На протяжении тех шести лет, которые он провёл в Гоа рядом с архиепископом, голландец вёл ту же жизнь, что и португальцы. Вскоре после своего прибытия он сделал запись о типичном инциденте. Два английских купца были арестованы, якобы за шпионаж от имени претендента на трон Португалии. Похоже, что реальным мотивом ареста был ответ на нападения на португальцев в районе Молуккских островов в восточной части Индонезии, также известных как Острова Пряностей, которые осуществил соотечественник купцов, сэр Фрэнсис Дрейк. Дрейк боялся португальцев, чьё владение Островами Пряностей было поставлено под угрозу из-за обещания английского адмирала местным жителям, что он вернётся и «прогонит угнетателей».10 Ван Линсхотен и ещё один голландец обратились от имени английских купцов к архиепископу и добились их освобождения.
Будучи в Гоа, он обдумывал возможности путешествия в Китай и Японию, которое так никогда и не осуществил, но зато много путешествовал по Ост-Индии и воочию наблюдал и нравы португальских торговцев, и возможности, предлагаемые Ост-Индией в плане богатства.
Например, прибыв на Яву, ван Линсхотен отметил, что там в изобилии имеются рис («и другие вещи, необходимые для жизни»), крупный рогатый скот, овцы, домашняя птица, чеснок, «мускатный орех и все виды пряностей», «другие вещи, которые они привозят в Малакку» (Молуккские острова), «очень хороший» перец, а также «ладан, камфора и алмазы». Затем он обратился к вопросам повседневной жизни:
Некоторые португальские мужчины в Индии вступили в брак с местными женщинами. Их дети желтоватые, хотя некоторые женщины весьма красивы. Дети смешанных кровей — это не всё, что отличает их от португальцев, и, если дети португальских родителей рождаются здесь, они также склонны быть более желтоватыми, чем их предки, к третьему или четвёртому поколению их нельзя отличить от аборигенов…Португальцы, люди смешанных кровей и христиане, проявляют значительную и изумительную заботу о своей семье. У них обычно есть от десяти до двадцати слуг, сообразно их средствам. Кто из них женаты, великолепно украшают и обставляют свои дома, особенно когда дело касается изделий из полотна. Они всегда изящно одеваются, когда выходят из дома, и проявляют чрезвычайную любезность друг к другу, многократно повторяя приветствия, поклоны в пояс и поцелуи рук, и даже больше, когда они собираются вместе, а их слуги готовят для них места для сидения… {17}
Затем ван Линсхотен обращает внимание на женщин:
Они берут мясо руками, полагая использование ложки смешным и нецивилизованным. Они пьют из бутылок, по форме подобным вазам, с помощью приспособления, называемого «горголета», которое позволяет им глотать напиток, не прикасаясь к бутылке, и находят использование этого весьма изысканным. Те, кто не привык к этому способу питья, не могут с первого раза обращаться с такими бутылками без того, чтобы не разлить напиток по всей своей груди. В действительности, те, которые только что прибыли сюда и не знают местных костюмов, и пока ещё недостаточно степенны во время прогулки, не могут перейти через улицу, не вызвав насмешек. Но они быстро изучают новые привычки и с удовольствием перенимают их.{18}
Эта любопытная зарисовка колониальной повседневной жизни сопровождается чувственными подробностями того, как Восток склонен развращать европейские семьи:
Ревность мужей к своим жёнам и дочерям очень велика, и они никому не позволяют их видеть, кроме случаев, когда семьи проводят время вместе с детьми и некоторыми из близких друзей в некоторых садах, всегда с группой рабов и солдат, которые стоят поблизости, чтобы охранять их. Как только их мальчикам [в португальских семьях] исполняется пятнадцать лет, их переселяют в их собственные кварталы, прочь от матерей и сестёр; это происходит из-за чудовищного и странного сладострастия этих женщин, которое приводит к достаточно постоянным случаям кровосмешения, что ведёт к убийству детей, когда их застают за этим действием, или к убийству разгневанными мужьями своих жён в слепой ярости. Здесь мало замужних женщин, которые соблюдают своё целомудрие в браке и не имеют негодяя из числа солдат, торговцев, или мальчиков-слуг для развлечений, и никто не может остановить их в желании иметь его, поскольку для этой цели они часто используют травы. Есть даже питьё под названием Dutroa, которое они дают своим мужьям, и [оно] погружает их в оцепенение или глубочайший сон, как если бы они полностью потеряли чувства, и кто-то может подумать, что они мертвы, и в течение этого времени женщины могут делать всё для своего удовольствия, поскольку это время — целых 24 часа. Единственный способ пробудить мужей от этого транса состоит в том, что их ноги нужно вымыть холодной водой, но даже тогда они не могут помнить ничего, что случилось во время их сна.{19}
Когда его патрон-архиепископ умер, ван Линсхотен решил вернуться в Европу; это заняло у него три года, включая двухлетнее пребывание на Азорских островах, во время которого он сделал осторожные заметки о попытках Британии грабить испанские и португальские суда, возвращающиеся из Ост-Индии.
В 1592 г. ван Линсхотен, наконец, добрался до Лиссабона, а затем приплыл в Нидерланды, вернувшись домой после почти 13-летнего отсутствия. Спустя четыре года после возвращения рассказ ван Линсхотена о его приключениях был издан в Нидерландах. Тем временем он нанялся в голландскую экспедицию, организованную с одобрения Морица Нассауского, принца Оранского, главного судьи и правителя Нидерландов, в целях исследования возможности прокладки северо-восточного маршрута в Tихий океан, а оттуда в Индию.
В июне 1594 г. три судна вышли из голландского порта Тессел на север вдоль побережье Норвегии, а затем свернули на восток в Северный Ледовитый океан. Но в сентябре того же года они вернулись в Нидерланды. Они достигли Карского моря и нашли то, что было похоже на пролив, ведущий на восток, но вынуждены были повернуть обратно из-за льдов.
