БЕНЕДИКТ БУРЫХ
"Не думайте, что я сужу поверхностно.
Я размышлял над этим восемнадцать с лишним минут."
Однажды в 1987 году, сидя в мастерской Флоренского, я прочувствовал и нарисовал окончательную систему мироздания в том виде, как она представлена здесь.
Ось абсцисс - ось кажущегося самочувствия, от ЖИРОВИКА НАСТОЯЩЕГО, левее которого жировать уж некуда, до ИКАРУШКИ НАСТОЯЩЕГО, правее которого человек сразу помрет от горя.
Ось ординат сложнее. Внизу ДЭВИД БАУИ НАСТОЯЩИЙ не реальный певец Дэвид Боуи, а мифический митьковский Дэвид Бауи: интеллектуал, позитивист-концептуал, космополит с ориентацией на Запад, короче, умник в самом уничижительном смысле этого слова).
Наверху - ГЛУПОВЕЦ НАСТОЯЩИЙ (не от слова "глупый", а по обозначению среднестатистического жителя города Глупова из известной истории Салтыкова-Щедрина).
Все существовавшее, существующее и вымышленное человечество помещается в круге между этими четырьмя пунктами; точка, в которую мы помещаем конкретного человека, определяется соотношением в нем четырех названных качеств.
Для пущей наглядности я поместил на периметр круга еще четыре персонажа. Как мы видим, Антон-горемыка, например, не может быть полным Икарушкой, так как глуповская составляющая убавляет его горе так же, как икарушкина составляющая не дает ему достичь уровня стопроцентного глуповца).
Лица, расположенные на периметре круга, очень несчастны (недаром все они вымышленны - настолько ограниченных людей в реальной жизни найти трудно).
Это может показаться натяжкой - ну ладно Икарушка от горя света белого не видит, но худо ли жировику?
Икарушка несчастен не потому, что у него реальное горе случилось, а такое у него самосознание: Данте в один из кругов ада поместил людей, единственная вина которых при жизни - беспредметная скорбь от этого прекрасного и яростного мира.
Но жировику-то, на мой взгляд, хуже. Жизнь его кажется веселой и беспечной, как комедия - комедия пожирания всего, до чего можешь дотянуться. Но весь мир не сожрет ни одна черная дыра, вот что для нее печально. Поясню это цитатой из настоящего митька Эриха Фромма: "Желание межличностного слияния - наиболее мощное стремление в человеке... Неудача в его достижении ведет к безумию или уничтожению - уничтожению себя и других. Без любви человечество не могло бы просуществовать и дня... Любовь - это активность, а не пассивный эффект, это помощь... Любить - значит, прежде всего давать, а не брать. В сфере материальных вещей давать означает быть богатым. Не тот богат, кто имеет много, а тот, кто много отдает. Жировик, который беспокойно тревожится, как бы чего не лишиться, в психологическом смысле - нищий, бедный человек, несмотря на то, что он много имеет".
Такое же несчастье мы видим на полюсах оси ординат. Про умника (Дэвида Бауи) лучше меня скажет Честертон "Он - истинное и жесточайшее проклятье для своих и для чужих... Он недостаточно тонок и сложен, чтобы любить людей.. Его заботит одно: как бы порезче отчитать их. Он знает: что бы эти необразованные ни говорили, они не правы".
Глуповцев обличать не хочу - в этом был бы некий особый цинизм - ведь "История одного города" писана про нас с вами, и без того затюканных.
А в центре круга и находится идеал, равноудаленный от несчастья краев. По оси абсцисс это тот человек. про которого в третий раз помянутый настоящий митек Честертон сказал: "...определить здоровую душу нетрудно: у такого человека трагедия в сердце и комедия на уме". И по оси ординат этот центр отвечает полузабытому нами завету: "Будьте мудры, как змеи, и просты, как голуби".
Теперь любой читатель может достичь идеала с помощью нехитрой геометрической операции: нужно найти свое место на схеме; допустим, оно расположено в точке Х (рис.2). Далее следует определить свои координаты по осям абсцисс и ординат. Теперь мы можем констатировать, каких качеств недостает данному читателю до идеала: мировой скорби трудно достучаться до его сердца, не хватает ему икарушкиной составляющей. А также маловато в данном читателе эдакой простоты голубя.
