— Не имеются.
— Держите, — Кузякин дал Васину сигарету. — Ну, приступаем.
Кузякин побежал вдоль дома.
Васин бросил сигарету в урну, зашел в ворота.
У гаража.
Дед Ванечкин сидел на стуле возле своего сарайчика, и читал книгу. Рядом стояло прислоненное к воротам ружье.
— Ветеран Гражданской, Николай Ванечкин с оружием в руках свою недвижимость защищает. Красивая картинка! — сказал Васин подходя. — За что ж вы тогда беляков рубали, а, дядя Коль?
— Пашка? — присмотрелся старик к Васину. — Ну и разнесло тебя.
— Ладно, дядя Коль, об этом мы с тобой как-нибудь за рюмкой поговорим. А сейчас: отпирайте ворота, выносите барахло и не задерживайте плановое мероприятие. Ясно?
— Ясно. Тебя, значит, этот пустобрех подослал. А я то думаю, с чего это ты про гражданскую запел. — Снял очки, спрятал в карман, взял ружье. Топай отсюда, Паша. Пока Федор не прийдет, никакого разговора не будет.
— Стрелять будете? — в голосе Васина появился металл. — Убивать людей за свою собственность?
— Я не за собственность, я за справедливость. Федор инвалид и кавалер орденов "Славы" — ему положено.
Из-за гаража высунулся Кузякин, махнул платком.
— Кавалер, говоришь? — усмехнулся Васин. — А хочешь я про твоего Федю кое-что расскажу? Рассказать?
— Ну рассказывай, коль не терпится.
— Не хотел говорить, но ты меня вынуждаешь. Что ж… Знай. В мае сорок третьего, в селе Берсневке, Орловской области, в то время как я находился в наряде по чистке картофеля, твой кавалер спер у меня из вещмешка кусок мыла, почти нетронутый.
— Чего?
— Таво! Против фактов не пойдешь. Новый. Почти нетронутый.
Тут уж дед не выдержал.
Он поднялся. Направил ружье на Васина.
— А ну, катись отсюда! Пристрелю, рука не дрогнет.
Васин рванул плащ, поставляя грудь.
— Ну стреляй! Стреляй, крохобор!
— Пал Иваныч! — закричал из-за угла Кузякин. — Ложитесь! Он в аффекте! Убьет!
Дед ловко перевел ружье на Кузякина.
— Руки вверх!
Кузякин юркнул за гараж.
Дед посмотрел на Васина, сплюнул ему под ноги, бросил ружье, повернулся и пошел прочь.
Васин поднял ружье, проверил — стволы были пусты.
— Дядя Коля, — крикнул он. — Можете взять ружье.
— А пошел ты! Гнида!
Дед махнул рукой и скрылся в подъезде.
— Кузякин! — раздраженно крикнул Васин. — Выходи.
— Ушел? — выглянул Кузякин.
— Вызывай бульдозер. Сносите.. — Положил ружье на землю. — Оружие сдашь в милицию.
Васин пошел прочь.
— Пал Иваныч! — окликнул Кузякин. — Вы про какой бульдозер? Его же отменили!
— Кто отменил? — багровея спросил Васин.
— Валентин Максимович звонил. Минут двадцать.
— Так что ж ты, остолоп, мне сразу не сказал? — заорал Васин.
— Насчет чего… Нам же, главное было — вооруженный очаг ликвидировать!
— Так… Значит получается, что мы ни одного гаража не снесли?
— Почему не снес? Снес. Этой, как ее… Гаевой.
— Ну и дурак. У нее постоянный. И сносу не подлежал…
— Заблуждаетесь, Пал Иваныч. Столько народу хлопотало, что наверняка подлежал! Я потому с нее и начал.
Васин ворвался в здание Райисполкома, пылая гневом. Взлетел по лестнице, перескакивая через две ступеньки, зашагал к кабинету Сорокина, но тут его ухватил за рукав чиновник из соседнего отдела.
