Внучка очередной раз обернулась, а баба Мара шикнула на неё, поправляя широкополую шляпу.
— Чего встала, иди вперёд и не позорь меня. Говорила же, оденься нормально, а не как спортсменка.
— Но в этом удобнее.
— Удобнее вагоны разгружать, а не парней снимать, — пробормотала бабуля в ответ, высматривая презентабельного мужчину в дорогом костюме и явно провожающего свою жену. — Хм, — задумчиво прищурилась баба Мара, прицениваясь к мужчине, который махал уходящей к таможенным будкам блондинке. — Отличный вариант на вечер.
— Чего? — не расслышала её внучка, а баба Мара поморщилась.
— Чему вас только в университетах учат, — тихо заворчала она. — Алкоголя нельзя, курить нельзя, любить нельзя. И всё ради чего? Если бы не я, не знала бы, где у мужиков яйца.
— Бабушка! — возмутилась Фимка, которую коробили некоторые высказывания матери отца.
— Не бабкай мне тут. Где ты бабку видишь? — обиженно зашипела госпожа Заречина, складывая веер.
Внучка вздохнула. Бабуля у неё всегда была красивой, расчётливой и весёлой. Она любила купаться в мужском внимании и даже сейчас умудрилась завлечь парочку самцов, заинтересованно смотрящих на неё. Серафима понимала, что её розовый костюм не сравнится с ярко-жёлтым платьем старшей родственницы с запахом в итальянском стиле. Это платье бабуля обожала, так как оно легко снималось. Такое же упаковала внучке, только красное, в надежде, что у Фимки будет время хоть с кем-нибудь пофлиртовать.
— Не позорь, бабушку, поняла? — строго пригрозила баба Мара, целуя внучку на прощание. — Покажи всю свою тяжёлую артиллерию, — бабушкин веер легко стукнул по груди внучки, намекнув, что конкретно та имела в виду под артиллерией, — не скромничай, тебе можно. Ничего не бойся — сейчас всё лечится. Я ничего твоим родителям не скажу, честно. Оторвись там. Хватить быть затворницей, вон у вас какой парень есть в универе, — бабуля ткнула веером в одного их студентов.
Саша Мантьян — будущий военный атташе. Фимка никогда не понимала бабушкину любовь к высоким брюнетам. Кем бы он ни работал, какой бы ни имел заработок, даже если лицом не вышел.
— У него уже есть невеста, — тихо шепнула Фимка, с завистью глядя на Сашу.
Он ей нравился. Хотя не было ни одной девчонки на их потоке, кому бы этот всегда вежливый и воспитанный молодой человек с безупречной выправкой не нравился. Неизменно галантный, со сдержанной улыбкой, он был звездой университета, принцем, о котором мечтала каждая студентка, но, увы, официальная помолвка уже состоялась и Сашина невеста — Ольга Романова — ждала, когда он закончит учёбу, чтобы стать госпожой Мантьян.
— Эх, Фимка. Невеста не стена, как, впрочем, и жена. Но не суть. Видимо, ты не в меня пошла, не в меня. Слишком материнское воспитание на тебе сказывается. Так и просидишь в девках до самой старости. Надо брать быка за рога, то есть мужика за яйца. Запоминай, баба Мара плохому научит.
— Бабушка, — опять простонала девушка, жутко смущаясь жаргона бабули.
— Что бабушка?! — возмутилась та в ответ. — А как ты думаешь, я твоего папку родила? От святого духа, что ли? Так что нечего кукситься, давай, грудь вперёд и улыбайся всем подряд, потом отсортируешь.
Фимка натянула кепку на глаза, качая головой.
— Куда! — возмутилась бабуля, когда поняла, что внучка решила сбежать. — А поцеловать?
Серафима чуть не разрыдалась, так как многие из сокурсников уже собрались и прислушивались к звонкому голосу бабы Мары. А та, коварно улыбаясь, ждала законного поцелуя. Если бы не родители, если бы не бабушкина квартира возле университета, то Фимке бы не пришлось снимать кепку и целовать бабушку в обе щёки.
— Ой, ты моя хорошая. Давай не хворай. Точнее, хворай, но только от похмелья. Я тебе там таблеточки от головы положила и бутылку вискаря. Развлекайся.
— Бабушка, я работать туда еду, — в который раз напомнила внучка, которой никак не удалось убедить родственницу, что это сугубо деловая поездка.
— Наработаешься ещё. Рано тебе таким голову забивать, — весомо отозвалась та в ответ.
Звонко чмокнув внучку в щёку, оставив на ней алый след, бабушка хлопнула ладонью Фимку чуть ниже спины, от чего та подпрыгнула, а сокурсники тихо рассмеялись. Девушка смутилась, но продолжала улыбаться. Баба Мара, мысленно строя план их случайной встречи, поспешила за уходящим брюнетом, который размашистым шагом направлялся на улицу. Глядя на спешащую и виляющую бёдрами старшую родственницу, девушка осторожно косилась на своих сокурсников, которые так же, как и многие в зале, не могли оторваться от созерцания импозантной дамы, придерживающей рукой свою широкополую шляпку.
На бабушку нельзя было обижаться — хуже будет. Поэтому Серафима дождалась, когда мать отца у самого выхода из космопорта помахала ей рукой, и только после этого выдохнула, и натянула кепку до самых глаз. Родственники порой ломали всё её старания казаться более взрослой и умудрённой жизнью. Жутко смущаясь, Фимка подошла к образовавшейся группе и приветливо улыбнулась уже знакомым сокурсникам.
— Привет, — поздоровалась она.
Яркая блондинка, Анита Суханова, указала пальчиком на выход и доверительно шепнула:
— Это кто?
— Бабушка, — не стала скрывать Фимка.
— Она у тебя классная, — подхватила брюнетка, Юлиана Жаравина. — Вот бы и моя бабушка была бы такой.
— Да, я тоже хочу такую же бабулю. Она просто секси, — добавил Алик Маратов. — А сколько ей лет?
— Алик! — возмутилась Анита. — Ты что у женщины возраст спрашиваешь? Как выглядит, столько и лет.
— Нет, ну честно, — требовательно воззрился Маратов, смешно стоя бровками домик.
— Вообще-то семьдесят, но это секрет, — тихо шепнула Фимка, осторожно оглядываясь, словно бабуля могла услышать даже на шумной улице.
— Ого! — разом все присвистнули.
— Слушай, а ты же на неё похожа! — вдруг заметил родственные черты лица Саша Мантьян, что не могло не польстить Фиме.
— Точно, — согласилась с ним Юлиана, — значит, ты так же будешь классно выглядеть в семьдесят лет. Я уже завидую, — закончила она и состроила грустную рожицу.
— Да ну вас. Вы тоже красивые. Да и я уверена, выглядеть будете ещё красивее, — совсем засмущалась Фима, не привыкшая к такому вниманию окружающих.
— Так, все собрались? Молодцы! — громогласный голос физрука заставил студентов отвлечься от разговоров.
— А что тут делает Семён Яковлевич? — спросила Юлиана, и все поддержали её удивление. Вчера на собрании говорили, что куратором будет сам декан, но, видимо, что-то изменилось.
— Взяли свои вещички и за мной, — привычно скомандовал физрук, мужчина, за плечами которого большая военная практика, а также работа в правоохранительных органах. Но Семён Яковлевич человек деятельный и сидеть дома на пенсии ему было скучно, поэтому он и решил реализовать себя на поприще учителя.
