Граф напрасно доказывал ей, что по закону нельзя отнимать у Куно право первородства. Она плакала и спорила, до тех пор пока Гроза фон Цоллерн, который прежде никому не покорялся, не уступил ей ради спокойствия и не переписал в завещании Маленькому Плуту Замок Хитреца, старшему близнецу Вольфу – Цоллерн, а Куно – Оленью Гору с городком Балингеном. Вскоре после того как он так уступил, он тяжко заболел. Врачу, который сказал ему, что он должен умереть, он сказал: «Знаю уж», а священнику, который увещевал его набожно приготовиться к концу, он отвечал: «Вздор», с бранью прогнал его и умер как жил, грубым и великим грешником.
Еще не было погребено его тело, как графиня уже пришла к Куно с завещанием и насмешливо сказала своему пасынку, что теперь он может доказать свою ученость, прочитав лично, что стоит в завещании, а именно, что в Цоллерне ему уже нечего делать. Она радовалась вместе со своими сыновьями, глядя на прекрасное имение и оба замка, которые были отняты у первенца.
Куно безропотно уступил воле умершего. Он со слезами попрощался с замком, где он родился, где была погребена его добрая мать и где жил добрый священник, а поблизости – госпожа Фельдгеймер, его единственный старый друг. Хотя замок Оленья Гора был прекрасным, великолепным зданием, но он был слишком уединен и пустынен, так что Куно скоро заболел с тоски по Гогенцоллерну.
Однажды вечером графиня и близнецы, которым теперь было по восемнадцать лет, сидели на балконе замка и смотрели вниз. Вдруг они увидали статного рыцаря, ехавшего верхом. За ним следовали великолепные носилки, которые везли два мула, и несколько слуг. Они долго размышляли, кто бы это мог быть. Наконец Маленький Плут воскликнул:
– Э, ведь это не кто иной, как наш братец с Оленьей Горы!
– Глупый Куно? – удивилась графиня. – О, да это он хочет сделать нам честь и пригласить нас к себе, а прекрасные носилки он взял с собой для меня, чтобы отнести меня на Оленью Гору. Нет, я не ожидала от своего сынка, глупого Куно, такой любезности и такого поведения! Одна любезность заслуживает другой. Сойдемте к замковым воротам, чтобы встретить его. Сделайтесь приветливыми. Может быть, на Оленьей Горе он подарит нам что-нибудь, тебе – лошадь, тебе – панцирь, а мне давно уже хотелось бы иметь ожерелье его матери.
– Я не хочу никаких подарков от глупого Куно, – отвечал Вольф, – и добрым я тоже для него не сделаюсь. А вот, по-моему, если бы он поскорее последовал за нашим покойным отцом, тогда мы получили бы в наследство Оленью Гору и все остальное, а вам, матушка, мы уступили бы ожерелье по дешевой цене.
– Вот как, негодяй! – рассердилась мать. – Я должна покупать у вас ожерелье? Это в благодарность за то, что я доставила вам Цоллерн? Не правда ли, Маленький Плут, я должна иметь ожерелье даром?
– Даром бывает только смерть, матушка, – отвечал сын смеясь, – и если правда, что это ожерелье стоит любого замка, то мы не будем такими дураками, чтобы повесить его вам на шею. Как только Куно закроет глаза, мы поедем туда, все разделим и свою часть ожерелья я продам. Если вы тогда, матушка, дадите больше жида, то оно будет у вас.
Среди этого разговора они подошли к воротам замка. Графиня с трудом заставила себя преодолеть гнев по поводу ожерелья, потому что граф Куно только что въехал на подъемный мост. Увидав мачеху и братьев, он остановил лошадь и, соскочив, вежливо поклонился. Хотя они причинили ему много горя, но он все-таки помнил, что они его братья и что эту злую женщину любил его отец.
– Вот как это мило, что сынок навещает нас, – сказала графиня сладким голосом и с благосклонной улыбкой. – Как дела на Оленьей Горе? Можно ли там привыкнуть? Вы даже запаслись носилками! О, да какими великолепными! Сама императрица не постыдилась бы их. Теперь уже недолго ждать и хозяйки, чтобы она разъезжала в них по стране.