Примечание. Схема, конечно, предельно упрощена. Точнее будет не круг, а шар (рис.З), где вертикальная ось - ось "этики". Но измерений даже не три, а больше.
Д.ШИНКАРЕВ
За последние несколько лет мы узнали, что у нас была другая история, и многие события прошлого приоткрылись нам в новом свете. Немало белых пятен осталось и в истории отечественного рока, несмотря на огромное количество информации, выплеснувшейся на нас в виде бесчисленных интервью, биографий и даже рок-энциклопедии, вышедшей недавно под редакцией уважаемого г-на Троицкого и претендующей на источник точной и достоверной информации. Но как объяснить, что столь раритетное издание обходит молчанием историю первых (!) рок-фестивалей - неудавшегося в Воздухоплавательном парке в июне 1970 года и двух Лемболовских 1970 и 1972 годов. Мне посчастливилось стать очевидцем второго, который некоторым образом сформировал мое мировоззрение и предопределил жизнь в последующие годы. И кто из бывших там смог забыть "Медленный день" и избавиться от магии "Батискафа"? Где-то они сейчас? А где все те, кто слился воедино, погрузившись в глубины "Двойного дна"? Да, это было незабываемое лето - все, что происходило, казалось абсолютным. Ничего более умиротворяющего мне испытать не приходилось ни до, ни после этого дня. Всего лишь дня, а такое ощущение, что это длилось целую вечность. Около трех тысяч человек собралось на берегу Лемболовского озера 12 августа 1972 года. (Может ли рок-клуб образца 1981 года похвалиться такой цифрой?) Расположившись гигантским табором неподалеку от дачи Абрама Юсфина, отец которого любезно разрешил разобрать старый сарай и построить нечто вроде помоста на фундаменте разрушенного финского дома и подвести электричество. "Бакенбарды" безвозмездно привезли аппаратуру, которой, может быть, было недостаточно, чтобы озвучить такое пространство, но вполне приемлемую, чтобы было удобно играть. В то время никому из нас не довелось увидеть хотя бы фильм о Вудстоке, но атмосфера всеобъемлющей любви в Лемболове была едва ли не круче. Я не говорю о том, что такие группы, как "Карданный вал", "Древляне" и "Двойное дно" могли бы составить честь любому фестивалю. А если вспомнить выступление "Аквариума" еще догребенщиковского периода с Виссарионом на басу и на ударных. Боже мой, можно ли теперь поставить их в один ряд с этим унылым оркестром, со всеми этими струнными соплями? Да любая группа того времени, хотя бы местные "Васкелы" или "Маленький двойной" с Колесниковым и его хитом "Дай мне на кофе!", была на порядок круче. А кто сейчас помнит провозвестников мирового панка "Клистирный зов"? Сейчас уже не вспомнить ни того, о чем пели эти люди. ни кого как звали, можно лишь попытаться передать ощущение, которому вряд ли соответствует какое-либо слово. По крайней мере в моем словаре его нет. Каким словом я могу назвать то. что открылось моему взору, когда в отблесках заходящего солнца на сцену вышла "Гора" с гитаристом из "Обвала" Адмиралом Белле? Даже то, что не приехал "Ван дер граф генератор" не омрачило праздника. "Коралловый риф" поставил такую точку, которую не удалось бы поставить ожидаемым заморским артистам. Когда в ответ на зазывающий припев Клары Рифкин": "Кто подаст мне пальто?", - многотысячная толпа разражается воплем, - "Я-а-а", этому позавидовал бы не только не приехавший Питер Хаммил, но и сама Мадонна.
ДОН ДВИНУТЫЙ
Начало боевых действий в зоне Персидского залива глубокой болью отозвалось в сердцах миллионов людей. В то время, как взоры всей мировой общественности были прикованы к самой горячей точке нашей планеты, не сидели сложа руки и наши рокеры. В целях урегулирования кризиса мирным путем ленинградская группа "Турецкий чай" под управлением Саши Ляпина приняла участие в благотворительном концерте для воинов ограниченного контингента войск ООН. Как мы уже знаем, урегулировать мирным путем его не удалось, но мирная инициатива наших музыкантов стала одним из главных факторов, решивших исход войны.
