говорю. На колени!

Он стал на колени, опустил голову.

- Вот так, - продолжала она. - Делайте, как я велю, и я не причиню вам зла, мне вовсе не хочется причинять вам зло, я хочу помочь вам, но, когда я вижу ваше лицо, мне порой кажется, что я не сумею помочь вам. Иногда мне кажется, будь я здоровой, доброй, любящей - во много раз лучше, чем я есть, - да при всем при этом юной и красивой, и укажи я вам путь истинный, вы бы и внимания на меня не обратили. О, я лучше вас, лучше вас и не стану попусту тратить свою жизнь или коверкать ее, как вы. Лицом в грязь. Лицом в грязь! Делайте, как я велю. Лицом в грязь.

Он упал ничком. Уголь царапал ему лицо. Распластавшись на земле, он плакал.

- Теперь мне лучше, - сказала она. - Теперь я могу отмыть от вас руки, отмыть руки от всего этого, потому что во мне есть теперь разум и доброта, я обрела их вновь и могу ими пользоваться. Могу отмыть руки...

Блейк услышал звук ее шагов по булыжнику, шаги удалялись. На платформе они зазвучали резче. А потом все тише и тише. Блейк поднял голову. Спускаясь по деревянным ступеням моста, она переходила на другую платформу; там в тусклом свете ее фигура казалась маленькой, незначительной и безобидной. Блейк приподнялся, озираясь с опаской, и вдруг понял: она уже забыла о нем, она совершила то, что задумала, и теперь он в безопасности. Блейк встал, поднял с земли упавшую шляпу и пошел домой.