– Попался, наконец, ворюга!
– Я? Я просто шёл мимо! Я даже не прикасался к ним!
– Ну, это легко исправить… – и они несколько раз сильно толкнули его так, чтобы он упал руками на ворота, схватившись за замок.
– Что же, ты не лгал. – с грустью в голосе произнёс Архангел.
– Уф! Спасибо! Значит наконец-то в Рай?
– В Ад!
– Опять в Ад? Но почему? – вскричала, проваливаясь в Бесконечную Тьму, несчастная Душа.
– Конечно, в каждом отдельном эпизоде вина не просматривается, – продолжил Архангел, уже не столько для осуждённого, сколько для молодых Ангелочков, скопившихся у Твердыни Правосудия, – но по совокупности…
Наташу уже давно раздражали Катины звонки. Во-первых, Катя любила поговорить за чужой счёт, а во-вторых, она просто любила поговорить. И о чём разговаривать для неё не было никакой разницы. Начиналось это всегда одинаково. Катя звонила и просила перезвонить, так как у неё срочная информация, а денег на карточке телефона почти не осталось, после чего бросала трубку. Сколько Наташа ни зарекалась, всё равно перезванивала. Ничего важного Катя не сообщала, а тут же принималась болтать, легко перескакивая с одной темы на другую и не давая вставить слово.
Перебить или остановить этот поток было невозможно. Но, со временем, Наташа научилась от него уходить. Где-то в диапазоне 20-40 минут, она, извиняясь, объясняла, что вынуждена прервать беседу, так как ей звонят (варианты = к ней пришли, муж вернулся надо кормить, они идут в гости, она жарит оладьи и так далее).
Когда-то у них были общие увлечения и занятия, и все считали, что они подруги, да они и сами так думали. Но время развело их по разным городам, и показало, насколько они ошибались. В их отношениях не осталось ни тепла, ни доверия, ни даже простого любопытства. Несколько коротких встреч на нейтральной территории отдалили их ещё больше.
Наташа звала Катю к себе в гости, писала письма, но, кроме вращающихся по кругу монологов по телефону, ничего не получала взамен. Такая ситуация тяготила её. Однако разорвать отношения она не решалась, полагая что необходима своей приятельнице, что за пустыми монологами скрываются неприятности, а манера звонить за её счёт – связана с бедственным материальным положением.
Однажды, возвращаясь поездом из командировки, Наташа, неожиданно для себя самой, сошла на станции Катиного городка. Отметив в кассе двухдневную остановку, она взяла такси и поехала по знакомому адресу. Но калитка оказалась заперта наглухо, и из дома никто не отзывался, даже собака не гавкала.
Катя достала телефон. Кто это? – отозвался в трубке глухой заспанный голос.
– Катя! Это я – Наташа! Я возле твоего дома, открой мне.
– Какая Наташа? Какого дома?
– Катя, ты что не узнаёшь меня? Я ехала из командировки и решила заехать на два дня к тебе в гости.
Несколько минут трубка молчала, а затем произнесла категоричным, не терпящим возражений голосом:
– Извини, не могу с тобой разговаривать, я жарю котлеты, мне звонят по обоим телефонам и в дверь, и, к тому же, я уже убегаю – ты поймала меня на выходе, и ко мне пришли гости. Наташа ещё не успела сообразить, что произошло, а трубка уже пела отбой.
– Вы наверное Катьку ищите?! – окликнула её, проходившая мимо, женщина. – Так Катька давно тута не живёт, так наезжает иногда со спонсором, почту забирают. Ты, милая, поезжай до церкви, возле парка, где памятник был. Вот аккурат справа от звонницы забор с железной дверью – евойный. Уж поди лет пять наша Катерина как к нему переехала.
Наташу как кипятком облили. Произошедшее никак не укладывалось у неё голове. «Что же я буду два дня делать здесь? – думала она. – Нет, но должно же быть этому всему хоть какое-то объяснение».
Она долго звонила в железную дверь возле церкви, и уже собиралась уходить, когда из динамика раздался незнакомый мужской голос: «Извините, Катерина Николаевна обедают, и не смогут уделить Вам время».
Прошло несколько месяцев, и в телефонной трубке раздался знакомый голос – «Перезвони мне…», а через несколько минут новый звонок: «Ты, что обиделась?!» Телефон звонил непрерывно в течении часа, и Наташе пришлось отключить его.
Через несколько дней она получила письмо. Катя с возмущением упрекала её в постоянных издевательствах и неадекватном поведении, а в конце выражала недоумение по поводу Наташиного молчания. «Ты мне больше не подруга, – писала она, – подруги так не поступают!».
Майкл чувствовал себя злым, растерянным и обманутым. Прогнозируя возможные последствия произошедших с ним недавних событий, он ожидал чего угодно, но такого не мог предвидеть и в страшном сне. Впрочем, ситуация была вполне логична и даже предсказуема, как один из возможных вариантов.
