Бой продолжился. Рыцари спешились, взяли поданные пажами мечи и, дождавшись сигнала от королевы, бросились друг на друга.
Меч у противника Конно был ему под стать — длинный, с двойной рукоятью. Роланд подобные мечи видел только в замках на стенах, немых свидетелей исчезнувших эпох. Никто из их нынешних владельцев не умел фехтовать такими мечами, они бесполезно ржавели на стенах, а тут мечи жили. Да, если бы дело было в этом, в этом мире стоило бы остаться…
Но, глядя на сражавшихся рыцарей, Роланд Бартон, второй сын барона Бартона, остро ощущал свою чуждость. Конно двигался легко и стремительно, словно танцевал. Не верилось, что он — один из худших учеников Саттах Грозной. Видимо, она нарочно не ценила достоинства юноши. Он был слишком быстр и ловок, так и скача вокруг не поспевавшего за ним противника. Несколько раз тот промахивался и, улучив минуту, Конно воспользовался его промахом, ударив с такой силой, что рыцарь зашатался, теряя равновесие. Второй удар выбил меч из его руки, и он опустился на колено, признавая победу юноши.
Дождь цветов и лент обрушился на победителя. Но Ролло не отвечал на приветствия дам — он не сводил глаз с королевской трибуны, откуда со стороны Мэбилон не прилетело ни одного цветка.
— Отличная победа, — приветствовал его Роланд после возвращения. — Это было великолепно!
— Благодарю вас, мой король, — юноша наклонил голову. Победа далась ему не так легко, как казалось со стороны — из-под забрала слышалось глухое хриплое дыхание, а голос дрожал.
— Может быть, снимешь шлем? В нем, наверное, неудобно?
— Нет. Пока нет. Еще рано. Только перед нею, — он покосился на трибуну, — я обнажу голову…
— А если прикажу я?
Даже сквозь щели забрала было видно, как покраснел юноша.
— Вы — мой король, — промолвил он еле слышно. — Вам я подчинюсь, но…не требуйте от меня большего!
Чтобы раз и навсегда очертить границы дозволенного, он поднял забрало, частично открывая свое лицо.
За разговором они отвлеклись и опомнились, когда на трибунах хором взорвались громкие крики, а серебряные горны пропели гимн очередному победителю. Побежденный, упавший два раза из трех, пешим, не садясь на коня, покинул ристалище, а победитель проскакал вдоль трибун, подкидывая и вновь ловя копье.
— Это благородный сэр Неметон, — Конно разглядел герб. — Один из самых сильных рыцарей из заявленных на турнире. Он побеждал уже триста раз. Сегодняшний турнир мог бы стать для него триста первым… Многие мечтают выбить его из седла!
— А ты?
— Я? Я даже не мечтаю, что выйду против него! — вздохнул Конно. — Тут немного найдется рыцарей, от чьей руки я согласился бы потерпеть поражение — и сэр Неметон один из них.
Человек не успел поинтересоваться у юного фейри, входит ли он в число избранных — в эту минуту к ним подбежал распорядитель, отвесил глубокий поклон:
— Ваше величество, вы — следующий!
Роланду понадобилось все мужество, чтобы сохранить самообладание. Его проводили к коню, помогли взобраться в седло, дали в руки копье, которое оказалось неожиданно тяжелым. На луке седла обнаружилась специальная «вилка». Недолго думая, Роланд пристроил копье на ней, придерживая рукой и наваливаясь локтем, чтобы не перевесило. Так стало намного удобнее, но удержит ли он его в момент столкновения?
Два оруженосца отвели его коня под уздцы в конец арены. На противоположном конце ее показался его противник. Роланд стиснул зубы. В конце концов, он мужчина и должен смело смотреть в лицо опасности!
Несколько секунд ожидания и…
Кони сорвались с места. Роланд сжал коленями конские бока, хватаясь за уздечку второй рукой, на которой ему пристроили щит. Он готовился к столкновению, но его копье лишь краем мазнуло по подставленному щиту противника, а тот взял немного левее, так что покрытый золотой краской кулак, которым вместо острия заканчивался наконечник его копья, просвистел мимо. При этом рыцарь покачнулся в седле, заваливаясь набок, но выровнялся под крики с трибун.
Развернувшись, они съехались второй раз — с тем же результатом. А на третий произошло нечто невероятное. Стоило копью Роланда коснуться щита противника — осмелев, он уже не боялся ударить — как тот откинулся назад, роняя свое оружие и валясь из седла. Мелькнули в воздухе растопыренные руки и ноги — и рыцарь упал на песок арены на спину, оставшись лежать неподвижно.
— Убит?
Роланд осадил коня, бросая копье и торопясь стряхнуть мешавшийся щит. Но герольды и пажи уже спешили к поверженному. Его подняли. Идти сам он не мог и опирался на руки двух слуг. А трибуны разразились торжественными криками, под которые королевского коня взяли за узду и повезли вдоль арены, показывая всем победителя. Мэбилон, когда он поравнялся с ее ложем, привстала и бросила вниз белую розу с небесно-голубой сердцевинкой. Ловкий паж поймал цветок на лету и вручил его королю.
— Приколите его себе на шлем, мой рыцарь, — прозвучал нежный голос королевы.
Роланд вернулся на свое место, где его встречал Конно.
— Хорошая победа, мой король, — поздравил он.
— Да, — сдержанно кивнул мужчина. Ему не понравилось то, с какой легкостью вылетел из седла его соперник, но он предпочел держать свои подозрения при себе.
Однако, через полтора часа подозрения переросли в уверенность. За это время он провел еще три боя, и все они заканчивались одинаково — на второй-третий раз его противник всегда падал и оставался лежать на песке, не пытаясь подняться без посторонней помощи. И все его противники всегда промахивались — били либо заведомо мимо цели, либо лишь задевали край щита, оставляя на нем царапину. На четвертый раз Роланд пошел на хитрость — он нарочно промахнулся и первый, и второй раз, и тем более, на третий, но его противник все равно упал, как ни в чем не бывало.
