— Правильно. Вот тут и начинается вакханалия.
— Первое время возможно, но ненадолго. Ведь каждый будет у всех на виду и станет стыдиться постыдных желаний. Человек, в конце концов, сделается чище. Мир измениться. Он станет прекрасным. Мир, где не будет голодных. Мир, где каждый осуществит свою мечту. Художники напишут лучшие картины, строители возведут прекрасные дворцы, а…. Короче, все будут довольны и счастливы.
— А так же мир, где будут жить лентяи и сластолюбцы, — Покачал головой Сергей, — Безмерное потакание человеческим прихотям опасно. Ведь не зря общество веками вырабатывало законы и нормы морали.
— Законы, — Дмитрий горячился, — воспитывают ханжей. Они ограничивают человека, зажимают, не излечивая его тайные пороки. Я сорву маски с них. Обнаженные, друг перед другом, они будут вынуждены стать честными и возвышенными.
— И все же не следует спешить. Необходимо провести локальный эксперимент с ограниченным кругом подопытных. — Сергей помолчал и добавил, — Есть предложение: Сейчас лето. По реке плавает пароход, который развозит туристов по многочисленным дачам и островкам. Отдадим какой-нибудь группе «дикарей» твое изобретение, а на следующий день, на обратном пути заберем и посмотрим на результаты.
— Отличная мысль, — согласился Дмитрий, — Решено.
— Тогда на выход. В отдел статистики взяли двух молоденьких программисток. Они приезжие и поселились в общежитии. А комендантша — мой лучший друг.
Смеясь, друзья покинули лабораторию.
Суббота. Десять часов утра. Облезлый пароходик, со смешным названием «прогресс» вот уже час бодренько пробирается вверх по реке. Напрягая свой древний механизм, он упрямо сражается с течением, добросовестно останавливаясь, каждые пять километров, высаживая пассажиров. Дмитрий и не подозревал, как много дач разбросано по берегам реки. В деревнях оставалась малая толика местных жителей. Освободившиеся дома с охотой покупали горожане под дачи. Иногда по берегам попадались и одиночные домики, как раз для любителей одиночного отдыха. Как правило, они располагались в живописнейших местах и издалека казались игрушечными. Сергей, втайне мечтавший стать писателем, всегда хотел уединиться на лето в один из таких домиков, чтобы в тишине писать рассказы.
День выдался безоблачный, и летнее солнышко припекало. Ученые, одетые по-походному, спасались от его лучей на палубе под тентом. Для проведения эксперимента друзья забраковали всех сходящих с парохода ранее. Но они не теряли надежды. На пароходе оставалось еще много пассажиров.
Сергею наскучило разглядывать окрестности, и они невольно переключили внимание на миловидную женщину, лет тридцати, стоящую с сыном на носу парохода. Сыну было лет десять-двенадцать. Он смотрел в бинокль и временами что-то говорил маме. Та, кокетливо поддерживая соломенную широкополую шляпку, рассеянно слушала его, больше озабоченная бросаемыми на нее взглядами молодого человека. Это была крашенная блондинка, среднего роста, стройная, с аппетитной грудью. Женщина стояла, опершись о перила, вполоборота к друзьям, позволяя им (как ей казалось) любоваться собой. Пару раз она стрельнула глазами на Сергея и оправила белую плиссированную юбочку, выгодно оттеняющую загорелые ножки. До бегущей по волнам она не дотягивала. Зато сильно смахивала на Людочку, из институтского отдела кадров, любовницу одного из заместителей директора. Сергей хотел указать другу на сходство, но его заглушила сирена. Пароходик отсалютовал встречной барже и стал забирать вправо, нацеливаясь на небольшую дощатую пристань.
К стоящим на носу подошел крепкий загорелый мужчина в тенниске, видимо глава семьи, что-то сказал им. Они вместе вернулись на палубу и стали подтаскивать свои рюкзаки ближе к выходу.
Дмитрий толкнул приятеля в бок:
— Гляди, собираются сходить. По-моему это подходящий вариант. Мужчина, женщина и ребенок. Семья среднего достатка. Статистический средний уровень. И, похоже, они будут здесь одни.
Сергей посмотрел туда, куда указывал Дима. Там, на высоком берегу, кроме одинокого домика, крошечного, по сравнению, со стоящим рядом огромным дубом, никаких строений не угадывалось.
