Во всем виноват я один. Понял я это утром.
Мне снилось лето. Было жарко. По небу ползли два кудрявых ленивых облака…
А когда я проснулся, увидел, что и на самом деле солнце. И жара на улице ужасная. А на календаре… январь.
«Вечерка» напечатала заметку «Проказы матушки-зимы». Вот она:
«Мощный антициклон неожиданно вторгся в наши пределы со стороны Индийского океана, — сообщили нашему корреспонденту в Бюро прогнозов. — Поэтому лето на неделю вернулось. Предполагается, что в последний раз такое явление наблюдалось двадцать — двадцать пять тысяч лет тому назад».
В общем, это необъяснимо и относится к разряду чудес. Представьте: снится человеку что-нибудь, а когда он просыпается, это «что-нибудь» — сновидение — материализуется и оказывается рядом наяву. Свихнуться можно, а разгадку чуду не найти.
Чем дальше, тем все более удивительные вещи мне снятся. Вот вчера: прихожу во сне в столовку на нашей улице. Даю кассиру рубль, получаю сдачу, сорок восемь копеек. Проснулся, а на столе — та самая сдача, сорок восемь копеек. Это, я понимаю, жизнь! Жаль, что я кассиру не десятку, а рубль дал. Сколько бы сдачи набежало!
Вот тогда я впервые почувствовал: мое чудо — это не пустячок. Мне ведь кое-что и более интересное присниться может.
До чего приятно ощущать собственное могущество. Но и обидно. Ведь о нем, кроме меня, никто не знает. Тогда я решил рассказать все Юрке, приятелю и однокласснику.
Удивительно, но Юрка сразу поверил.
— Знаешь, давай договоримся. То, что я увижу сегодня ночью, — твое.
— Слушай, а что тебе приснится?
Он не понял, что я не могу выбирать сны, как товар в универмаге. Кое-как объяснил ему это. Потом Юрка позвонил домой, и ему разрешили заночевать у меня.
Моих родителей нет уже неделю — подвернулись две путевки в горы. Пришлось клятвенно пообещать:
а) заниматься не менее трех часов в сутки;
б) не связываться с плохой компанией;
в) не умереть с голода, а регулярно посещать столовую и аккуратно поедать там обед из четырех блюд.
Итак, Юрка остался у меня ночевать, а я отправился за подарком для него — заснул, то есть.
…Была Африка, берег Нила. И я познакомился с симпатичной парой крокодилов. Вернее, с троицей. Потому что вскоре после нашего знакомства из воды высунулась зубастая пасть кроко-диленка. Он вопил:
— Маманя, жрать хочу! — и при этом смотрел на меня с намеком.
— Что ты, Геночка, — отвечала ему мамаша. — Серега наш друг. Если мы его съедим, я буду плакать.
Крокодильчик, видно, нежно относился к родительнице и согласился с завтраком подождать.
Короче, когда утром Юрка разбудил меня, в моих руках оказался этот самый зеленый друг. Самое удивительное — он по-прежнему разговаривал.
— Здорово, носатый, — сказал он Юрке.
— Кто это? — Юрка попятился.
— Да вот, — смутился я, — подарок. Нильский крокодильчик, Гена.
— Геночка! — капризно поправил крокодиленок.
У Юрки от негодования засверкали глаза.
— Ну, знаешь, — бормотал он. — Не ожидал от тебя…
Похоже, мой подарок Юрке не очень приглянулся.
— Не волнуйся, — сказал я. — Честное слово, я не хотел, но так получилось. Вот что, сегодняшний сон тоже будет твоим.
Юрка стал ломаться, но уговорить его было для меня теперь делом чести.
— А как быть с этим… Геной? — спросил он, наконец.
— Отнеси домой, — посоветовал я. — Все-таки говорящий, не каждый день встречаются. Он еще принесет тебе счастье, такое у меня предчувствие.
Юрка подумал, потом невежливо сунул Гену под мышку и потащил домой. По дороге он собрал огромную толпу зевак. Когда толпа под окнами разошлась, Юрка вернулся ко мне. Часов в девять вечера он даже спел мне колыбельную, и я благополучно уснул.
Раньше со мной такого не случалось: сон повторился. Опять была Африка, берег Нила. И заплаканная чета крокодилов спрашивала меня, что случилось с их ребенком. Я долго их успокаивал, гладил по соленым от слез мордам. В этот момент меня разбудили. Перед Юркой я предстал на этот раз с двумя взрослыми крокодилами. Он и сам позеленел, когда нас увидел. И даже не удивился, словно этого как раз и ожидал. Юрка выдавил из себя протяжное: «Ну-у-у-…» — и выскочил из комнаты. А я остался с двумя крокодилами. Мы вспоминали веселого Геночку, потом мамаша беззлобно сказала:
— Съесть бы тебя за такие дела! Да только знаю — переживать буду! А здоровье уже не то, нервы… Ладно, живи.
Мы вместе обсудили положение и решили временно поселить их в зоопарке. А я тем временем попробую освободить Геночку. Хотя, конечно, из-за ссоры с Юркой сделать это будет нелегко. И крокодилы поползли в зоопарк, сдаваться.
Рано утром зазвонил телефон. Глухо и безутешно со мной поздоровалась мамаша-крокодильша.
— Как устроились? — спросил я. — Непривычно, поди?
