— Возьмемся за СГ, — сказал Осболдистон, — пусть новенькому даст порулить.
Под «новеньким» он разумел Роджера Квейфа.
Я спросил мнение Осболдистона о Роджере. Роджер Квейф, сказал Осболдистон, приспосабливается лучше, чем кто бы то ни было в этой сфере. Что утешает, если учесть, что Гилби работает в палате лордов, а Квейф будет вести дела министерства в палате общин.
Мы шли по коридору, безлюдному, если не считать посыльного. Потолки у нас в Уайтхолле высокие, под ними копится сумрак и влажная прохлада. Ничего удивительного — наше здание строилось в девятнадцатом веке. Миновали две двери. Из темноты замерцала табличка «Парламентский секретарь мистер Роджер Квейф». Осболдистон ткнул в нее пальцем, как бы возвращаясь к нашему разговору о Роджере, и заметил:
— Он по утрам сюда не торопится, что нам очень на руку.
Кабинет лорда Гилби располагался в конце коридора. Как и у Гектора Роуза, обосновавшегося также в угловом кабинете, только в другом крыле, у Гилби вид из окон на Сент-Джеймсский парк. Смутный свет подчеркивал белизну стеновых панелей. Лорд Гилби стоял между столом и окном и со спокойным неодобрением созерцал косой ливень, низкие тучи и деревья, лохматые от ветра.
— Ужас, — произнес он, будто наконец нашел подходящий эпитет для погоды. — Ужас.
Лицо лорда Гилби отличается приятностью, мелкими чертами и мнимой — впрочем, нередкой — открытостью. Для человека, которому хорошо за шестьдесят, лорд Гилби похвально подтянут. А также любезен и прост в общении. И все-таки наша просьба, в кабинете Осболдистона казавшаяся непритязательной, теперь почему-то приобретала оттенок сверхъестественности, с каждой секундой сгущавшийся.
— Господин министр, — начал Осболдистон, — в моем представлении, давно пора созвать кабинет и решить относительно А. — Осболдистон произнес кодовое название баллистической ракеты.
— Относительно А? — протянул лорд Гилби в раздумье, словно услышав предложение принципиально новое, оригинальное и, пожалуй, дурно пахнущее.
— Члены кабинета наверняка будут, как никогда, единодушны.
— Не стоит форсировать, — с укором ответил Гилби. — Или, по-вашему, стоит?
— На бумаге все решено полтора года назад.
— На бумаге, говорите? Друг мой, в данном вопросе лично я больше склонен полагаться на голоса живых людей.
— И мы о том же, господин министр, — произнес Осболдистон.
— Намекаете, что хорошенького понемножку? Вы ведь именно на это намекаете, а, сэр Дуглас?
«Сэр Дуглас» было показателем отеческого укора. Обычно Гилби называет Осболдистона просто по имени. Осболдистон покосился на меня как человек, которого бьют по голове очень мягкими подушками. В очередной раз он понял, что Старый Герой не только любезен, но упрям и тщеславен. Осболдистон слишком хорошо знал: едва за ним закроется дверь кабинета Гилби, как Гилби подвергнется «прессингу» промышленных магнатов вроде лорда Луфкина, которому остановка проекта с ракетой А грозит исчисляемыми в миллионах убытками, или же старых сослуживцев, уверенных, что с оружием, каково бы оно ни было, лучше, чем без оружия.
Кстати, последнее обстоятельство объясняет, почему Осболдистон при выборе членов комиссии обошел вниманием военных. И дело даже не в том, что Гилби в свое время так отличился на военной службе, что его и подвинуть нельзя. Старый Герой он отнюдь не в ироническом смысле — Гилби в обеих войнах проявил себя как чрезвычайно храбрый боевой офицер; в последней войне командовал дивизией. Это его потолок. Обладай Гилби хотя бы средними способностями, говаривали старые вояки в клубах, он бы уже до небес взлетел, ибо таких связей, как у него, поискать. Пэрство досталось Гилби по наследству, а не за военные заслуги. Иными словами, истинный английский аристократ.
— Господин министр, — продолжал Осболдистон, — если вы полагаете разумным проверить процент согласия, мы могли бы вместе провести межведомственное совещание, на вашем уровне. Или на моем. Или разом собрать министров и чиновников.
— А известно ли вам, — отвечал Гилби, — что я не являюсь поборником собраний и заседаний? Они нерезультативны, вот что я вам скажу.
Тут Дуглас Осболдистон впервые растерялся. Выдавил:
— Есть другой способ. Вы могли бы взять трех министров, ведающих вооруженными силами, и обсудить вопрос с премьер-министром. Мы сейчас быстро введем вас в курс дела, если позволите.
(Я не сомневался, что Осболдистон под этим разумеет также проследить, чтобы премьер-министр тоже был введен в курс дела и тоже нами.)
— Нет, полагаю, не стоит его беспокоить. У людей его уровня и без нас хватает забот. Боюсь, что не смогу воспользоваться вашим любезным предложением.
Гилби улыбнулся дружелюбнейшей, добрейшей улыбкой не слишком тщательно скрываемого триумфа и проговорил:
— Я скажу вам, что намерен делать.
— И что же, господин министр?
— Я еще раз внимательно просмотрю документы! Проследите, мой друг, чтобы мне их передали до выходных. И будьте добры, составьте для меня конспект объемом этак на страничку.
На сем лорд Гилби внезапно сменил тему:
— Что вы думаете о моем костюме?
Такого мы не ожидали. Нас с Дугласом Осболдистоном франтами даже злейший враг не назвал бы, зато лорд Гилби как раз франт — разумеется, в пределах, подобающих джентльмену. Вопрос о костюме прозвучал невинно, это да; лорд Гилби, возможно, и не умеет принимать решения — зато умеет их утаивать.
Красивый костюм, подумал я без малейшего интереса.
— Ни за что не догадаетесь, откуда он у меня.
«Где уж нам».
— На самом деле этот костюм… — Гилби произнес не фамилию модного портного, а название крупного лондонского универмага. — Звучит не слишком шикарно, но и не моветон.
Следовало любым способом вернуть лорда Гилби к теме. Была моя очередь. А известно ли лорду Гилби, что кое-кто уже прощупывает почву относительно новой системы доставки баллистических ракет? Что Броджински, судя по всему, отнюдь не собирается прекращать прощупывание из-за одного только недостатка поощрения? Не благоразумнее ли будет — тут Роуз с Осболдистоном были солидарны — решить проблему прежде, чем о ней заговорят в более широких кругах, не благоразумнее ли привлечь Гетлиффа, Люка и барфордских ученых, причем прямо сейчас? Возможно, самому министру этим заниматься сейчас не стоит, сказал я, однако многих затруднений удастся избежать, если, допустим, Квейф проведет одну-другую неофициальную встречу.
