Эту биосистему Верн называл петлей разгона, она обеспечивала кратковременное усиление уровня псиактивности почти в два раза. Про ее цену он вообще ничего не говорил, считая абсурдным оценивать то, аналогов которому нет на рынке. При неосторожном применении этой способности, могло последовать физическое истощение организма - вплоть до фатального исхода. Нужно было учиться ею пользоваться и лучше всего у учителя.
По рекомендации Верна, Веня приобрел для нас низкоуровневые базы из наследства работорговцев, которые они приготовили для рабов. Основной комплект-минимум состоял из следующих баз:
Пилот малого космического корабля - шесть баз 2,3 ранга.
Техник 3.
Энергетик 3.
Воин 3У, универсал - космос, атмосфера, поверхность, море.
Медик 3.
Юрист 2.
Экономист 2. Наша доля в захваченных на рейдере трофеях таяла, как снег весной. Только подобранный комплект баз стоил каждому из нас по девяносто китов и это была еще льготная цена. Нейросети ребятам обошлись по сорок китов в среднем и это была половинная цена, даже для вторичных сетей. А я, лично, задолжал более тысячи китов. В лучшем случае. Это был мой персональный долг, об этом я сразу договорились с Верном.
Верн предоставил нам возможность учить их в медкапсулах под стимулирующими препаратами. Здоровья эта процедура, называемая разгон, не добавляла - одновременно приходилось запускать процесс восстановления и реабилитации. На каком уровне ускоренного восприятия знаний устанавливалось равновесие, зависело от организма реципиента. Среди нас, самый высокий уровень разгона был у Димы и у него же было самое низкое значение индекса интеллекта. Как глубокомысленно заметил Михаил: "Природа - мать равновесия, если не само оное. Фактически."
Все наше время , свободное от вахт, приходилось на обучение под разгоном и подтверждение, практической работой, изученных ранее специальностей. Приходилось тяжело, но ребята понимали, что эта гонка - вопрос выживания и прилагали все свои усилия. Так сказать.
А наш рейдер исправно повторял пройденное, прыгая от точки выхода из гиперперехода к точке входа на другом конце плеча прыжка. Затем поиск в звездном пространстве точки выхода и опять прыжок. Главное было точно согласовать точки входа-выхода иначе накапливалась ошибка и можно было потерять ориентиры предыдущего маршрута пиратов. По своей сути это был "ручной режим" - все, что нам позволяли возможности поврежденного искина рейдера. Такой процесс поглощал немало времени, но нет худа без добра.
Иногда поиск точки предыдущего выхода затягивался на многие циклы. И нам находилась работа в окружающем пространстве: снимали с брошенных кораблей ремонтопригодное оборудование и аппаратуру, разрабатывали астероиды с целью добычи драгоценных и полудрагоценных минералов или концентратов редких металлов.
Особенно любили такие работы Костян, предпочитавший шарить в покинутых космических объектах, будь-то одиночный космический бот или фрагменты разрушенной космической станции. Саня, которому любые полеты были в кайф и он готов был лететь куда угодно и на чем угодно. Дмитрий, который учил базы шахтера, геолога, химика-технолога со специализацией обогащение рудных полезных ископаемых и теперь стремился подтвердить свои знания практикой. Все время свободное от службы и поиска минералов в пространстве, он стал проводить в своей мастерской-лаборатории, где создавал ювелирные изделия.
Сначала, это были украшения изготовленные из его личного запасца минералов, который всегда был с ним. Еще на Земле, он часто перебирал неказистые камешки, доставая их из своего неизменного кожаного мешочка - кисета. А потом, по одному ему известному признаку, выбирал несколько или один минерал. Долго его ощупывал и гладил , разглядывал... это могло продолжаться неделю и вдруг, в течении дня, двух им создавалась Вещь.
