Каждое растение, каждое живое создание бежит от огня — но не люди. Они одни научились справляться с огнежогом и использовать его силу в собственных целях.
Двигаясь с особой осторожностью, Лили-Йо метнулась вперед и срезала большой, выше себя самой, лист, проросший сквозь платформу. Прижав его к груди, она подбежала прямо к огнежогу, пролезла через заросли его стеблей и взобралась на самый верх, спеша, чтобы растение не успело сфокусировать на ней свои смертоносные линзы.
— Давай! — крикнула она Флор.
Флор уже вскочила на ноги и бежала к ней.
Лили-Йо подняла свой лист над огнежогом, закрывая от него солнце, чтобы грозившие огнем коробочки оказались в тени. Словно осознав, что ничто ему не поможет, огнежог поник без солнечного света, бессильно свесив и цветы, и коробочки, — само воплощение растительного уныния.
С одобрительным смешком Флор бросилась вперед и срезала одну из огромных прозрачных урн. С этой добычей женщины вновь удалились под защиту свистополоха. Едва заслонявшая свет помеха пала, огнежог вернулся к прежней бурной деятельности и снова принялся молотить в воздухе линзами-коробочками, пока те жадно впитывали солнце.
Лили-Йо и Флор достигли убежища как раз вовремя. С неба на них упало похожее на птицу хищное растение — и наткнулось на один из шипов.
Без всякого промедления в битву за поживу вступило с десяток падальщиков. Тем временем Лили-Йо и Флор попытались вскрыть добытую линзу. С помощью ножей они едва сумели приоткрыть один из затвердевших лепестков — как раз настолько, чтобы поместить туда деревянную фигурку. Лепесток, одна из граней урны, тут же захлопнулся, встав на место и вновь перекрыв доступ воздуха. Сквозь прозрачные стены сосуда широко распахнутыми деревянными глазами на женщин взирала душа Клат.
— Да будет суждено тебе Подняться Наверх и достичь рая, — сказала Лили-Йо.
Предводительнице вменялось в обязанность проследить, чтобы у души появился пусть ничтожный шанс исполнить это ритуальное напутствие. С помощью Флор Лили-Йо отнесла урну к одному из натянутых ползунами канатов. Верхняя ее часть, где прежде покоились семена, выделяла чрезвычайно клейкую смолу. Прозрачная коробочка огнежога с легкостью пристала к канату и закачалась на нем, отблескивая на солнце.
В следующий раз, когда ползун взберется по этой веревке, у сосуда появится прекрасная возможность пристать, подобно репью, к одной из его лап. И быть унесенным прочь из этого мира, в рай.
Когда женщины закончили работу и отступили, их накрыла тень — к ним уже приближалось огромное тело, с милю длиной. Ползун — громадный растительный аналог паукообразных — опускался на Верхушки с небес.
Спеша, женщины зарылись в платформу из листьев. Последний ритуал для Клат был исполнен; настало время возвращаться.
Прежде чем начать спуск в более густые средние уровни леса, Лили-Йо оглянулась.
Ползун медленно перехватывал канат, опуская гигантское тело все ближе к лесу, — грандиозный пузырь с набором ног и челюстей, большая часть вздувшегося брюха покрыта лохмами волокнистой поросли. Для Лили-Йо он был словно бог, обладавший всею мощью богов. Торжественно и степенно ползун нисходил на Землю по канату. Длинному канату, терявшемуся далеко в небе.
Невдалеке и поодаль виднелись и другие тросы, восходившие из джунглей ввысь. Все они наклонно шли вверх, похожие на тонкие вытянутые пальцы; канаты сияли там, где на них падал солнечный свет. Все они тянулись в одном направлении; там парила серебристая полусфера, далекая и холодная, но видимая даже на свету.
Недвижимая, безучастная половинка далекой планеты всегда пребывала на одном и том же участке неба.
За долгие эпохи притяжение Луны постепенно замедлило осевое вращение материнской планеты, пока не остановило ее бег вовсе, пока день и ночь не замедлили шаг и не разделили затем свои владения навечно: день на одной стороне, ночь — на другой. В то же время обратный эффект остановил извечное движение Луны. Отодвинувшись от Земли, она перестала быть ее спутником и мчалась теперь рядом — вполне самостоятельная планета, захватившая один из углов равностороннего треугольника, вовлекшего в свою геометрию Землю и Солнце. Весь остаток заката вечности Земле и Луне суждено пребывать в неизменном положении друг относительно друга. Они остановились, застыв лицом к лицу, и так будет, пока не прекратят падение песчинки времени или пока Солнце не перестанет светить.
Многочисленные волокна переброшенных через космическую бездну канатов соединяли два эти мира. Взад-вперед по ним скользили ползуны, огромные бесчувственные растительные астронавты, вплетшие и Землю, и Луну в свою равнодушную сеть.
