- Так Бродмена убил Мануэль?
- Я этого не говорил. Я еще ничего не сказал. Само собой, я хочу исполнить свой долг, но какой будет вред, если я еще и немножко заработаю, а?
- Вы обязаны сообщать властям все, что вам известно, мистер Уинклер. Вам уже грозят неприятности за сокрытие сведений.
- Я не скрываю, а просто припомнил только сейчас. Память-то у меня уже не та.
- Что вы припомнили?
- То, что видел. - Он замялся. - Я думал, что мне за это что-нибудь причитается.
Комнатушка, хитрый несчастный старик угнетали меня, и я сделал жест, который был мне не по карману, - достал пять долларов из своего довольно тощего бумажника и протянул ему.
- Ну, во всяком случае за несколько обедов вы заплатить сможете.
Он взял их со светлой улыбкой.
- А как же! Хороший вы мальчик. И Джерри Уинклер будет поминать вас в молитвах. - Не меняя тона, он продолжал: - Голову Бродмену разбил Гэс Донато. Младший брат Мануэля.
- Вы видели, как это случилось, мистер Уинклер?
- Нет. Но я видел, как он туда вошел и как вышел.
Я сидел тут у окошка, вспоминал былые деньки, и, смотрю, Гэс на пикапе въехал в проулок. Берет из кузова монтировку, засовывает под брючину и тихонько открывает заднюю дверь Бродмена. А через несколько минут выходит с мешком на спине, бросает его в машину и идет за новым.
- Вы не знаете, что было в мешке?
- Нет. Только он был набит битком. И другие тоже. Он еще четыре-пять принес. Сложил в пикап и укатил.
Я поглядел в его выцветшие глаза:
- Вы уверены, что это был именно он?
- А как же! - Он постучал тростью по голым половицам. - Я Гэса Донато чуть не каждый день вижу. А тут особое внимание обратил, потому что ему не положено водить машину.
- Слишком молод?
- Чего нет, того нет. Но условно освобожденным водить машину запрещается. А у него из-за машин неприятностей и так хватало - из-за них-то его и арестовали.
- А Гэс ваш друг?
- Не сказал бы. Вот Мануэль - тот друг.
- Но, по вашим словам, вы с Гэсом постоянно видитесь.
- Верно. В закусочной у Мануэля. С тех пор как Бродмен его турнул на той неделе, он у Мануэля посуду мыл.
- А почему Бродмен его уволил?
- Я так толком и не понял. Что-то из-за часов. Золотых настольных часов. Гэс отправил их куда-то, куда не следовало. Я слышал, как Мануэль спорил с Бродменом в проулке.
Я открыл окно. У задней двери бродменовской лавки о чем-то совещались двое в штатском. Они подозрительно уставились на меня. Я попятился и закрыл окно.
- А вы ничего не упускаете, мистер Уинклер?
- Стараюсь.
3
Я оставил его в бродменовской клетке с Уиллсом, а сам взял такси - мне не терпелось продолжить разговор с Эллой Баркер. Вот только она совсем не хотела его возобновлять.
Когда надзирательница ввела меня в камеру свиданий, Элла даже не подняла головы. Она сидела, положив худые руки на стол, поникшая, съежившаяся, точно птица, утратившая надежду вырваться на волю. Позади нее в зарешеченное окно било предвечернее солнце, расчерчивая ей спину полосками теней.
- Возьмите себя в руки, Баркер. Первый день всегда самый тяжелый. - Надзирательница потрогала её за плечо. Возможно, намерения у нее были самые лучшие, но голос звучал наставительно, почти угрожающе. - К вам опять пришел мистер Гуннарсон, Вы же не хотите, чтобы он смотрел, как вы киснете.
Элла отдернула плечо от её руки.
- Если ему не нравится смотреть, так пусть не приходит. Ни опять, ни потом!
- Чепуха! - сказала надзирательница. - В вашем положении адвокат вам очень нужен, хотите вы того или нет.
- Миссис Клемент, вы не оставите нас вдвоем?
- Как скажете. - И надзирательница удалилась, потряхивая повязкой ключей, точно тоскливыми кастаньетами.
Я сел к столу напротив Эллы:
- Гектор Бродмен умер. Его убили.
Темные ресницы прикрывали её глаза. Она упорно их не поднимала. Мне почудилось, что я ощущаю запах её страха - какую-то едкость в воздухе. Но может быть, это был запах тюрьмы.
- Вы ведь были знакомы с Бродменом?
- Как с пациентом. Таких знакомых у меня не сосчитать.
- А что с ним было такое?
- У него удалили опухоль. Доброкачественную. Прошлым летом.
- Но вы виделись с ним и после?
- Один раз он меня пригласил, - ответила она все тем же монотонным голосом. - Я ему как будто нравилась, а приглашениями меня не слишком заваливают.
- О чем вы разговаривали с Бродменом?
- Да почти только о нем. Он ведь был пожилым человеком. Вдовцом. Все время рассказывал про великую экономическую депрессию. У него где-то в восточных штатах было свое дело. А в депрессию он и его первая жена потеряли все, что успели скопить. Ну все-все.
- Так у него была и вторая жена?
- Я этого не говорила. - Наконец она подняла на меня глаза. Полные испуга. - Вы что, думаете, я бы вышла за жирного лысого старика? Хотя, при желании, и могла бы.
- Значит, он сделал вам предложение? В первый же вечер?
