Из Италии С. Ф. Шарапов отправляется в Грецию, затем в Константинополь. Побывал он и в Вене, Берлине, а впоследствии стал еще и парижским корреспондентом газеты «Новое время», с которой систематически сотрудничал до 1881 г. В Париже он выступил на литературном конгрессе с речью о правах женщин, которая имела шумный успех и была опубликована в виде брошюры на французском языке. На этом же конгрессе он произнес речь с возражением Виктору Гюго. В Париже он прослушал курс земледельческой химии и успел поработать в лаборатории Вилля, исполняя обязанности лаборанта[28].
Работа специальным корреспондентом популярнейшей русской газеты, где не ставили строгих рамок для выражения личного взгляда, позволяла С. Ф. Шарапову много увидеть, осмыслить, вырабатывая собственный стиль изложения.
Осенью 1878 г. С. Ф. Шарапов возвращается в Россию, выходит в отставку и поселяется в разоренной Сосновке, где даже нечем было пахать («десять лет опекунского грабежа»). В кратчайшее время он возобновляет старую кузницу, изобретает и сам изготавливает собственный одноконный плуг, испытывает его, распахивает «облоги» и уже 5 ноября 1878 г. основывает мастерскую по изготовлению плугов[29].
При этом он внимательно изучает опыт грамотного хозяйствования на земле, особенно А. Н. Энгельгардта, который в своем смоленском имении Батищево успешно хозяйствовал с 1871 г., а со следующего года начал публиковать в «Отечественных записках» свои знаменитые «Письма из деревни» и разрабатывал со второй половины 1870-х гг. идею «интеллигентной деревни» (когда городская молодежь направляется в деревню и становится фермерами).
Несмотря на то, что деятельность С. Ф. Шарапова отчасти являлась подверждением этой идеи (а он поддерживал некоторые полезные начинания А. Н. Энгельгардта), Сергей Федорович имел и свои собственные взгляды: в деревне и своего народа хватает, даже в избытке, нужно укреплять общину, необходимо создавать кооперативы во главе с умелым помещиком, осуществлять интенсивное землепользование, самим грамотно вести хозяйство в соответствии с природными условиями, применением удобрений, правильным севооборотом и т. д.
Практические результаты деятельности молодого хозяина стали очевидны уже в самое ближайшее время. В 1880 г. Смоленское губернское земское собрание предложило С. Ф. Шарапову расширить работы по совершенствованию конных плугов. Он начинает участвовать в сельскохозяйственных выставках, где выставляет продукцию собственного изобретения. Уже в 1882 г. министр государственных имуществ М. Н. Островский (родной брат знаменитого драматурга А. Н. Островского) «желает видеть плуги». С тех пор Сергея Федоровича Сосновка уже никогда не отпускала надолго.
С. Ф. Шарапов активно сотрудничает с журналом «Земля», «Новым временем», газетой «Смоленский вестник». На страницах этого, выходившего трижды в неделю и достаточно популярного издания освещался самый широкий спектр общественных вопросов, публиковались известные авторы, в т. ч. А. Н. Энгельгардт.
В «Смоленском вестнике» в 1880 г. С. Ф. Шарапов начал вести отдел «Текущая литература», где под псевдонимом «Один из публики» помещал литературно-критические статьи, в которых давал обзор литературных новинок (преимущественно журнальных публикаций). Уже здесь становится заметным его собственный стиль с обширным цитированием и последующими комментариями, стремлением к простому и в то же время несколько эмоциональному изложению мыслей.
Первые успехи на поприще практической деятельности в сельском хозяйстве и мастерской по изготовлению плугов, занятия литературной критикой, публицистикой, ораторский талант, стремление к разнообразной деятельности подвигают С. Ф. Шарапова поделиться опытом в виде лекций[30].
Такие лекции пользовались успехом не только в провинции, но и в Москве. С. Ф. Шарапов знакомится с И. С. Аксаковым, становится его преданным учеником, начинает сотрудничать (под псевдонимом «Талицкий») с ним в его только что открытой еженедельной газете «Русь». Вот что писал Сергей Федорович И. С. Аксакову в марте 1885 г: «Теперь, кажется, я начал понимать, в чем была Ваша сила надо мной — а ведь Вы в самом деле все создали во мне. Я был, поступая к Вам, вполне легкомысленным субъектом без всяких убеждений, без всякой веры!»[31]
