Пока народ осматривал КрАЗ на предмет наличия всех мостов, а Вову — на предмет помешательства (нам он казался чуть белее простыни), мы с зампотехом и комтанка пообщались на предмет расчёта за содеянное, то есть — за помощь. Объём озвученной благодарности был разумен и стандартен. 1 танк — одна пол-литра. 2 танка — 1 литр. Это было нормально и по-мужицки. Не «перегибая» и не скромничая. Через пятнадцать-двадцать минут в поле было пусто (матёрые механики, оказывается, лечат танки быстрее, чем автомобилисты свои шины). Лишь кучка грязи в начале просеки напоминала о случившемся конфузе.
Что-что, а в Советской Армии всегда были человеческие, мужские отношения, особенно, если кто-то попал в беду, или даже просто опростоволосился. Думаю, вертолётчики нас простят, что им в тот день не достались два по пол-литра…
Гадости — палка о двух концах. Дело не только в том, что делать их — плохо само по себе. Результат порой оказывается вовсе не тот, на который рассчитываешь.
Как-то на рубеже 16 и 17 веков в Японии один обедневший самурай решил начать варить сакэ. Дела шли ни шатко, ни валко. Однажды он обругал за что-то своего слугу. Тот затаил злобу и решил испортить товар. Ночью он засыпал в бочку с напитком золы. Надо сказать, что в то время могли изготавливать лишь мутное сакэ. Хозяин же утром обнаружил, что жидкость в бочке, на дне которой лежала зола, стала прозрачной и приобрела особый аромат. Так была открыта технология производства прозрачного сакэ.
Проделка слуги принесла начинающему торговцу процветание. Деньги от продажи сакэ вкладывались в торговлю и перевозки, затем в финансовые операции. Через сто с чем-то лет торговый дом Коноикэ был богатейшим в Японии. Вскоре и центральное правительство, и практически все князья были его должниками.
В 19 веке один предприимчивый самурай «выбил» у семьи Коноикэ крупную сумму для нужд своего клана. Судя по всему, деньги были потрачены с толком. Торговая компания клана, через несколько лет названная Мицубиси («Три чилима»), выросла в одну из крупнейших финансово-промышленных групп в истории. Среди продукции компаний этой группы — и пиво Кирин, и фотоаппараты Никон, и внедорожники Паджеро. Забавно, что опосредованно своим появлением они, похоже, обязаны пакостному слуге.
Пишу вам из реанимации. Когда вспоминаю, как я сюда попал, начинаю смеяться, а делать мне этого нельзя, потому что я весь травмирован.
Я собрался соорудить пристройку к своему дому. Основательную. Из кирпича! Но денег на покупку кирпичей не было. Да и зачем покупать! Да ещё в нашей глубинке! Ведь рядом же была стройка. Правда, всего одна. На окраине. Длилась много лет. Обшарив все окрестности, только на ней я нашёл свободные кирпичи. Правда, на шестом этаже этого недостроенного долгостроя. Сначала я решил, что сил у меня хватит сгонять туда-обратно раз двести. Потом, правда, решил всё-таки изучить ситуацию. А вдруг найдётся какой-то другой способ спустить вниз кирпичи! Не такой занудный, как беганье с ведром на шестой этаж и обратно. Изучил. Пришёл к выводу, что такой способ есть. Рабочие сами поднимали кирпичи наверх довольно изобретательно. Бочкой. Бочка была привязана к тросу. Трос пропущен через блок, прикреплённый на шестом этаже. Те, кто стоял внизу, работали при этом лебёдкой. Этакое доморощенное, не переводимое на другие языки устройство. Поскольку лебёдку уже давно с этого долгостроя украли сами рабочие, в конце дня строители привязывали внизу конец троса, оставляя бочку наверху, чтобы её, бочку, не украли. Им на ум не могло прийти, что может однажды случиться. Этой бочкой я и решил воспользоваться.
Смеркалось.
Я забрался на шестой этаж. Нагрузил кирпичами бочку. Естественно, нагрузил максимально, чтобы уложиться в минимальное число спусков. И, естественно, перегрузил. В экономике цивилизованных стран это назвали бы «неправильным планированием». Спустился вниз. Для страховки, чтобы бочка не выскользнула, привязал трос к правой руке и отвязал его конец от коряги.
Поскольку перегруженная бочка была намного тяжелее меня самого, согласно простейшему закону физики я начал возноситься. Я не сразу понял, что со мной произошло. Сообразил, в чем дело, только когда, взмыв над елками, увидал закат над лесом. А посему, любуясь закатом над лесом, не заметил, как, пролетая мимо третьего этажа, верхней частью туловища встретился с бочкой. От удара чуть не потерял сознание. Но вывернулся. И полетел дальше. Подлетая к блоку, был уверен, что жизнь закончилась: сейчас переломает все кости. С испугу перекрестился свободной левой рукой. Однако, на моё счастье, существуют всё-таки законы физики. Бочка в этот момент ударилась о землю. От удара дно бочки вылетело вместе с кирпичами, и я с той же скоростью полетел вниз…
Как люди проводят вечера в нашей стране? Кто на концерты ходит, кто в театр. В этот момент я подумал, что лучше бы всё-таки сегодня вечером пошёл с женой в клуб на концерт. Хотя концертов я терпеть не мог. Эти мысли меня так увлекли, что я опять не заметил, как, пролетая мимо третьего этажа, во второй раз встретился с уже родной бочкой. Та отшибла мне ещё и нижнюю часть. Наконец, я упал прямо на кирпичи. Можно сказать, на свои кирпичи. Приватизированные. Только строить уже нечем. И не до этого! Потерял сознание.
Не знаю, сколько времени я пролежал без сознания, но когда я очнулся, уже не смеркалось. Взошла луна.
Первое, о чем я подумал, придя в сознание и посмотрев на правую руку, которую что-то больно тянуло вверх: на кой я привязал этот дурацкий трос к своей руке? И я его отвязал. Послышался страшный, нарастающий скрежет чего-то приближающегося. Какая-то тень летела на меня. Через несколько секунд она ударилась в меня, и я снова потерял сознание. Этой тенью были остатки бочки.
