— Тут есть кто-нибудь?
Девушка огляделась по сторонам, прислушиваясь, не придет ли ответ. Но вокруг царила тишина. Только шептались о чем-то своем деревья, цвинькали синицы, да мелко плескала волна. В нескольких шагах от того места, где она сидела, приведший ее сюда ручей с журчанием вливался в озеро, протискиваясь среди зарослей камыша и ивовой лозы. И ни одного человека вокруг. Правда, тут поблизости могли быть фейри или лесные духи, но сейчас девушка их не боялась.
На запястье правой руки зарубцевались свежие раны, оставленные зубами зимней фейри. Раны больше не кровоточили, но рука плохо слушалась. Приходилось действовать осторожно, и Дженнет долго провозилась прежде, чем сняла платье и чулки и, оставшись в одной нижней сорочке, босиком, вошла в воду.
Она бы ни за что так не сделала, если бы не была уверена в том, что вокруг никого нет. В мире людей это же верх неприличия, так разоблачаться! В Бате можно было совершать омовения в море, но в специальных огороженных кабинках и в купальных костюмах, под присмотром опытной дамы. Здесь не было ни того, ни другого, ни третьего. Но это была волшебная страна, тут царили свои законы, и Дженнет решила отбросить условности.
Она не знала, можно ли купаться в этом озере, и потому остановилась возле берега. Зашла только по колено — вода была слишком холодна, и девушка боялась, что у нее сведет ноги. Тщательно умыла лицо и руки, потом пальцами кое-как расчесала волосы, вытряхивая из них сор и веточки. Вымыть голову было нечем, и девушка ограничилась тем, что просто намочила пряди, прополоскав их в воде, как белье. Только убедившись, что грязи ни на лице, ни на голове нет, вернулась на берег, застирала в ручье платье и уселась на траве, расстелив на солнышке мокрые вещи и подставив лицо неярким осенним лучам. Впрочем, если закрыть глаза, можно представить, что пока еще лето.
Дженнет не помнила точно, сколько так просидела, запрокинув голову и подставляя лицо солнцу. Время словно остановилось. Она не чувствовала голода, а жажду утолила несколькими глотками из ручья. Думалось, она может просидеть так вечно. Тут так тепло и уютно… Щебечут птицы, шелестит листва, журчит вода, изредка долетает собачий лай.
Собачий лай?
Дженнет выпрямилась, озираясь по сторонам. Неужели она задремала на берегу? Да, наверное, несколько часов все-таки прошло — солнце опустилось намного ниже, почти касаясь верхушек невысоких деревьев. А с противоположной стороны в самом деле приближался собачий лай и топот копыт.
Подхватив свое платье и чулки, девушка опрометью кинулась прятаться за кусты. Она забилась в заросли бузины и затаилась там, прижав платье к груди и боясь пошевелиться.
Не прошло и нескольких минут, как из-за леса показалась кавалькада. Десятка три всадников — половина в темных куртках и светлых плащах на серых конях, а половина в светлых куртках и темных плащах на рыжих конях. Несколько собак вертелись под копытами коней. Во главе кавалькады ехали два всадника на белых лошадях. Один был в белом кафтане и белом плаще, а другой — в темном.
Сгорая от любопытства, Дженнет наблюдала, как всадники осадили коней на берегу. Как засуетились пажи и оруженосцы, ставя две одинаковые палатки друг подле друга. Как разожгли два костра — один между палатками, а другой чуть в стороне. Оба всадника на белых лошадях не принимали участия в приготовлениях. Они подъехали к самой кромке воды.
— Это то самое озеро? — спросил один. Голоса над водой разносились далеко, и можно было слышать почти все.
— Похоже на то. Посмотри, брат, сколько тут орешника и бузины!
— Называй меня не братом, а королем!
— И ты тогда тоже называй меня королем!
— Король должен быть только один! И это — я!
— У тебя нет права первородства…
— Как и у тебя. Мы вместе вышли из чрева матери, так что еще неизвестно, кто старший!
Они близнецы? В наступающих сумерках рассмотреть лица не удавалось, тем более что закатное солнце слепило глаза, но Дженнет пригляделась и поняла, что оба молодых человека похожи друг на друга…
Но полноте, человека ли? У людей не встретишь таких тонких и вместе с тем резких черт лица. У людей не бывает таких глаз. Люди не двигаются с такой грацией и легкостью. Это что же выходит? Судьба столкнула ее с высшими фейри? Но они оба называют себя королями. А королева эльфов — Мэбилон. Что это значит? То ли, что она оказалась в другой волшебной стране, то ли Мэбилон — королева над королями?