— Пал Иваныч, ты это, сказал, так вот, значит нет, нельзя…
— Чего? — Васин притормозил, не соображая, что ему хотят сказать.
— Этот, которого ты снять хотел, он не успел бы, его только вчера назначили.
— Куда? — Васин уже держался за ручку двери в приемную, а чиновник буквально висел на нем, стараясь высказаться, прежде чем Васин исчезнет.
— Ну, в эту… в гостиницу, где у тебя взятку просили. Значит, зря ты…
Кабинет Сорокина.
Васин стряхнул с себя чиновника и ворвался в приемную.
— Валентина Максимовича нет, — сказала секретарша Рая.
— Я знаю. Он в поликлинике, — Васин рванул дверь в кабинет.
Сорокина и в самом деле не было.
Кабинет Васина.
В коридоре, у кабинета, Васина ждала древняя большеглазая старушка и невестка Люся. Люся держала в руках большую сумку и магнитофон.
— Пал Иванович! — сказала Люся.
Васин не обратил на нее никакого внимания, а кинулся в комнату к Галкиной. Там была только Наташа.
— Где Галкина? — спросил он с порога.
Наташа спокойно продолжала красить губы.
— Наталья, я к тебе обращаюсь.
Молчание.
— Ты что, оглохла?
— У меня обеденный перерыв, — ответила Наташа. — У нас каждый имеет право на отдых.
— С правом на отдых у нас все в порядке. Давай-ка, сбегай в буфет, приведи Галкину.
— Пускай бегают те, у кого выговора нет.
— В таком случае ты уволена.
— Ах, испугали!
Васин хлопнул дверью и снова выскочил в коридор. На этот раз Люся не намерена была его выпускать.
Когда Васин начал открывать ключом свою дверь, она решительно двинулась к нему.
— Пал Иваныч, я к вам, — сказала она.
— Дорогая доченька, обратно проситься пришла, — сказал Васин. — По личным вопросам прием по вторникам и четвергам. — Наконец, Васин справился с ключом, дверь растворилась.
— Ошибаетесь, дорогой папашенька! — закричала Люся и включила магнитофон, который поставила на подоконник. Магнитофон заорал на полную мощность.
— Что это? Зачем сюда!
— Магнитофон. Работает. Не сломан.
Люся принялась вытаскивать из сумки детские игрушки и вещи.
— Вот! — приговаривала она, складывая все на подоконнике. — Вот, вот и вот! Да, я всего лишь медсестра, дура детдомовская, не чета вашему сыну! Но мне ничего вашего, кроме Геры, не надо! И мы как-нибудь проживем без ваших подачек! И без ваших попреков!
— Двери кабинетов начали раскрываться, любопытные сотрудники выглядывали в коридор.
— И это держите! — Люся вынула из кармана белого халата серьгу и вложила в руку старушки, которая стояла ближе к ней, чем Васин. — Вторую я потеряла. Стоимость верну при первой возможности. Вот все! А сумка наша! Сумку мы на свои покупали!
И Люся побежала по коридору.
Васин, сдерживая гнев, шагнул к магнитофону, путаясь в кнопках, выключил, наконец, его, взял, чтобы отнести в кабинет. Другой рукой подхватил часть игрушек. Экскаватор соскочил на пол и медленно поехал по коридору. Старушка побежала за экскаватором. Васин вошел в кабинет и поставил магнитофон на стол. Но вместо того, чтобы идти в коридор за остальными игрушками, он снял телефонную трубку и набрал номер. Семенова! — сказал он. — Семенов? У тебя техника ушла?.. Тогда задержи любой ценой… Нет, еще не кончено. Еще не вечер! — Нажал на рычаг, набрал другой номер, там было занято.
Старушка внесла из коридора игрушки, спросила:
— Куда поставить?
Васин показал на стол. Снова набрал номер. Снова занято.
Старушка передала Васину серьгу.
