Потоком нахлынули мысли: «Бедняжка… Жестоко с ней обошлись. Но сработали классно. Скрыли, что фотографируют! Ну и правильно! Видно, иначе мне от нее не отделаться было. Не отпускала бы от себя ни на шаг… Ну, упокой, Господи, душу ее».
Когда Шевченко доложил резиденту, что Тридцать седьмой отлично устроился в скромном домике на улице Фронтера, оборудовал фотолабораторию, начал продавать провинциальным газетам свои снимки и уже выбрал для покупки, находившийся с год в эксплуатации, но еще крепкий «шевроле», выпуска 1956 года, тот спросил:
— А как насчет уверенности, что он чист?
— Это, конечно, предположение, но Амалия Лопес действительно была влюблена в него по уши. А когда женщина любит, ей не до ЦРУ. Он, только он, был ей нужен! Красив, богат, обходителен. Она — самостоятельный человек, личность. Зачем ей какой-то мексиканский ревнивец?
Резидент слушал своего заместителя с интересом, и Шевченко продолжал:
— К тому же парижская резидентура установила, что Амалия была в Париже до отлета менее суток, проездом. Если Тридцать седьмой попал в поле зрения ЦРУ, то зачем, спрашивается, подсаживать их человека в самолет? Объект проще взять под наблюдение с аэродрома в Мехико. Ведь, подсадив «утку» в самолет, они рисковали. Толковый разведчик сразу бы уловил слежку.
— Рассуждаешь ты, Алексей, грамотно. И, наверное, прав. Что ж, пусть покупает свой подержанный «шевроле». А тебе срок две недели — подыскать объемистый тайник, вручим ему радиопередатчик, шифры, кое-что еще, сведем с Пятым и делу конец!
Однако человек предполагает, а Бог располагает! Шевченко оговорил очередную встречу с Тридцать седьмым и уже начал поиски вместительного тайника, хотя найти таковой в городе было совсем непросто, как случилось серьезное ЧП. Сорвалась вербовка одного из помощников министра военно-морского флота, и из Центра последовало указание всем сотрудникам временно «сесть на дно», прекратить все операции вне стен посольства СССР. Атташе молниеносно вылетел в Москву, как объяснили в посольстве, поскольку при смерти находился его отец.
Но и в тщательно налаженной системе бывают проколы. Генерал, руководивший в «Аквариуме» работой латиноамериканской резидентуры, позже других узнал о приказе вышестоящего начальника. Поэтому оставался в силе его приказ немедленно закончить ввод прибывшего в Мексику радиста в работу резидентуры Пятого.
Два взаимоисключающих указания — ото уже слишком. Резидент скрипнул зубами и пошел в кабинет первого секретаря посольства Виктора Зотова — руководившего резидентурой КГБ.
Хотя в действительности эти две тайные советские организации и работали ради одной цели и на единого хозяина — ЦК КПСС, они негласно соперничали между собой. ЦК требовало дружбы и сотрудничества, и высшие руководители КГБ и ГРУ на людях не уставали клясться в любви друг к другу. «Вот пусть они и докажут ее на деле!» — пробормотал резидент и постучал в дверь кабинета Зотова.
И — надо же! — босс принял его уважительно, проявил благоразумие и профессиональное понимание. Онто прекрасно знал истинную причину внезапного отлета военно-морского атташе. В голове местного шефа КГБ моментально созрело решение.
— Выделяю в твое распоряжение Мирова! Разведчик суперкласса. Найдет, что тебе надо, встречу проведет и вложит любой груз в тайник! Сейчас его нет, а вечером он зайдет к тебе.
В субботу Миров с супругой и двухлетним сынишкой отправился на рыбалку. Он выбрал малолюдное шоссе, уходившее из столицы на север в сторону города Толука. Знал, что где-то в полсотне километров недавно была плотиной перекрыта горная речушка. По дороге к ней, в горной, покрытой лесом местности можно было найти то, что требовалось коллегам. На обратном пути, с форелями к обеду, ему примелькнулись три участка: на 48-м, 41-м и 35-м километрах шоссе.
