В статье доктора Анджело Каньяччи, опубликованной во вполне научном журнале, на полном серьезе утверждается, что пол ребенка и впрямь связан со временем года, когда он (она) был зачат.
Доктор Каньяччи и его коллеги из итальянского города Модена изучили записи о рождении более 14 тысяч детей, родившихся в городском институте акушерства и гинекологии между 1995 и 2001 годами. Составив подневный график этих рождений, исследователи не обнаружили какого-либо явного признака существования определенных сезонов, когда рождается больше мальчиков или больше девочек. Но затем они предположили, что такие сезонные различия все же существуют, но могут быть замаскированы разной длительностью беременности.
Как, однако, составить график зачатий? Тут на помощь исследователям пришел тот факт, что в моденском институте издавна было заведено производить ультразвуковые снимки зародышей для выявления пола будущего ребенка. Такие снимки производились вскоре после зачатия, и дата зачатия при этом фиксировалась в документах по показаниям будущей матери. Обратившись к этим архивным данным, исследователи убедились, что их предположение верно. Помесячный график зачатий обнаружил существенные сезонные вариации в соотношении зачатых мальчиков и девочек. Нормальное (среднестатистическое) их соотношение составляет 511 мальчиков и 489 девочек на каждую 1000 родившихся живыми младенцев. Исследование же показало, что в период с сентября до ноября было и больше зачатий, и больше зачатых мальчиков, чем можно было ожидать — даже с учетом вероятностной ошибки. В период между мартом и маем выявилось обратное явление — количество зачатых девочек превосходило количество зачатых мальчиков.
Чем объяснить это курьезное наблюдение? Ведь в отличие от многих других биологических видов люди размножаются вне зависимости от годичных сезонов. Побуждением к акту размножения у людей (или его тормозом) является у нас не время года, а скорее социальные причины, не температура воздуха или количество световых часов в тот или иной сезон, а физиологические побуждения и «привходящие обстоятельства» (например, количество выпитого). И потому доктор Каньяччи предположил, что найденная им закономерность объясняется не нашими субъективными желаниями и намерениями, а тем, что за нас незримо «думает» природа. И сезонные вариации в количестве зачатий мальчиков и девочек возникают потому, что это дает будушим детям возможность рождаться в более благоприятных условиях.
Действительно, если этот так, то можно найти смысл в зачатии большего количества мальчиков, чем девочек, в осеннее время, потому что в этом случае они рождаются летом, когда у них больше шансов выжить. Ведь давно известно, что именно мужчины являются более слабым полом. У них, как хорошо знают врачи, больше, чем у женщин, шансов погибнуть на каждом жизненном этапе, начиная с внутриутробного развития и до самой старости. Специальные исследования показали, что на вероятность зачатия мальчиков влияет даже состояние родителей: у людей, подверженных любому стрессу, будь он вызван возрастом, курением, загрязнением окружающей среды или даже землетрясением, рождается меньше мальчиков, чем девочек. Предположение доктора Каньяччи, в сущности, объясняет его эмпирическое наблюдение «желанием» природы сбалансировать это половое неравенство с помощью «обратного неравенства числа зачатий» — так, чтобы больше мальчиков рождалось в биологически благоприятных условиях.
Впрочем, существующие данные не показывают, будто дети, зачатые в «благоприятное» время года, затем действительно оказываются в среднем здоровее. И наконец, даже сам Каньяччи не может пока указать (если не считать туманных упоминаний о гормонах или приживлении эмбриона), какой биохимический механизм способен объяснить обнаруженную им «сезонность».
Короче, туг еще много неясного и сомнительного даже для специалистов. А потому и нам, простым смертным, нечего стыдиться своих сомнений. Не будем поэтому спешить доверяться сезонному рецепту моденских исследователей. Пока они не найдут убедительного объяснения своему открытию, зачатие ребенка в любое время года будет по-прежнему оставаться подобным шальному выстрелу в темноте.
Кто мы и что мы теперь — в начале III тысячелетия? Кого слушают, на кого хотят походить наши соотечественники?
Кто для них авторитет — не по должности, а по заслугам? Кто духовные вожди?
Кто может от имени общества поставить власть на место, когда это необходимо, и, когда это необходимо, поддержать ее в непопулярной, но эффективной стратегии? Оглянитесь. Вам не кажется, что вокруг — пустота?
Говорят, теперь кухни — просто кухни, а не место для разговоров о смысле жизни, когда дети уснут. Не верьте. Дети по-прежнему ложатся спать раньше своих родителей, и кухня по-прежнему служит местом сборища.
На кухне можно спорить о главном, пренебрегая правилами научной доказательности и ссылками на предшественников; можно говорить свободно и открыто, не опасаясь собеседников, которые на кухне — всегда свои.
Потому редакция и решила завести собственную кухню — не с баром и официантами (такой у нас, кстати, вовсе нет), а родную, домашнюю, чтоб поговорить.
Время от времени мы будем приглашать на нее гостей, людей разного возраста и разных профессий. Мы предоставим им справочный материал по выбранной теме и мнения экспертов, чаще всего противоречивые. Мы непременно угостим их чаем и поговорим свободно и неспешно.
Сегодня на нашей кухне — известный социолог, старинный автор и друг журнала Борис Дубин и совсем не известный широкой публике тридцатилетний дизайнер, арт-директор одной из модных московских дизайнерских студий Юрий Алексеев.
Борис Дубин
Б. Дубин: Хотите заставить власти остановить войну в Чечне или сделать еще что-нибудь, что общество считает необходимым, а у власти никак «руки не доходят»? Братцы! Давайте будем поднимать голос, давайте будем формировать какие-то движения, тогда люди, которые могли бы сесть за стол со стороны Запада и со стороны Чечни, увидят, что есть какие-то другие авторитетные силы, авторитетные голоса.
Нет движений, нет авторитетных сил. Вот что значит — нет элиты. Нет оснований для моральных суждений. Нет оснований для морального счета. Нет оснований для того, чтобы выдвигать новые нормы и образцы поведения или восстанавливать какие-то старые, которые вполне работают, и нет никаких причин, чтобы их выплескивать вместе с водой.