Он поглядел на серьгу, с неожиданной горестью произнес:
— Это самое ценное, что осталось от моей мамы. Вторую она нарочно выкинула, знала, как меня больнее ранить. Змея.
Он приложил серьгу к сердцу, куда его ранила Люся, потом спрятал в карман. Снова занято.
— Вы насчет собаки? — спросил он старушку.
— Мне рекомендовали обратиться к вам по вопросу о гараже.
— Зачем вам гараж? — спросил Васин.
Старушка пожала плечами. Гараж был ей явно не нужен.
В кабинет заглянула Наташа.
— Счастливо оставаться, — сказала она.
— Имеешь право еще две недели работать. По КЗОТу, — сообщил ей Васин.
— Найдите себе другую дурочку, — ответила Наташа и ушла.
Наконец Васин дозвонился.
— Манина!.. А где он?.. Ничего вы не знаете! — нажал на рычаг. Набрал номер. Длинные гудки.
— Никого нет на месте, — сообщил он старушке.
— Я пойду, — сказала старушка. — Вы так заняты.
— Идите, — согласился Васин. — Гараж вам ни к чему. Вы свое отгуляли. Нажал кнопку селектора. — Рая, Сорокин не появился?
— Нет еще, Пал Иванович.
— Гараж, собственно говоря, не мой, — сказала старушка. — Он только на мое имя записан. — Пошла к двери.
— Погодите, — остановил ее Васин. — Садитесь.
Старушка села.
— Махинациями занимаемся? — строго спросил Васин.
— Нет, — старушка испуганно заморгала.
— Как ваша фамилия?
— Вы Гаева! — Васин положил трубку. — Значит это вы весь город на ноги подняли?
— Я не поднимала. Это Валерий Феликсович возмутился. Мой сосед.
— Вы ему гараж сдавали?
— Зачем? У него же нет машины.
— Так, — Васин сел. — Давайте разберемся. Кто ваш муж?
— Мой муж был помощником присяжного поверенного. Он скончался.
— А кто ваш сын?
— Умер, — сказала старушка.
— А кто же у вас есть, действующий?
— Вы имеете в виду моего внука?
— Да, внука. Кто он?
— Веня — геолог. Сейчас он на севере работает. Это он построил гараж. А сейчас копит на машину.
— И что он там, на Севере, алмазы нашел?
— Вряд ли. В прошлом году они нашли асбест.
— И зачем вашему соседу асбест?
— Ему разве нужен асбест? Зачем? Он ведь работает в библиотеке.
— Тогда чего же он суетится?
— Я думаю, что у него внучата… Они поют.
— Что поют?
— Песенку.
И старушка тоненьким голоском запела: "В лесу родилась елочка…"
— Ну и что? А гараж здесь причем?
— Гараж здесь не при чем. Просто я эту песенку написала.
— Вы?
— Давно, когда еще гимназисткой была.
— Не может быть.
— Многие удивляются.
Даже холодные глаза Васина этого не выдержали.
— Идите, — сказал он, поднимаясь. — Работайте. Отдыхайте.
— До свидания, — сказала старушка и пошла к двери.
— Стойте! — крикнул ей вслед Васин. — Держите!
Он стоял, держа в руке магнитофон.
— Это вам, — добавил Васин. — Будете диктовать. Удобно в творческой работе.
— Ну что вы, ей-богу, — отказывалась старушка. — Вы меня в неловкое положение ставите. Такая дорогая вещь…
— Берите, берите… А то как получается. Один всю жизнь с утра до ночи вкалывает, как ломовая лошадь, а его все только топчут. А другой фитюльку сочинит, три слова, так ему и гаражи, и машины, и соседи, и академия наук. Берите, берите, может еще туда чего-нибудь наговорите, вам тогда и пароход, и плавучий док выбьют Доброхоты.
— Машины еще нету, товарищ Васин.
— Ну, идите.
Старушка осторожно поставила магнитофон у дверей и ушла.
Васин тут-же набрал номер телефона и спросил:
— Кузякин, у тебя детство было?
