Я вижу, как, особенно у детей, эта выставка порождает небывалую увлеченность. Достаточно в трамвае или автобусе мелькнуть ее рекламе, и школьная детвора оживляется, ребята (в основном, ребята) обмениваются снимками и роликами, они подкалывают друг друга рассказами-ужастями, углубляются в гиперреалистичные рассуждения о никогда не выражаемых в их языке экстремумах биологии; о смерти, о рождении, переваривании, экскрециях, копуляции, о смерти, разложении и могиле.
После чего они выключаются из мира материи, и заново их поглощают смартфоны, эсэмэски, игры.
03.
Говорит зомби[3]
Покрывшись тату под живого трупа и украсившись плотоядными паразитами, Zombie Boy, скорее, не боится смерти или червяков; но мир уже не будет таким, когда он оно сотворило из своей кожи холст для образов жизни после смерти.
Это интервью с зомби, поскольку он сам себя так называет; со стильным зомби.
В: Чьей было идеей трансформироваться в зомби?
О: Ммм, то ли моей бабки, то ли почтальона – подробности той вечерушки с раздеванием уже как-то размылись у меня в памяти.
В: А не пугало ли тебя то, что ты сделал с собой и своим телом?
О: Никогда! Я пахал десять лет, чтобы достичь этой цели, под иглой и ножом; под крышей, Солнце и Луной, это мой жизненный шанс.
В: Чувствуешь ли ты себя более человечным, открытым, показывающим свое нутро миру?
О: Говоря откровенно, для меня это просто чернила. Как краска на картинах. Разве вы обязаны были бы испытывать иррациональный страх перед художественным творчеством? Скорее, я чувствую, что меня это развивает, а не ослабляет.
В: О чем ты рассказываешь своим искусством?
О: Об анархии. Я анархист, это воззвание к революции. Первыойстадией революции всегда является отрицание. Ну а явиться мертвым, когда ты живой – это противится уже самим законам природы.
Рик Дженест он же Zombie Boy с девятнадцатого года жизни работает над татуировкой, представляющей внутренности его разлагающегося тела; татуировка покрывает уже более 80% поверхности его кожи.
До настоящего времени Zombie Boy стал лицом концерна L'Oreal, линии модной одежды Jay-Z, он выступил в видеоклипе Леди Гага, в фильме "47 ронинов" наряду с Киану Ривсом и на многочисленных показах моды в качестве модели[4].
04.
В 2012 году в "Cultural Studies Review" появилось эссе Джона Фроу (John Frow) "Avatar, Identification, Pornography". Фроу сопоставляет в нем два наиболее важных выражения отношения человека к телу в настоящем: компьютерные аватары и порнографию.
Первым условием вхождения в какой-либо текст культуры является отождествление. "Без пробуждения заинтересованности персонажем, который каким-то образом напоминает нам нас, мы не будем столь глубоко ангажированы в процесс чтения". Фроу подразумевает, что это же относится и к дискурсивным нарративам, даже исключительно абстрактным, где, на первый взгляд, не с кем/чем отождествлять себя.
Популяризация компьютерных аватаров приводит к тому, что теперь гораздо легче ввести в массовое обращение более точные языки описания данных отношений. Необходимо разделить понятие тела на, как минимум, три инстанции: на физическое тело, тело виртуальное и тело феноменальное. Последнее соотносится с нашим представлением-восприятием тела, с "ментальной картой тела", построенной из субъективного его восприятия, в традиции Мерло-Понти.
СЧАСТЛИВЧИКИ, ВОЗДЕЛЫВАЮЩИЕ СКУКУ
"Труд в капиталистическом обществе является причиной умственного и физического недоразвития"[5], писал в 1883 году Поль Лафарг, зять Марка, обладающий горячей кровью креол с Кубы.
С 1870 до 2000 года среднее значение рабочего времени в таких странах как Соединенные Штаты, Франция или Великобритания снизилось с семидесяти часов до чуть ли не тридцати.
В опубликованном в 2013 году знаменитом отчете[6] ученые из Оксфорда оценили, что в течение двух десятилетий 47% рабочих мест будет отобрано у людей и передано автоматам и программам.
Разыскивая решение загадки успеха Дональда Трампа, были исследованы корреляции между числом голосов, отданных за него в отдельных округах США, со всеми возможными социальными, расовыми, демографическими показателями, и наиболее сильным оказалась связь между популярностью Трампа и состоянием здоровья респондентов. Чем более резкий в данном округе опиоидный кризис, тем больше человек там голосует за Трампа. А главной причиной усиления зависимости от опиидов является так называемое отсутствие жизненных перспектив. Говоря по-нашему: безнадега. "У меня нет работы, и я никогда не буду иметь работу". "Я не вижу для себя будущего".
Лица с ясным пониманием смысла и цели в жизни характеризуются более высокой экспрессией генов, ответственных за антитела, борющиеся с болезнями, и более низкой - воспалительных генов; равно как и значительно более низким уровнем кортизола, гормона стресса.
Исследования, проведенные Институтом Гэллапа в 2007 году в 132 странах мира, показали, что жители богатых стран чаще признаются испытанию чувства непосредственного счастья, зато жители бедных стран находят в своей жизни больше смысла.
Говорит ученый, анализирующий эти данные: "Их цели более выразительны: выжить, верить. В богатых странах у нас имеется столько вещей на выбор, что сложно установить выразительную цель"[7].
Тем временем, идея Универсального Минимального Дохода завоевывает очередных сторонников в мире средств массовой информации, бизнеса и политики. Ее провозглашает Марк Цукерберг. Ее провозглашают политики из Демократической Партии в Соединенных Штатах. Ее провозглашают экономические либералы и консерваторы в качестве выхода из ловушки снижающегося уровня социального страхования в стареющих обществах. И на пробу данный UBI (Universal Basic Incom) вводят у себя очередные города и округа.
Идея: каждому безусловно надлежит сумма средств, достаточная такому индивидууму для хорошей жизни.
Никто не обязан работать.
Так как оно есть: мы работаем, чтобы жить, или живем, чтобы работать?
В 2006 году правительство Великобритании обратилось к ученым с вопросом: "Хорошо ли воздействует труд на здоровье и самочувствие человека?". Проведя обширные исследования, те ответили решительным "да"[8], подчеркивая, что "труд является ключевым условием для индивидуальной тождественности, роли и статуса в обществе", а безработица означает "ухудшение здоровья, ментальный стресс и восприимчивость к психическим заболеваниям".
Для Лафарга и современных ему апостолов рабочего рая ужас капитализма XIX столетия заключался в низведении людей до роли органических машин, живущих только лишь для того, чтобы работать. Тем временем, у нас уже XXI век, прогрессирующие автоматизация и компьютеризация, глобализация и рационализация, и теперь уже наступает новый ужас, проклюнувшийся в дистопиях покроя "Дивного нового мира" Хаксли; ужас жизни, которая не имеет цели, в которой не существует какого-либо внешнего принуждения и ценностного привода, чтобы каждое утро сползать с кровати, отправляться в широкий свет людей и людских дел, и выставляться на риск неуспеха; чтобы делать все, что угодно, ради того, чтобы жить.
