Мдя… Потом еще долго и нудно отбрехивался и отписывался от социоэтиков, этих шакалов, которые вроде как следят за порядком и нравственными устоями. Твари драные!
— Ты… Ты призрак, — вновь разродился нарик малопонятными словами. — Тебя убили в Игре, а теперь ты приходишь сюда, в свой бывший дом. А к-какой сегодня… это, день?
— Воскресенье.
— Вот время летит… А…
В глазах обдолбавшегося существа зажегся огонек разума, он замолк. Ну а потом вознамерился было рвануть в неизвестном направлении со всех ног. Впрочем, помешать ему не составило труда — движения человека под воздействием дурманных препаратов никак нельзя назвать быстрыми или хорошо скоординированными. Вот и оказалось, что достаточно легкой подсечки, чтобы Фреис рухнул мордой в асфальт.
Бред наркоманов… По большей части это всего лишь пустые звуки, не более того, но иногда они могут по глупости своей проболтаться о том, что им говорить не стоит. Зависшие между реальностью и миром собственных иллюзий, они зачастую не понимают, где именно живут и что именно делают. Время для них нечто малопонятное. А уж в период кайфа им вообще все без разницы. Единственное, что может временно привести в чувство — страх. Тот кошмар, который родственен смерти, смертельный страх потерять свою жалкую и никому не нужную жизнь. Именно страх и вывел моего «приятеля» из блаженной нирваны, заставил хотя бы попытаться убежать. Неважно, что этим он только заставил меня увериться: сказанное им не совсем бред, а нечто более реальное и… страшное.
— Говори, гнида! — я схватил Фреиса за шиворот и еще раз припечатал его харю к асфальту. Надеюсь, это выбило дурман из его башки и привело наркомана в чувство на несколько минут. — Какая связь между мной и Игрой? Иначе убью прямо тут… Сначала яйца оборву, как ягоды с куста, а потом шкуру сниму и оставшееся мясо гвоздями утыкаю. Ты у меня как ежик будешь — мелкий и колючий! Отвечай!
— Все скажу, все, — пробормотал мигом освободившийся от влияния дурмана. — Вчера пришли, они про тебя спрашивали.
— Кто пришел?
— Мне нельзя говорить…
— Зато мне можно, — легкое, почти незаметное движение, и теперь Фреису однозначно понадобится помощь пластического хирурга. Хотя возможно, его нос так и останется в изрядно искривленном виде. Сомневаюсь, что этому нарику хватит денег на самого дешевого врача. Все идет на травку. — У человека на руке пять пальцев, а у тебя будет четыре. Через минуту…
— Социоэтики! — взвыл расколовшийся от головы до задницы слизняк. — Ты в списке Игры…
С-суки рваные! Это было то самое гадкое, что могло произойти с человеком по их мерзким законам. Да, тем самым законам невероятно правильного и прогрессивного социума, где так любят трепаться о гуманизме и законности, одновременно легализуя и вытаскивая на поверхность самые противные человеческие инстинкты. И я оказался в списке, одно упоминание о котором способно довести до сердечного приступа большинство людей.
Страх… Это то чувство, которое я ненавижу больше всего на свете. Но именно оно совершенно неделикатным образом постучалось ко мне этим пасмурным воскресным утром. Чувство, словно играешь в рулетку, где барабан револьвера вместо колеса, ну а в качестве шарика — патрон, дремлющий в одном из гнезд. Ах да, вращение рулетки остановилось как раз на том секторе, который совсем не привлекателен. Пуля сверкнула в темноте ствола, нацелилась мне в лоб. Теперь надежда лишь на то, что патрон окажется бракованный или же случится еще какая-то приятная неожиданность. Вот только я не верю в чудеса, не было подходящих случаев.
Игра… Чудовищное изобретение больного, извращенного разума, которому, впрочем, нельзя отказать в уме и таланте. Идеальное шоу для того, чтобы выпускать наружу, как через предохранительный клапан, излишки всего животного в человеке — стремление к азарту, охоте, крови. Таланты… Но сейчас в жернова Игры, судя по всему, затянуло именно меня.
— Когда они собираются здесь появиться? — преувеличенно ласковым тоном спросил я. — Отвечай, гадость моя, да побыстрее.
— Не знаю, ничего не знаю, — забормотал Фреис. — Меня спрашивали о тебе и все… Все, богом клянусь, ничего больше! Еще эту, коробочку дали. Сказали кнопку нажать, как только тебя увижу. Вот она…
И-ди-от! И это не есть оскорбление, а всего лишь констатация очевидного факта. Коробочка. Обычный передатчик, причем не только передающий сигнал, но и рация по совместительству. Пригодилась моя вечная любознательность: теперь хотя бы знаю, что дело полный швах. Торчок сработал как ему и положено, пусть сам не ведая своей истинной роли маячка. Рядом эти твари, совсем рядом! Ну какой смысл в ином случае снабжать Фреиса передатчиком. Бежать и очень быстро, в неизвестном, малопредсказуемом направлении, пытаясь таким образом выиграть хоть немного времени. Потом будет шанс все обдумать и попробовать хоть как-нибудь обернуть ситуацию в свою пользу. Сейчас же дергаться или впадать в панику — верный путь в никуда, как раз то, что от меня и ждут. Не-ет, ждут не от меня, а от обыкновенного гражданина, чем и надо воспользоваться.
Поздно…
Из-за угла дома появилась парочка типов в куртках ярко желтого цвета. Социоэтики собственной персоной; рожи преисполнены смесью служебного рвения и торжественно-траурного выражения. Предсказуемые существа, благо мне уже не раз приходилось с ними сталкиваться, хотя по гораздо менее серьезным поводам. Вот и изобразим то, что хотят увидеть — обычного человека, до глубины души пораженного услышанной новостью. Да уже, рухнуло, словно кирпич на голову.
