Естественно, даже не пытаясь подняться на ноги, я завертел башкой, желая узнать, что за ерунда тут творится и почему я принимаю в ней, пусть и не очень активное, но всё же участие.
И то, что я выяснил с первых же секунд рекогносцировки, повергло меня в немалый шок.
Нет, врагов красномордых я так и не разглядел. Они прятались среди густых зарослей леса на другой стороне огромной поляны. Поляны, Карл!
Сколько я, немало подохренев, не вытягивал шею, несмотря на свистящие над моей головой дротики, никакого шоссе с джипом, машиной дорожников и толпой спецназеров я обнаружить не смог. Их не было! От слова «совсем»! Вот машина моя, действительно уткнувшаяся смятым боком в здоровенную каменюку, была, а всего остального, должного её, по идее, окружать, не было.
Со всех сторон просторную поляну огораживал лес, проскочить через который, слетев с дороги, моя машина никак бы не смогла. Слишком густые посадки в том месте, на которое указывает оставшаяся позади автомобиля примятая трава. Да и начинается этот странный тормозной путь вовсе не от деревьев, а, словно ниоткуда взявшись, прямо посреди поляны. Не по небу же я сюда перелетел. Я бы такое запомнил.
Писец! Приехали. Либо у меня поехала крыша, либо одно из двух.
Скорее всего, во время аварии меня долбануло обо что-то башкой и теперь я лежу в коме, а всё, что происходит вокруг — плод галюнов, частенько сопутствующих сотрясению мозга.
Так что можно не бояться ни этих красномордых придурков, ни их врагов.
Сука! Шоркнувший по краю правого уха дротик, прилетевший с дальнего края поляны, убедительно доказал, что боль в этом примерещившемся мире ничем не отличается от настоящей.
Припав к земле, я ухватился за сильно засаднившее оцарапанное ухо, чувствуя, как по пальцам засочилась самая настоящая тёплая и липкая — моя, млять! — кровь.
Если это и галлюцинации, то они чересчур реалистичные. Нужно было как-то выбираться из этой ситуативной жопы. Оставалось лишь решить, как.
Если принять во внимание, что красномордые не стреляли в меня, хотя и прекрасно видели, и если предположить, что подстреленный детина пытался вытащить меня из-под обстрела, наверное, более разумным было бы перебраться под защиту этих псевдо-ковбоев.
Я уже вознамерился, встав на четвереньки, двинуть в сторону красномордых, когда, казалось, бездыханная туша громилы шевельнулась. Послышался тихий короткий стон, неоспоримо свидетельствующий о том, что этот грубиян, чуть не задушивший меня, всё ещё жив.
Чёрт! С одной стороны, этот верзила слишком тяжёл. С другой, возможно, пытался меня спасти. Опять-таки, спасение этого бугая может принести мне какие-то преференции при общении с его дружками. Как ни крути, лучше постараться вытащить его с поля боя.
Что ж, самое время вспомнить свою службу в армии. Будучи санинструктором и не таких верзил умудрялся выволочь из-под огня.
За шкварник его не потащишь, спиной по земле скребя — вонзившиеся в тело дротики все внутренности мужику раскурочат. На боку, повернув к себе спиной и ухватив за нижнюю руку, заведённую под мышку верхней, тоже не потянешь. Тут я ему, елозя коленями, сам раны разворочу и только ещё хуже сделаю. Загнётся, до своих не добравшись. Остаётся одно — подползать под красномордого и, взвалив на спину, волочь на себе.
Какое-никакое, а решение. Причин растягивать удовольствие, парясь непонятками посреди поляны, я не видел. Потому и перешёл к более активным действиям.
Первым делом вытянул руки раненого вперёд. Улёгся параллельно с огромным телом, чувствуя себя рядом с ним тщедушным хлюпиком. Приподнял, поворачивая тяжёлую тушу на бок.
Мама дорогая! Ну и рожа у тебя, Шарапов!
Довольно молодой парень. Ни усов, ни бороды — совершенно гладкое лицо. Только черты этого лица, мягко говоря, весьма экзотические. Словно кто-то пародию на Валуева слепил. Такие же глубоко запрятанные под мощные надбровные дуги глаза, кажущиеся мелковатыми в сравнении со всем остальным: громадным мясистым носом, выпирающими скулами и тяжёлым, немного вытянутым книзу, подбородком. Правда, Николай, если и сравнивать его с этим красномордым, просто красавчик. Особенно, принимая во внимание огромные кривые зубы парняги, как будто не помещающиеся в приоткрытой пасти. Натуральный орк из игр, только почему-то красный, а не привычно-зелёный. Да и одет совсем нетипично для орков.
Но, кем бы здоровяк ни был, пришлось заползать под него на пузе, складывая тяжеленные руки себе на плечи и взвалив на спину, ползти к деревьям. Кряхтя, шкрябая и частенько проскальзывая ботинками по сочной траве, да сильно надеясь, что был прав в своих предположениях, и дружки раненого меня не пристрелят, едва я до них доберусь.
— Не стреляйте! — выдавить из себя даже такую короткую фразу оказалось очень непросто. Казалось, что придавивший меня к земле детинушка весит полтонны, не меньше. До деревьев оставалось ещё метров десять, а силы у меня уже почти закончились и полз я чисто на морально-волевых. Про дыхалку и говорить нечего. Я уже давно хрипел раненым носорогом.
