…Сейчас Америка проживает грандиозное наследство, состоящее из железобетонных чудес света. Эти памятники величественнее, чем что-либо, построенное в Древнем Риме, и строили их циклопы, вооруженные сварочными горелками, мастерками и клепальными молотками…»
Если без патетики — то очевидно, что на смену индустриальным людям-титанам пришли «постиндустриальные карлики», очень не любящие будни упорного труда. Этика такого труда, этика служения Делу оказалась сломанной неолиберализмом и потребительством. Если официальная проповедь звучит так: «Ты должен стать миллионером к двадцати пяти годам!» — кто же станет упорно трудиться? Ведь так миллиона не получишь. Все устремляются в «нематериальные» информационно-спекулятивные сферы, в финансы и право. Поэтому разлагается и государственный аппарат: он не желает кропотливо работать. Зачем? Ведь так не разбогатеешь. И вот американцы, построившие некогда гигантскую инфраструктуру, теперь не в силах даже ее поддерживать. Государство на глазах превращается в деградировавшего, коррумпированного лентяя. В безответственное Нечто. И вот оно уже не только инфраструктуру не поддерживает, но и оказывается не в силах спасти своих граждан в чрезвычайной ситуации (Новый Орлеан).
И вот новый президент Обама в конце 2008 г. сообщает о двухлетнем плане государственных вложений в обветшавшую инфраструктуру США. Физический развал техносферы — вот вам еще одно последствие революции капиталистов-фундаменталистов! Уже не в РФ, а на самом «развитом» Западе…
По нашему разумению, вся эта муть, что называлась «постиндустриализмом», кончится лишь одним: установлением на планете режимов, в той или иной степени фашистских. Ибо сей «постиндустриализм» породил такие проблемы и загнал миллиарды людей в такую яму, что выкарабкиваться из кризиса придется, что называется, с кровью и потом.
Финансовый и экономический кризисы, природные катаклизмы, война за углеводороды, техногенные катастрофы и эпидемии — все это может ускорить пришествие нового фашизма. Это — один из возможных сценариев будущего.
Давайте не повторять сказочек о том, что капитализм и частная собственность непременно гарантируют демократию. История капитализма дает целую гамму тоталитарных и откровенно репрессивных режимов. И приходят они как раз тогда, когда общество сталкивается с жестокими кризисами. Закон истории гласит: раз что-то уже случалось — это может случиться и потом. Капиталистические отношения знают кровавые южноамериканские диктатуры Чили и Аргентины, которые остервенело проводили в жизнь либерально-монетаристские теории, ради них убивая массу людей. Они знают и гитлеризм, который вернее называть не национал-социализмом, а национал-капитализмом: весьма любопытную модель, действительно много давшую в тридцатые годы немецкому народу. Это, можно сказать, самая удачная и наиболее социалистическая форма тоталитаризма.
А франкизм в Испании не хотите припомнить? А режим Салазара в Португалии? Если брать пример Франко — то он, утопив в крови сопротивлении левых и республиканцев, установил своеобразную экономическую модель. Франко позаимствовал многие идеи коммунистов, применяя планирование и контроль за ценами.
Между диктатурой крайнего капитализма и гитлеризмом лежит «мягкая» диктатура Франклина Рузвельта — с повышенной ролью спецслужб, с убийствами неугодных.
Теперь в кризис входит хваленый «постиндустриализм». Вы скажете, что США — не Латинская Америка? И ошибетесь. В погоне за прибылями финансовая элита Штатов сделала экономику своей страны подобием мексиканской экономики…
Постиндустриализм определяли по-разному, но нам важно то, как западные властители его воплотили. Итак, они просто вынесли большую часть промышленности в Азию, где рабочая сила подешевле, всякие социальные и экологические требования — «ниже плинтуса», а правительства — сговорчивые. Какой-то суперпромышленности взамен выводимой они в США и Европе не создали. А еще они отделили деньги от процесса производства и сделали денежный мир огромным «глобальным казино», бесплодным и лишенным всякого смысла. Их «постиндустриализм» стал громадным царством спекуляций, где все развитие свели к бесконечному совершенствованию компьютеров и сотовых телефонов. В конце концов, все это привело к разрушению нормального общества среднего класса на Западе, к опасному имущественному расслоению, к экоциду и межрелигиозно-межцивилизационной войне, и, наконец, к новой Великой депрессии на самом Западе.
«Постиндустриализм» с его экономикой бесплодных спекуляций выдвинул новый тип капиталиста и менеджера: рвача, гонящегося за прибылью здесь и сейчас. И какая, к черту, стратегическая перспектива, какие долгосрочные вложения в науку? Сорвать куш побыстрее и с наименьшими усилиями. Стать миллионером уже к 25–30 годам! Кто смог — тот человек, кто не смог — просто серая масса нелюдей, включая и профессоров, и уличных торговцев наркотиками.
«…Люди слишком долго торговали воздухом — производными инструментами второй, третьей, восьмой степени… Торговали и еще получали за это премию. Это же не может вечно продолжаться! Мы живем во времена, когда получение бонуса в конце года — самое важное событие для банкира. И ради этого можно делать все что угодно. Менеджеры так много (и чрезмерно) зарабатывают, что это уже обсуждается в Конгрессе США! А долгосрочная стратегия развития бизнеса никого вообще не интересует. Все хотят быстро сорвать банк…»
