— Ну хорошо, поработайте и в этом направлении. Используйте подкуп, шантаж… Впрочем, не мне вас этому учить. И да, если поющему барону так нравится расположение публики, поиграйте на его тщеславии. Денег не жалейте. Даю вам самые широкие полномочия.
Начальник разведки согласно кивнул головой.
Тем временем, воздушное судно вошло в эллинг, который не имел окон и почти не освещался. В салоне стало сумрачно. Премьер-министр снял солнцезащитные гогглы и вперил тяжелый красноглазый взгляд в собеседника.
— Впервые за всю историю Альтарии наши магические технологии утратили первенство, а это недопустимая ситуация, способная повлечь за собой самые непредсказуемые последствия, вплоть до изменения мирового баланса сил. Поэтому, граф, вы должны любым, слышите меня, любым способом узнать тайну амулета Сиана. Я очень рассчитываю на вашу службу и жду только положительного результата. И еще. Параллельно проработайте вариант с уничтожением магистра и всех без исключения лиц, которые хоть как-либо связанны с созданием АМЭ. Алмазный рынок начал стабилизироваться, но прежние цены на алмазы так и не вернулись. В результате наш бюджет провалился более чем на четверть, а это колоссальные деньги, которые у нас украли, и кто-то должен понести за это суровое наказание.
— Осмелюсь заметить, господин премьер-министр, что у нас нет полных и достоверных данных о лицах, которые были задействованы в этом проекте Сиана, а многие их них, как тот же барон Сангин могут оказаться и вовсе к этому непричастны.
— Убейте их всех. Авр справедлив и невиновные обязательно попадут в элизиум.
Звякая подковами по булыжной мостовой, верхом на породистом вороном жеребце без седла, неторопливым шагом, в столичный город Маркатан въезжал всадник. Молодой еще человек, но уже с полностью седой головой, которую прикрывала ковбойская шляпа с лихо загнутыми полями, в кожаных штанах, заправленных в сапоги и в куртке нараспашку, под которой отсвечивала белизной накрахмаленная рубашка с воротником навыпуск и кружевными манжетами, выбивающимися из-под рукавов. Солнце отражалось в золотой баронской эмблеме с символом атома на плече всадника и играло гранями бриллиантов в перстнях-амулетах на пальцах левой руки, крепко сжимающей поводья. Правую руку, свободно опущенную вдоль тела, плотно облегала грозная боевая перчатка, на тыльной стороне которой холодно поблескивал полированным металлом магический аккумулятор и горел рубиновый огонек, сигнализирующий об активности амулета. Глаза молодого человека скрывали многослойные серебряные гогглы, которые изредка тихо жужжали, меняя линзы.
Мимо тянулись неприглядные городские трущобы. Грязные кривые улочки с невзрачными домами, между которыми на верхних этажах вне доступа для воров были натянуты веревки с плохо выстиранным бельем, а из окон с предупреждающим криком, а зачастую и со злорадным хохотом выплескивались помои. Стены домов из некачественного бурого и черного кирпича шли трещинами под палящими лучами солнца, а в тех местах куда свет никогда не попадал в силу плотной городской застройки, покрывались белесой плесенью и изумрудным мхом. Фундаменты строений скрывались под кучами мусора, а прямо посреди узкой вогнутой улицы бурлила нечистотами сточная канава. Повсюду валялись разбитые ящики, лопнувшие бочки, тачки без колес, рваные полуистлевшие мешки и прочий хлам, в котором копались нищие. Среди отбросов крутились тощие бродячие собаки, вынюхивая объедки и настороженно наблюдая за нищими, чтобы ненароком самим не превратиться в обед. Трущобы перемежались с промышленными кварталами, заполненными угрюмыми рабочими, понуро бредущими вдоль покосившихся заборов, за которыми громоздились мрачные корпуса заводов и фабрик. Там ухали, выпуская горячий газ, и лязгали металлом огромные механизмы, свистели и окутывались паром закопченные котлы, соединенные змеиным переплетением с ржавыми резервуарами, а над всем этим возвышались и удушливым дымом чадили сотни разнокалиберных труб.
Оставив неблагополучные окраинные районы позади, всадник выехал на одну из широких центральных улиц города, где было заметно чище и куда как оживленнее. Здесь, громыхая по брусчатке окованными колесами, катились омнибусы, легкие кареты и тяжелые многопарные фургоны. Зычные извозчики покрикивали на своих лошадей, на лезущих под колеса прохожих, переругивались друг с другом и отпускали едкие замечания в адрес регулировщиков, суетившихся на особо загруженных перекрестках. Изредка в поток гужевого транспорта врывались шумные паровые автомобили с начищенными до блеска медными котлами и черными короткими трубами, из которых валил густой дым вперемешку с искрами. Паровых автомобилей было немного, но они, безусловно, являлись хозяевами дорог, предупреждая об этом пронзительными короткими свистками зазевавшихся прохожих и до смерти пугая лошадей. В плохо упорядоченное уличное движение добавляли хаоса пешие горожане, для которых еще не придумали ни тротуаров, ни пешеходных переходов и поэтому люди то жались к домам, то путались под копытами лошадей и безрассудно пересекали улицы в любом месте и под любыми углами, где и как им заблагорассудится.
В отличие от окраин на центральных улицах большинство прохожих составляли зажиточные горожане, которые выглядели вполне беспечными и довольными жизнью. Они одевались в добротные красивые одежды преимущественно кожаные, носили обязательные головные уборы и магические гогглы на глазах. Женщины любили покрасоваться яркими цветными платьями с кожаными корсетами в тон их пышным перьям на шляпках, а мужчины предпочитали изобилующий ремнями и пряжками полувоенный стиль, с плащом, накинутым на плечи и коротким мечом на перевязи. Консервативные и состоятельные жители Маркатана традиционно передвигались по городу верхом на лошадях, в закрытых каретах или колясках с откинутым верхом, продвинутая молодежь предпочитала паромобили, а менее обеспеченные слои населения довольствовались переполненными омнибусами.
В центре города хватало и бедных людей, подвизающихся в сфере средневекового обслуживания и мелкой торговли. Одни розничные продавцы катили тележки с фруктами, овощами и зеленью, другие разносили свежеиспеченные хлебобулочные изделия или молочную продукцию в плетеных корзинах, а третьи вели торговлю мелкими бытовыми товарами прямо с лотков. Среди пестрой уличной толпы размеренным шагом, чтобы не расплескать воду лавировал водонос с конусообразными ведрами на коромысле. Брел, согнувшись от тяжести холодной глыбы за спиной, разносчик льда, основательно вымокший и оставляющий за собой влажную дорожку. Шел крысолов со связкой мертвых животных перекинутой через плечо, вид которых никого и даже дам нисколько не шокировал. Тащил лестницу трубочист весь с головы до ног перепачканный сажей и сверкающий белками глаз. Рискуя быть задавленными, сновали между транспортными средствами уборщики конского навоза с метлами в руках, а к прохожим с просьбами купить букетик полевых цветов приставали симпатичные молодые цветочницы.
Седой всадник не обращал внимания на почтительно расступающихся перед ним прохожих и лишь гадливо морщился. Его донимала нестерпимая вонь, идущая от сточных канав, которые хотя и переместились с середины улицы на обочины, но никуда не исчезли. Тяжелым запахом был пропитан все город, но по опыту молодой человек знал, что не пройдет и получаса как его обоняние адаптируется, и он попросту перестанет замечать этот вездесущий смрад.