— Нет, ничего, — ответила крокодильша. — Как на курорте. Есть дают вовремя, пища калорийная. Сторож — пенсионер, время от времени можно отлучаться. Вот я выбралась позвонить, пока супруг зрителям голову морочит — делает стойку на ушах. Так что у нас все нормально. Одно мучит: как там наш Геночка? Не удалось его еще высвободить?
Этого вопроса я и боялся. О Геночке, признаться, я позабыл, не до него было. Но не говорить же крокодильше правду.
— Скоро выручим Геночку, — подбодрил я ее. — Есть у меня один план. Скоро все будет в порядке.
Мамаша даже прослезилась.
— Золотой ты мой, — сказала она почти рыдая. — Ты только верни Геночку, мы век тебя благодарить будем.
Так закончился этот разговор. Я тут же набрал номер Юркиного телефона.
— Слушай, — сказал я. — У меня к тебе просьба.
— Ну? — заинтересовался Юрка.
— Ты бы не мог вернуть крокодиленка?
Трубка возмущенно задышала, потом послышался Юркин голос:
— Мы с тобой больше не знакомы.
Теперь, особо, о Таньке. Она тоже знает о моих удивительных способностях. Но не только поэтому.
Мы познакомились год назад на математической олимпиаде. До этого я ее не замечал, хотя учились в параллельных классах. А тут — заметил. А потом она меня на день рождения пригласила.
Вот я и рассказал Таньке о своих чудесах. С шуточками, понятно, с прибауточками. Она почему-то нахмурилась и спросила:
— И давно это с тобой, Сережа?
— Недели две.
— Все правильно, — подтвердила она какие-то свои догадки. — Ты изменился за это время. Теперь ясно, почему.
— И как тебе этот новый Серега Соколов? — спросил я не без гордости. Танька в эту минуту показалась мне не по-земному красивой.
— Хуже, чем вчера, — огорошила меня Танька. — В тебе с каждым днем прибавляется самоуверенности. Ты кажешься себе исключением, гением, сделавшим открытие. А открыл ты одно: иногда можно потреблять без ограничений, ничего не давая взамен. И тебе это нравится. Вот в чем беда.
Она могла не говорить так долго. Мне с самого начала все стало предельно ясно. До чего измельчало человечество! Даже Танька мне позавидовала. Чего тогда ждать от других?! Но терять Таньку мне не хотелось.
— Завтра же, о прекраснейшая, подарю тебе дворец с рабами. Пользуйся и вспоминай Серегу добрым словом.
Но Танька вспылила:
— Опять?
— Что опять? — не выдержал я. — Я знаю, что говорю.
И тут меня озарила догадка. Я понял, почему Танька так волнуется, и поспешил ее быстрее успокоить:
— Не бойся, — сказал я, — в нашей дружбе это ничего не меняет. Мы с тобой по-прежнему друзья, я тебя не брошу.
Танька опешила, подумала секунду.
— У тебя ко всему прочему, Серега, прогрессирует слабоумие. Лечись. Если поправишься, то… может, я тебя и не брошу.
И она вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Поздно вечером зазвонил телефон. Я стартовал с дивана, как знаменитый спринтер Валерий Борзов.
— Сереженька? — скорбно спросил меня бас. Это был крокодил-отец. — Поговорим как мужчина с мужчиной. Ты скоро нам сына вернешь?
— Слушай, папаша, — сказал я ему. — Если бы ты знал, как мне не до тебя. Отвяжитесь вы от меня на несколько дней со своим Геночкой.
— Как это отвяжитесь? — загорячился крокодил-отец. — Ты хоть соображаешь, что говоришь? Знаешь, что мы с тобой сделаем? Перед своей совестью ответим, а сделаем. Век свободы не видать — с запалом ответил крокодил и клацнул зубами.
Через час опять забренчал телефон. И я опять побежал к нему. В трубке пыхтение.
— Это ты, жулик? — спросила меня трубка голосом мамаши-крокодильши. — Мне мой старый все рассказал. Он, видать, с тобой слишком ласково разговаривал. Так теперь я тебе скажу, что с тобой будет.
Очень мне не хотелось с ней разговаривать.
— Знаете что?..
— Что?
— Подите к черту! — и брякнул трубку. Только успел отойти — звонок.
Тут уже я распсиховался и сразу заорал в трубку:
— Идите к черту!
А мне говорят:
— Спасибо за добрый совет. Наверное, я так, Сережа, и поступлю.
И короткие гудки. А я стою — обалдевший, удивительно неудачливый человек. Это ведь Танька звонила.
Провожу важный эксперимент: учусь управлять снами. Чтобы вовремя просыпаться. Получается неплохо. Честно говоря, вчерашний эксперимент был вынужденным.
Я до того закрутился со своими переживаниями, что совершенно не подготовился к опросу по физике. Эти опросы наша физичка придумала. С письменной частью — задачами — я еще справился, но устно отвечал так, что физичка уже после первых фраз выставила меня за дверь.
И вот на сон грядущий я задался целью: восстановить события опроса и… все переиначить.
Во сне я снова отвечал нашей нервной физичке. С открытым ртом она выслушала то, что я ей выдал, отвечая на вопросы. Потом поставила мне в дневник «отлично» и даже проводила под руку до двери. Я вернулся домой, лег на диван, взял в руки дневник и заставил себя проснуться. Открыл дневник, в нем — пятерка.