— Не удивлюсь, если остановка называется «Лукоморье», — усмехнулся он, — Ох и начнутся здесь чудеса… Что-то мне не по себе.
— Ерунда. Они еще пятки нам будут целовать. Полное исполнение желаний. Да кому еще так повезет в жизни? — Сказал Дмитрий.
Он взял прибор и ученые подошли к туристам:
— Здравствуйте. Дмитрий Яновский и Сергей Потапов. Метеорологическая служба, — представился он.
— Коноваловы. Виктор, Наташа, — назвал себя и жену мужчина. Взъерошив волосы на голове мальчика, с гордостью добавил, — Мой сын, Андрей.
— Собираетесь провести выходной в домике на берегу?
— Да, мы часто здесь бываем. Отдых лучше, чем на море. Обычно едем, но у них в этот раз дела. Хотите разместиться поблизости.
— Нет, мешать мы Вам не намерены. Мы здесь по службе. Наша задача — расставить приборы слежения за погодой на островках реки и по берегу. Не смогли бы Вы оказать нам небольшую услугу: возьмите один прибор с собой. Дело в том, что нам надо установить еще два, а пароход ждать не будет.
— Возьми, — вмешалась жена, — Ребятам надо помочь.
— Не знаю, — замялся Коновалов, — пожалуй можно, если он не тяжелый.
— Не беспокойтесь — небольшой и совсем легкий, — Дмитрий поставил перед ними свое изобретение.
— Здесь выключатель, — показал он любопытно склонившемуся мальчику, — Поставьте прибор в прямой видимости от себя и включите. Больше ничего. А на обратном пути, завтра, мы его заберем.
В это время пароходик остановился. Ученые помогли Коноваловым выгрузиться и помахали им с борта:
— Счастливого отдыха.
Те помахали им в ответ и, надев рюкзаки, начали взбираться по тропинке вверх.
— Завтра посмотрим, — негромко сказал Сергей, — Ты по-прежнему считаешь, что мы должны их оставить одних?
— Несомненно, иначе своим воздействием, мы помешаем естественному ходу событий. У них не так много времени на счастье.
Домик, куда направлялись Коноваловы, стоял высоко на берегу. К нему вела еле заметная тропинка. Это был деревянный пятистенок, с грязными окошками и прокопченной трубой. Его выстроил Дед Наташи, Георгий Павлович, работавший на реке бакенщиком. Дед умер, и дом постепенно пришел в запустение. Покупателей на него не нашлось. Кому нужна развалюха, да еще у черта на куличках. Года четыре назад Коноваловым пришла мысль использовать его под дачу. Но ухаживать за садиком им быстро надоело. Приезжали сюда просто отдыхать, часто с друзьями. Виктор в компаниях любил повторять, что стоит на одной доске с министрами, которым и в голову не приходит горбатиться на своих дачах.
Коноваловы прошли мимо двух старых ив, склонившихся над водой в бесконечном плаче, и стали взбираться выше в направлении большого дуба, что стоял над обрывом. Дуб был местной достопримечательностью, стоял здесь не меньше ста лет и был виден издалека. Существовала легенда, что его посадил сам граф Орлов, хотя сомнительно, чтобы «сиятельный» лично занимался озеленением. А вот молодой ельник, темнеющий невдалеке, был точно посажен человеком, но не графом, а дедом Наташи.
У домика Коноваловы побросали рюкзаки. Отец с сыном тут же умчались купаться. Наташа немного замешкалась, надевая купальник, но вскоре присоединилась к ним. Сын барахтался у берега. Там вода была теплой, как парное молоко. Взрослые заплывали дальше, туда, где прохладнее. Они плескались целых полчаса. Искупавшись, Коноваловы перекусили. Горячего ничего не готовили, довольствуясь колбасой и консервами, захваченными с собой. После обеда отец лег подремать. Сын немного послонялся по округе, объелся клубники, спутанные заросли которой заполнили угол сада. Вскоре ему все надоело, и он отправился на рыбалку. Наташа убрала в доме, распаковала вещи. Вытащив надувной матрац, она накачала его ножным насосом и, подвернув донельзя купальник, отправилась загорать.