Она замялась:
- Я с ним виделась еще раза два. Ну, пожалела его.
- И где он вам его сделал?
- В машине. Выпил лишнего у… - Её губы на мгновение остались открытыми, потом крепко сжались.
- Так где же?
- Где пришлось. Он меня катал. По городу. Свозил в горы.
- К своим друзьям?
- У него не было друзей, - ответила она чересчур быстро.
- Так где же он пил в тот вечер, когда сделал вам предложение? У себя дома?
- У него своего дома не было. Ел в ресторанах, а спал в лавке. Я ему сказала, что никакая женщина не согласится вести такую жизнь. Тогда он предложил переехать ко мне и обставить мою квартиру.
- Как щедро!
- Да уж куда щедрее. - Её губы тронула улыбка. - Он все уже рассчитал. Ну, и в этот последний вечер я, пожалуй, крепко наступила ему на ногу. Он совсем скис. - В её улыбке промелькнула жестокость.
- Так где, вы сказали, он пил?
- Я ничего не говорила. Но вообще-то пил он у меня. Сама я не пью, но держу бутылку для друзей.
- Каких, кроме Бродмена?
- Ну, для девочек из больницы. А про него я не говорила, что он был моим другом.
- Как же так? Он ведь подарил вам платиновые часы.
Она выпрямилась, напряженно вытянув шею, словно я накинул ей на шею петлю и открыл люк у нее под ногами.
- Никаких часов он мне не дарил!
- Если не он, то кто?
- Никто. Если вы воображаете, будто я принимаю от мужчин дорогие подарки…
- Часы нашли сегодня у вас дома.
Она закусила нижнюю губу. В окне над её головой я видел башенку с курантами на здании суда. Солнце уже скрылось за ней. Тень башенки легла на окно, как осязаемый сгусток тьмы. Где-то в железном чреве здания гремели кастрюли и сковородки. Стрелки на циферблате показывали половину шестого.
- Часы мне подарил не Гектор Бродмен, - сказала она. - Я не знала, что они краденые. Когда молодой человек дарит девушке часы или кольцо, как-то не думаешь, что они могут быть крадеными.
- С вами поступили подло и грязно, - сказал я. - На вашем месте я бы постарался расквитаться с тем, кто это сделал.
Она кивнула, прикрыв рот ладонью, внимательно глядя на меня.
- Вы не расскажете мне все, Элла? Скоро ужин, и меня попросят отсюда. А если вы отложите на завтра или послезавтра, может быть уже поздно.
- Поздно? - переспросила она из-за ладони.
- Для вас - поздно. Сейчас у вас есть шанс помочь полиции найти убийцу Бродмена. И я настоятельно рекомендую вам воспользоваться им. Если вы этого не сделаете, а его поймают, ваше положение очень затруднится.
- А как он… Бродмена?
- Размозжил ему голову. И вы будете сидеть здесь и молчать, а он тем временем ускользнет?
Элла провела рукой по собственной голове. Образ, возникший в её сознании, был настолько ярким, что она взъерошила свои темные волосы и не пригладила их.
- Я понимаю, вы не хотите, чтобы это случилось и с вами. Но как насчет других людей? В конце-то концов вы - медицинская сестра, и, держу пари, чертовски хорошая.
- Льстить мне незачем, мистер Гуннарсон. Я и так скажу вам, кто мне дал кольцо и часы.
- Гэс Донато?
На это имя она никак не отреагировала.
- Нет. Его зовут Ларри Гейнс.
- Человек из Сан-Франциско?
- Он служит спасателем в клубе «Предгорья». Никакого человека из Сан-Франциско не было.
Это признание обошлось ей дороже всех остальных. Она поникла и надолго замолчала. А я с готовностью воспользовался паузой, чтобы закурить сигарету и собраться с мыслями. Защитнику вести допрос - тяжелая работа даже при самых благоприятных обстоятельствах. И хуже всего не в суде, а с глазу на глаз, когда приходится вбивать клиентам в глотку их собственную ложь, пока они ей не подавятся.
Элла устала лгать. И рассказала мне короткую, но отнюдь не простую историю своих отношений с Ларри Гейнсом.
Познакомилась она с ним через Бродмена. Во второй раз, когда они встречались вечером, он повез её к Ларри Гейнсу. Видимо, он чувствовал, что не слишком способен составить ей компанию в одиночку. Ларри оказался совсем другим - настолько, что она недоумевала, как между ним и Бродменом могли завязаться дружеские отношения. Он был красив, воспитан и старше её лишь на три-четыре года. Жил он в каньоне за городской чертой. Это было замечательно - сидеть между двумя мужчинами в маленьком домике Ларри, пить кофе по-турецки, который сварил Ларри, слушать пластинки на его проигрывателе. И, сравнивая их, она про себя решила, что Гектор Бродмен ей не подходит.
Во второй вечер, который они провели втроем, в ней пробудилась сладкая надежда, что, может быть, Ларри… Он всячески показывал, что она ему нравится! Например, они серьезно заговорили о жизни, и он очень интересовался её мнением. А Бродмен сидел в углу с бутылкой.
В тот же вечер она порвала знакомство с Бродменом. И вообще, она не терпит пьяниц. Ларри выждал четыре дня - самые длинные четыре дня в её жизни - и позвонил ей. Она испытала такую радость и благодарность, что позволила соблазнить себя. Она берегла свое девичество, но он был таким ласковым, таким бережным!