— Было. А что требуется?
— Ничего. Идиот. Не было у тебя детства. И мое ты опоганил.
Васин бросил трубку и сказал тихо, самому себе.
— Срубили мою елочку.
И нервно застучал пальцами по столу.
Нью-Йорк. 1920 год.
В роскошном свадебном номере гостиницы "Хилтон" на 56 этаже сидит на краю так и не разобранной кровати, под балдахином, жених, в полном отчаянии. За окном ночь в сиянии реклам.
На карнизе 80 этажа небоскреба стоит освещенная лучами прожекторов, растрепанная, в разорванном платье, невеста.
Из окна вылезает привязанный полицейский. Осторожно ступает на карниз.
Снизу тянется пожарная лестница.
Но невеста непреклонна.
Серая пустыня.
В пустыне Юный начинает отбивать чечетку.
Появляется невеста.
Юный показывает ей как танцевать и невеста начинает танцевать отчаянно, не хуже него. Тролли с увлечением включаются в танец.
Но старый Тролль щелкнул пальцами.
Звякнуло стеклышко. Невеста исчезла.
И когда горбун передает стеклышко старому Троллю и тот укладывает его в мозаику, видно, что в осколке отражается улица между небоскребами. Пожарная машина, скорая помощь, толпа людей, окружившая кажущееся бабочкой тело невесты в подвенечном платье.
Будка телефона-автомата.
Интеллигентная женщина говорила в сильном волнении:
— Товарищ Васин? Простите, не знаю имени-отчества.
— Павел Иванович.
— У меня снимает комнату Ермаков Александр.
— Ну?
— Это тот юноша, которому вы сегодня запретили справлять свадьбу.
— Ну? Что дальше?
— Павел Иванович… Там, когда вы ушли, произошел разрыв… И это очень серьезно.
Кабинет Васина.
За окном рабочий на лесах достал из сумки еду и бутылку кефира.
— Ну, а я здесь при чем? Я вам что, сваха?
— Товарищ Васин, вы должны разрешить им справлять там эту свадьбу. Тем более, что вчера такое разрешение дала ваша сотрудница.
— Врет. Никто не мог дать разрешение устраивать пьянку в незаселенном доме.
— Нет, разрешили. Да будет вам известно, что Александр никогда не врет. И ваша ведомственная неразбериха может привести к трагическим последствиям. Я вот сейчас с вами разговариваю, а сама боюсь, как бы он чего-нибудь с собою не сделал. Я даже веревку от него спрятала.
— Вы где проживаете?
— Анютин переулок, пять. Напротив Троицкой.
— Знаю.
— Павел Иванович, если вы лично приедете и ему разрешите, в данной ситуации это было бы идеально.
— Анютин переулок, гражданка, это не наш район. Так что вы ошиблись адресом.
Буфет Райисполкома. (шесть столиков, стойка)
Когда Васин ворвался в буфет, Галкина получала тарелки с едой.
— Зинаида, ты кому-нибудь давала разрешение устраивать пьянку в доме транспортников? — громко спросил Васин, подходя.
— Давала. Ермакову, — сказала Галкина раздраженно. Она уже устала от васинских выкрутасов. — Только не пьянку, а свадьбу. — Она взяла поднос и обернулась в поисках свободного места.
— На каком основании?
— Вы кушать будете, Пал Иваныч? — спросила буфетчица.
— Спасибо. Других обвешивай. — Васин пошел за Галкиной.
Галкина поставила поднос на пустой столик.
— Я действовала в русле ваших инструкций: сначала человек, потом бумажка.
Галкина расставила тарелки. Взяла поднос, чтобы поставить его на столик для подносов.
Васин сел.
— Слушай, Иваныч, — с соседнего столика позвал его чиновник, тот, который узнавал про администратора. — Анекдот. Значит, сидит эта… лягушка. А идет этот, который… как его?.. сейчас вспомню… — чиновник задумался.
