Хеймо запрокинул голову и тяжело вздохнул.
— Прости, что я вот так на тебя всё вывалила. Да ещё в день твоего рождения. Но сроки уже подходят, и я не знала, когда увижу тебя лично ещё раз. Теперь вопрос на засыпку: как я буду говорить об этом родителям?
— Я понятия не имею. Отец будет в бешенстве.
— Хеймо! Эрна! Вы куда запропастились? Кто будет резать торт, дети? — с лестницы послышался расслабленный и слегка смешливый от алкоголя голос мамы.
— Мы идём! — в унисон ответили ей сверху.
— Они очень давно друг друга не видели, — будто извиняясь, обратилась Клара к собравшимся.
В гостиную, при выключенном свете внесли большой двухъярусный торт из риса с мелкими кусочками сухофруктов. Хеймо набрал воздуха в грудь.
— Только бы пронесло, — изящнее сформулировать желание, глядя на сестру, он не смог. Все свечи были разом потушены. Гостиная наполнилась аплодисментами и поздравлениями.
Хеймо разрезал торт.
Оставалось вытерпеть ещё пару часов праздника. О том, что за ним последует, лучше было вообще не думать.
Гости уже давно разошлись, оставив после себя длинные ряды тарелок и винных бокалов. Пожалуй, самый тяжёлый в жизни Эрны разговор подходил к точке кульминации.
— Капсула полностью имитирует организм матери. Мой организм. Плод развивается точно так же, как делал бы это в утробе. Просто исключена большая часть рисков: механическое повреждение, болезни, отравления, стрессы. Короче, всё из чего, в общем-то, и состоит моя повседневная жизнь. А самое главное, в момент зачатия из генома удаляют наследственные болезни и изъяны. Ну, или добавляют желательные признаки. Кому-то, например, нужен ребёнок-блондин или предрасположенность к музыке. Это уже, конечно, сложнее… И гораздо дороже. А кому-то просто некогда вынашивать ребёнка, и они прибегают к капсульному вынашиванию. Есть и такие. Но мам, пап, — Эрна сжала в замок дрожащие руки, — для меня это единственный способ быть матерью здорового ребёнка.
Отец покачал головой. Эрне сначала даже показалось, что он с ней согласится. Но мгновение спустя всё встало на свои места.
— Это просто немыслимо. Я слушаю и не могу поверить! Наша дочь без нашего ведома пошла на такое! Как тебе вообще подобное в голову взбрело?
Эрна посмотрела на Хеймо тем знакомым ему тяжёлым взглядом, который означал: «Ну, братец, опять я в дерьме».
— Где вообще гарантия, что родится нормальный ребёнок, а не какой-нибудь…
— Гарантия? Гарантии ходят перед тобой, папа. Каждый день. Методу уже почти сорок лет. Это даже обсуждать сейчас смешно. Миллионы людей по всему миру были выношены искусственно и являются не просто полноценными, а успешными членам общества. — Глядя на холодные лица родителей, Хеймо будто наяву услышал, с каким гулким звоном разбиваются о них любые его доводы.
— Так они вам и сказали правду. Им важны только деньги! Клиники не будут портить себе репутацию! Никто, слышите, никто не знает, чем грозит такое вмешательство в самое естество жизни. Человек не способен постичь всю полноту таинства рождения и зачатия. Не всё, что заведено Богом может быть понято человеком, — отец почти перешёл на крик.
В ссору включилась долго молчавшая до этого мать.
— Эрна, здесь ведь дело в не только в технике. Мы же не самолёты или дроиды. Нас нельзя собрать по кускам. Матери всегда носили ребёнка под сердцем. Пели ему, говорили с ним. Он слышал каждый вдох и стук материнского сердца. А здесь… Он же совсем один. Это ненормально.
— Ненормально? — решительность, с которой Эрна встала с дивана, подсказала Хеймо, что скандал сейчас выйдет на новый уровень. — Ненормально жить, боясь, что любой случайный ингредиент в твоём супе может стать причиной удушья! Ненормально всегда носить одежду из одного и того же материала! Таскать за собой повсюду ингаляторы и антигистамины ненормально! Вы двое, конечно, замечательно и высоко рассуждаете. Природа, Бог, тонкие материи. Здорово! Но я не хочу, чтобы мой сын мучился так же, как мы с Хеймо. Прости, Хеймо, но будем смотреть правде в глаза. Каждый наш день — это грёбаная полоса препятствий!
Слушая свою дочь, Клара в глубине души понимала, что ей нечем переубедить её. Она вспоминала, как немолодая доктор из центра планирования семьи медленно и подчёркнуто корректно объясняла ей, что вероятность развития у её потомства тяжелейшего синдрома аллергических состояний свыше шестидесяти процентов.
— Понимаете, Клара, вам уже за тридцать, и это тоже вносит свои дополнительные риски, — начала доктор. — Знаете, в начале столетия Всемирная организация здравоохранения объявила XXI век веком аллергии. Но никто тогда не предполагал, что ситуация зайдёт так далеко. Иммунная система каждого последующего поколения становилась всё более агрессивной и неразборчивой в условиях тотальной гигиены, употребления антибиотиков, гормональных препаратов и накопления наследственных сбоев. Список типичных аллергенов рос всё это время. И в последние пять-семь лет начали рождаться дети с болезненной реакцией на десятки, а иногда и сотни веществ. Их назвали — неофициально, разумеется, — «дети в коконе». Поскольку они лишены полноценного общения с миром.
К сожалению, полностью избавить от этого недуга возможно только на генном уровне. Мы просто отключаем или точнее, уменьшаем чувствительность тех генов, которые программируют иммунный ответ. Провести подобную терапию со стопроцентной гарантией можно только в случае искусственного вынашивания плода. Для этого нужна тонко регулируемая среда. Организм матери подобной биохимической настройке не поддаётся. Но этот плод будет развиваться из ваших с мужем генетических материалов. То есть это будет стопроцентно ваш биологический ребёнок. Избавленный от многих рисков, которые несёт наследственность.
— Довольно! — Клара хорошо помнила, как грубо и категорично она отвергла предложение доктора. Выходя из врачебного кабинета, она, ревностная протестантка, была полностью уверена в своём выборе. Что подумают коллеги и родственники, когда девять месяцев кряду она проходит как ни в чём не бывало, а потом вдруг в один прекрасный день муж привезёт её с первенцем на руках? Да и не привезёт её никакой муж. Подписать сейчас договор равносильно расторжению брака. К тому же, шестьдесят процентов вероятности плохого исхода — это не сто и…
