— Ну, рассказывай, — произнес Фил, затягиваясь сигарой.
Не зная, как отделить реальность от фантазии, я стал рассказывать все подряд, словно пересказывая длинный страшный сон. Только закончив, я поднял глаза. Фил смотрел на меня как-то странно.
— Думаешь, я сумасшедший?
— Нет. Я думаю совсем о другом, — он нервно погасил сигару.
— Послушай, ведь ты с детства боялся двух вещей: воды и темноты.
— Да.
— А огонь всегда любил. И до того, как начались видения.
— Да. Есть в нем что-то…
— …созвучное твоей душе. Но почему же ты бежал от него?
— Как? — я удивленно воззрился на приятеля.
— Почему ты бежал от огня?
— Ну, мне не хотелось сгореть заживо.
— Ты запросто мог сломать шею, выпрыгивая из окна. Мог попасть в аварию. И в ванне можно утонуть.
Я, должно быть, не совсем еще пришел в себя, потому что никак не мог понять Фила, но чувствовал, что какая-то логика в его словах была.
— Огонь — это прекрасно, — сказал он, мечтательно глядя вдаль. — Но тебе все-таки надо отдохнуть. Снимай свой дурацкий плащ и ложись на диван. Укроешься пледом.
Я лег и закрыл глаза. Мне было хорошо, очень хорошо.
Пожалуй, такую безмятежность я испытывал только в раннем детстве. Сквозь сон я слышал, как Фил чем-то шуршит в соседней комнате, потом раздался мелодичный сигнал телефона.
— Да, — сказал Фил. — Да, он здесь. Спит. Да. Уже начал. Не надо? Хорошо. Приезжайте.
Я улыбнулся, ничего не поняв. Мысль текла медленно-медленно, прошла целая вечность, прежде чем она достигла нужного уровня сознания и опалила мозг: Фил был с ними заодно! Они хотят меня убить! Я вскочил с дивана — от резкого движения перед глазами поплыли радужные круги, в ушах зашумело.
Я помотал головой и услышал, как открывается дверь в квартиру.
Послышались голоса — о чем они говорили, я не разобрал. Потом раздались шаги, и в комнату вошел человек в сером плаще. Он посмотрел на меня, и на лице его появилась знакомая усмешка.
— Здравствуй, брат, — сказал он.
Видимо, напиток, данный мне Филом, прояснил не только мозги, но и все остальное. А может, сработала ассоциация со шпионскими боевиками. Только я вскочил и быстрым движением ударил его, так что он врезался головой в косяк и застонал, сползая; дорогу мне преградил Фил, я отшвырнул его и ринулся к двери.
Я набрал код ближайшего полицейского отделения и поставил скорость на максимум. Перед самыми дверями машину занесло. За мной с интересом наблюдала жующая физиономия дежурного. Должно быть, я был колоритной фигурой.
— Эй, чего тебе?
— Меня зовут Джек Браун. Я должен дать показания. Меня преследуют.
— А! — выражение его лица изменилось. Я зашел и сел в кресло для посетителей. При ярком свете, сидя в пижаме, я чувствовал себя идиотом. Полицейский говорил что-то в телефонную трубку, потом повесил ее и обернулся ко мне:
— Сейчас вами займутся.
— Кто?
— Оттуда, — он показал пальцем в потолок.
Мне стало вдруг холодно, но в то же время пришла какая-то успокоенность и покорность судьбе.
— Кофе хотите? — дружелюбно спросил полицейский.
Я пил кофе и ел бутерброды, когда стеклянная дверь открылась и перед нами появился человек в штатском. Его холодный взгляд скользнул по мне, на губах промелькнула улыбка вежливости.
— Ключи, — бросил он поднявшемуся при виде него дежурному.
— Пойдемте, — сказал он мне, и мы прошли вглубь здания.
Ключами он открыл кабинет — явно не свой, смахнул со стола бумаги. — Садитесь, — указал мне на кресло, а сам уселся за стол и, словно спохватившись, показал мне красную книжечку. Я кивнул.
— Рассказывайте.
Я рассказал все факты. Лицо его оставалось непроницаемым, разве что на последнем эпизоде моего бегства по нему прошла тень удивления. Выслушав меня, он положил на стол кейс, пошуровал в нем и вытащил несколько фотографий.
— Вы знаете этих людей?
Я взглянул, и меня пробрал озноб: это были все действующие лица моего детектива. Здесь был мой преследователь, человек из кафе, здесь был Фил, здесь был даже Арсен. Кроме того, здесь было несколько незнакомых мне людей. Я сказал. Он кивнул и достал еще одну фотографию.
— Вам знакома эта картина?
— Кажется, она висела в квартире Фила. Но я не могу сказать точно. Мне запомнился только цвет…
Это была сцена из средневековой жизни. На переднем плане была толпа, одетая по-старинному, но большую часть картины занимал костер. В его бушующем пламени стояла женщина, руки ее были воздеты к небу, она то ли плакала, то ли смеялась.