Вернулась Галкина. Села. Начала есть.
— Галкина, один вопрос. С чего это вдруг ты, буквоедка, ходячий параграф, о гуманизме заговорила? А? Зачем?
— Пал Иваныч, — устало сказала Галкина. — Этот парень сегодня должен был въехать. У него отличные характеристики. Работает, учится. Я по документам посмотрела. Он же не виноват, что жилкомиссию перенесли. А он уже гостей позвал.
— Зинаида! — позвала буфетчица. — Яичницу возьми.
Галкина подошла к стойке.
— Вспомнил, — сказал чиновник Васину. — Значит, он сел на нее и они поплыли. А он цап — и ужалил. А она говорит — ты чего? А он — такой у меня характер.
— Кто он?
— Ну этот, который хвостом кусается, ну, как его?
— Скорпион, — сказала Галкина, возвращаясь с яичницей. И в это слово она вложила многое.
— Ага… он.
— Ку-ку! — неожиданно сказал Васин чиновнику.
— Что? — удивился чиновник.
— Лечиться надо. Склеротик.
— Иваныч… Ты того… - обиделся чиновник. — Это уже зря… Это… отвернулся.
— Пал Иваныч, — сказала Галкина. — Давайте я попрошу Толю и он отвезет вас домой. Вы простужены, а сейчас грипп, с осложнениями…
— Ой, как примитивно, Галкина. Меня домой, а тебя на мое место. Рано ты меня со счета списываешь. Еще не вечер! И гаражи снесем. И свадьбы не будет. И квартиры твой хахаль не получит.
— Получит.
— Не получит. На комиссии я выступлю против!
— А я выступлю — за! И меня все поддержат!
— В таком случае под этой крышей останутся — или я, или ты!
— В таком случае — я!
— Ну, наконец-то, сказал Васин с облегчением. — Сорвала с лица маску.
— Пал Иваныч, — заглянула в буфет Рая. — Приехал Сорокин.
— Иду, — Васин поглядел на Галкину с состраданием. — Зинаида, а я ведь всегда думал, что ты мне друг. — Усмехнулся. — Даже жениться на тебе хотел.
— Когда?
— Утром. Сегодня.
— Так у вас же жена, внучка… Их куда денем?
— А вот это уж прости, тебя не касается. Я жене никогда не изменял и изменять не собираюсь. Так что приятного аппетита. Змея.
Встал. Ушел.
Пауза.
— Зинаида, правда, что Иваныч жену выгнал? — спросила буфетчица.
— Сплетни, — сказала Галкина. — Я от тебя позвоню, можно?
— Звони. Кто рагу просил?
Галкина набрала номер.
— Валентин Максимович, прошу вас, будьте с ним помягче. Он сегодня сам на свой…
Кабинет Сорокина.
— Помягче? А ты знаешь во что мне обошлась моя мягкость к вашим затеям… бредовым?
— Валентин Максимович, у него в семье очень не благополучно!
— Зинаида, зачем ты мне все это говоришь? Какое мне до этого дело? И тебе? Что у нас за манера такая лезть в личную жизнь друг друга? Тут вы во мне союзника не найдете. Пока.
В кабинет ворвался Васин.
— Что, Сорокин, за кресло цепляешься? — закричал он. — По ЖЭКам начал звонить, перестраховщик! А ну, немедленно аннулируй свое распоряжение!
Васин прошел к селектору, нажал на кнопку.
— Рая, соедини Сорокина с пятым СМУ. — И Сорокину: — Скажешь, чтобы вернули технику!
Сорокин разъярился:
— Что ты здесь пальцами тычешь? Это пока мой кабинет! И нечего вам всем на меня орать. А то я тоже могу заорать. Так крикну, что стекла вылетят!!
— И ты вместе с ними, — крикнул Васин.
— А ты меня не запугивай! Что вы все меня запугиваете?
— Валентин Максимович, — раздался голос Раи. — 5-й СМУ, вы просили. По городскому.
