Биллингс, приняв определенное решение, не стал тратить время в бездействии. В результате еще до полудня мы перевезли все свои большие ящики с буквой «Н» на берег и занялись их разборкой.
Два дня спустя гидроплан был собран и готов к полету. Мы погрузили инструмент, веревки, воду, пищу и амуницию в него, а затем стали убеждать Биллингса, чтобы он летел с кем-нибудь из нас. Но он не согласился. В этом был весь Биллингс: если одному человеку предстояло выполнить трудную или опасную работу, то этим человеком должен быть Биллингс. Если он нуждался в помощнике, он никогда не вызывал добровольцев — он сам называл человека или нескольких людей, которых он считал наиболее подготовленными для выполнения этого задания. Он говорил, что считает призывы к добровольцам неправомерными, так как они подвергают сомнению смелость и преданность остальных членов команды.
Мы подтащили гидроплан к воде, и Томас занял место пилота. Он захотел убедиться, что не забыл ничего необходимого. Джимми Холлис проверил все вооружение и амуницию Биллингса. Помимо пистолетов и ружей, в самолете был также пулемет и достаточное количество боеприпасов. Перечисление ужасов Каспака, сделанное Боувеном, убедило нас в необходимости надежной защиты.
Наконец все было готово. Мотор заработал, и мы столкнули гидроплан в прибой. Мгновение спустя он уже несся по поверхности воды, затем легко оторвался от воды по спирали и набрал высоту, покружился над нами и исчез за гребнем скал. Мы стояли молча и пристально смотрели на вершины, возвышающиеся над нами. Холлис, оставшийся нашим командиром, часто поглядывал на часы.
— Ну, — воскликнул Шорт, — мы вряд ли услышим его так скоро!
Холлис нервно засмеялся.
— Он улетел всего десять минут назад, — сказал он.
— А кажется, что прошел целый час, — ответил Шорт. — Но что это? Вы слышите? Он стреляет! Это пулемет! Мы даже не знаем, что случилось. Почему он не разрешил никому из нас с ним лететь?
Да, это был пулемет. Мы слышали его отчетливо в течение минуты. Затем все смолкло. Это было две недели тому назад. С тех пор мы не получили никаких известий от Тома Биллингса.
Я никогда не забуду своего первого впечатления от Каспака, окруженного скалами. Я смотрел вниз из аэроплана на покрытый легкой дымкой пейзаж. Горячая, влажная атмосфера Каспака, окруженная холодным антарктическим воздухом, посылала разреженные клочья тумана далеко в Тихий океан. Поэтому пейзаж производил впечатление колоссального импрессионистского холста, на котором зеленое, коричневое, алое и желтое окаймляли глубокую синеву озера — островки цвета пробивались сквозь опускающийся туман.
Я снижался, держась вблизи скал, и двигался вдоль них на протяжении нескольких миль, не находя ни малейшего признака подходящей посадочной площадки. Затем я вернулся назад, держась ближе к земле в надежде отыскать основание грандиозного скального эскарпа. В это время я летел совсем низко, не только отыскивая посадочную площадку, но и ожидая увидеть внизу признаки жизни. Я почти долетел до южного конца острова, где озеро глубоко вдавалось в сушу, и тут я увидел, что на поверхности воды чернеют тысячи различных живых существ. Я был слишком далеко, чтобы рассмотреть подробности, но мне показалось, что это чудовищные амфибии. Земля также кишела бегущими, ползущими и летающими существами. Неожиданно рядом со мной оказалось одно из них, в то время как все мое внимание было сосредоточено на таинственной картине внизу.
Внезапно что-то заслонило солнечный свет. Я взглянул вверх и увидел огромное ужасное существо, летящее надо мной. Оно имело не менее восьмидесяти футов в длину от отвратительного клюва до кончика тонкого короткого хвоста, с крыльями соответствующей ширины. Оно летело прямо на меня и устрашающе шипело — я слышал его сквозь рокот мотора. Существо оказалось перед моим пулеметом, и я направил ствол прямо ему в грудь, но мне нужно было развернуть аэроплан, так как я был опасно прижат к земле.
Существо было от меня на расстоянии дюжины футов. Когда я начал подниматься, оно последовало за мной, но лишь до тех пор, пока мы не достигли прохладного воздуха в районе вершины скалы. Здесь оно повернуло назад и начало снижаться. Что-то — возможно, извечное мужское стремление к битве и риску — заставило меня преследовать его, и я начал кругами опускаться за ним вслед. Как только мы вошли в теплую атмосферу Каспака, существо повернуло обратно и вновь оказалось надо мной, так что оттуда оно могло броситься на меня. Это облегчило мое пользование вооружением: мой пулемет был обращен вверх под углом в сорок пять градусов и не мог быть ни поднят и ни опущен пилотом. Если бы со мной был кто-нибудь, мы могли бы обстреливать огромную рептилию с любой позиции, но так как, видимо, это существо всегда атаковало сверху, я встретил его пулеметной очередью. Битва продолжалась не более минуты. Затем существо внезапно перевернулось и полетело на землю.
Мы с Боувеном, учась в колледже, жили вместе, и я многому научился у него. Он был очень аккуратным студентом. Его большим увлечением, его хобби была палеонтология. Он часто рассказывал мне о многочисленных формах животных и растительной пище, покрывающей земной шар в предшествующие нам эпохи, так что я был хорошо знаком с рыбами, амфибиями, рептилиями и млекопитающими прошлого. Я понял, что существо, напавшее на меня, было птеродактилем, который считался вымершим миллионы лет назад. Я вынужден был признать, что Боувен ничего не преувеличивал в своей рукописи.
Избавившись от первого противника, я вновь принялся отыскивать посадочную площадку вблизи основания скал, помня, что спасательный отряд ждет меня. Я понимал, что товарищи беспокоятся обо мне, и хотел успокоить их, а также побыстрее переправить отряд и все снаряжение в Каспак, чтобы наконец могли заняться своим делом — поисками и спасением Боувена Тайлера. Как только тело птеродактиля упало на землю, к нему бросились десятки отвратительных созданий, маленьких и больших, чтобы воспользоваться плодами моей победы. Я вспомнил рассказ Боувена о том, что северная часть Каспака более пригодна для путешествия, так как ужасные ящеры на юге этого острова делают невозможной человеческую жизнь.