Ярко-рыжие волосы сливались с огнем. У меня закружилась голова: неужели это была Она?
— Ознакомьтесь, — он передал мне лист бумаги. Это была фотокопия какого-то старинного документа, написанного от руки:
«В лето… Господа нашего Иисуса Христа трудами Святой инквизиции и милостию Божьей были схвачены и осуждены на казнь три ведьмы: Сесилия, Джулия и Элиза; и в нужный срок были преданы огню, и народ, собравшийся на площади и видевший это, ликовал, восхваляя Всевышнего и слуг его. Но увидели вдруг: горит одежда Элизы, но телу ее не причиняет огонь вреда. И сгорела одежда и путы, которыми привязана она была к столбу, и освободилась Элиза, и стояла в пламени во всей дьявольской красоте наготы своей. И смеялась она над людьми, а потом стала призывать Отца своего. И явился дракон, и обрушил на город огонь и серу…»
На этом страница кончалась.
— Вам это говорит о чем-нибудь?
— Нет, — солгал я.
— Хорошо, — сказал он, о чем-то задумавшись. — Кстати, почему после пожара вы решили отправиться к Филиппу Вронски?
— Он мой друг, — ответил я и вдруг сам понял странность своего поступка: ведь я не встречался с Филом почти год, мы только иногда перезванивались. Кроме него, была масса вариантов.
Почему именно он?
— Я не знаю, почему поехал к нему, — честно признался я. — Как-то вдруг пришло в голову.
— Понятно.
Мы вышли из отделения и сели в его машину. По дороге я стал мысленно прокручивать последние эпизоды моего приключения и сделал некоторые выводы. Во-первых, дежурный полицейский среагировал на мое имя; видимо, у него была инструкция сразу позвонить человеку в штатском. У того, в свою очередь, уже были материалы по моему… нет, вообще, по некоему делу, в которое я, сам не зная как, ввязался и теперь, видимо, прохожу как свидетель. И теперь меня везут для более подробной дачи показаний.
— Выгнали меня из органов, — вдруг сказал человек в штатском. — Как любителя страшных сказок. Этот дурак ничего не знает. Мы едем ко мне домой. Надо поговорить.
Мысли мои, собравшиеся было, снова разлетелись мелкими осколками. Могу ли я ему доверять? Но, похоже, у меня нет выхода. Мы без приключений добрались до его квартиры. Вдруг он остановил меня и подобрал листок бумаги, валявшийся перед дверью. Он прочитал и дал мне:
— Взгляните.
Текст был какой-то странный. Вверху листа было написано слово «Откровение» и стояли какие-то цифры.
— Это из Евангелия, — сказал он. — Откровение Иоанна Богослова или Апокалипсис. Вырвана страница.
Один из стихов был обведен красными чернилами. «И если кто захочет их обидеть, то огонь выйдет из уст их и пожрет врагов их; если кто захочет их обидеть, тому надлежит быть убиту», — прочел я вслух.
— Дешевка, — процедил сквозь зубы человек в штатском, открыл дверь и щелкнул выключателем. На нас обрушилась лавина огня. Он действительно был прекрасен.
Когда я очнулся, вокруг трещал огонь. Из-за дыма было трудно дышать, слезились глаза. Пытаясь встать, я перевернулся на спину и сел. Рядом со мной лежал почерневший, обугленный труп человека. Это зрелище почему-то не вызвало у меня никаких чувств, кроме легкого сожаления. Я перевел взгляд на себя и тут только увидел, что одежда моя горит. Машинально я стал сбивать пламя, а потом понял, что оно не обжигает меня. Языки пламени лизали мою кожу, давая приятное ощущение тепла. Я погрузил руку в огонь и увидел проступающий ртутный блеск. Потом я почувствовал Ее присутствие.
Она явилась, но не как обморочное видение, а как призрак, проступающий сквозь реальность. Она подняла голову, небрежным движением откинув назад волну огненно-рыжих волос и взглянула мне прямо в глаза.
— Кто ты? — услышал я свои слова.
— Я Саламандра, — раздался нечеловеческий чарующий голос. — И ты будешь моим. Ты придешь ко мне.
— Как?
— Ищи своих братьев. Они приведут тебя. Я жду.
Она исчезла. Я встал с пола и огляделся: надо было выбираться отсюда. Раздался шум, что-то упало. В дверном проеме появился человек в сером плаще. Это был мой брат по огню — и я шагнул ему навстречу, я нуждался в нем.
— Ну, наконец-то, — проворчал он. — Задал ты нам работы.
Давай, вылезай. Надо сматываться, пока народ не набежал.
Он накинул на меня свой плащ, мы выбрались из горящего здания и сели в машину. Мой спутник сам сел за руль — видимо, маршрут не был предусмотрен программой. Мы сидели рядом, и я чувствовал мощный поток тепла, идущий от него, по которому я и узнал в нем брата.