— Да нет меня! — и Васину: — раскомандовался тут. Жена его застукала, видите ли! А мы должны теперь на цыпочках ходить. Истеричка!
— Я истеричка?
— Ты! Мне вот теща в среду клок волос вырвала! Вот здесь! Ты знаешь об этом? Не знаешь. Кто-нибудь знает? На делах это сказалось? Нет! Потому что я держу себя в руках. Стиснул зубы и держу. И не путаю личное с общественным.
Снова раздался голос Раи:
— Валентин Максимович, Васина жена разыскивает.
— Ну, вот, а ты психовал. Стисни зубы и будь поласковее.
Сорокин сам снял трубку и протянул Васину.
— Ну, что тебе еще? Мы, кажется, все обсудили? — спросил Васин.
— Ваныч, — прошептал Сорокин, — неверный тон. — Он прикрыл трубку рукой. — Им главное — слова: солнышко, лапочка, курочка…
— Павел, ты меня слышишь, Павел? — спрашивала жена.
— Слышу, слышу…
— Я считаю необходимым поставить тебя в известность, что уезжаю во Владимир.
— Скатертью дорога.
— Насчет вещей скажи, — вмешалась Дина, которая заглядывала в будку. — Это чудовище меня не пустит в квартиру.
— Павел, у меня не было времени собраться. Придет Дина, ты ей… Прости, — Ирина бросилась за мужчиной, который шел с таким же, как у нее чемоданом. — Гражданин! Отдайте немедленно!
— Зачем, — удивился мужчина.
— Это же мой чемодан! И еще спрашивает!
— Ирина, оставь его! Вот наш чемодан! — крикнула Дина.
Кабинет Сорокина.
Васин в кабинете услышал как перервался голос жены и вместо него слышен стук — трубка телефона, брошенная Ириной качается в будке.
— Алло! — крикнул Васин.
Сорокин достал из стола коробку конфет.
— Скажи, что конфеты ей купил.
Васин повесил трубку.
— Все не так ты сделал, — сказал в сердцах Сорокин, подвигая конфеты Васину. — Держи, вечером ей принесешь. Верный способ. А теще вот, отлей облепихи. Ну что ты на меня смотришь, бери, я еще достану. А к Бобылеву больше не ходи. Бобылев болтун.
— Покупаешь?! — спросил Васин.
— Ваныч, опомнись. Сдался ты мне, чтоб тебя покупать. Это же Владимира Николаевича распоряжение, с ним и воюй, коли ты у нас такой храбрый.
— Врешь!
— Я только оттуда. Сунулся на свою голову… Знаешь, что он мне сказал? Он сказал, что если я ничего не могу решить, то я не соответствую своему месту. При всех. Семенов вот так, как ты стоял.
— Ну, ладно! Проверим, как он соответствует своему? — с угрозой сказал Васин и пошел.
— Ваныч, не дури! Ваныч, не суйся сейчас к нему…
Дверь захлопнулась.
Сорокин посмотрел на телефон, вздохнул, нажал кнопку селектора и спросил:
— Рая, совсем голову заморочили… Какой мой домашний телефон?
Спускаясь почти бегом по лестнице Васин увидел, что в дверь вошел Бобылев. При виде несущегося начальника он вжался в стенку, стараясь стать незаметным.
— Бобылев! — грозно позвал его Васин.
— Я же в обеденный перерыв, — сказал Бобылев. — Практически не опоздал.
— Пошли, подвезешь меня к Дому Культуры.
— Конечно, с удовольствием, — Бобылев шел рядом с Васиным и возбужденно, даже радостно говорил: — А я решил, съезжу в обед, возьму бампер; приехал, а ключа нет. Ключ я в плаще забыл. Я проволокой открыть хотел, проволока, конечно, сломалась, понимаете, у меня там бампер совсем новый, а в любой момент могут приехать со сносом, жалко бампер. Пал Ваныч, оденьте плащ, холодно.
