— Почему вы хотите убивать? — спросил доктор Ньюмэн.
— Потому что я не такой, как все. Повсюду, куда бы я ни шел, люди смотрят на меня и показывают пальцем, словно я забавное животное. Они начинают смеяться; в эти моменты я кажусь себе омерзительным, как и им. Мне хочется броситься на них, чтобы прекратить эти улыбки и насмешки.
— И с каких пор вы испытываете это желание?
— С тех пор как меня начали демонстрировать публике.
Доктор Ньюмэн взял блокнот, ручку и прикурил сигарету. Он был захвачен проблемой робота настолько, что забыл о своем ланче. Он смотрел на металлическую ладонь, вцепившуюся в край дивана, в то время как мозг был занят поиском путей освобождения искусственного сознания от давления постоянного стресса.
— Кто вас изготовил?
— Я был создан гением профессора Отто Грумбаха. Он закончил меня в 1959 году. Он меня сделал, обучил и любил, как родного сына.
Монотонный голос смягчился, на минуту утратив обычную резкость.
— Тот период времени, проведенный с ним, был самым счастливым в моей жизни. Его лаборатория была для меня родным домом.
— А потом?
— Вот уже год как он умер. Его заменила жена. Она старалась меня понимать, но это не совсем то же самое. У нее не хватало терпения поддерживать в нормальном состоянии ни мои механизмы, ни мой мозг.
Робот замолчал. Доктор Ньюмэн, глубоко заинтересованный, склонился ближе, боясь пропустить малейший звук, малейший жест этого расстроенного существа.
— Два месяца назад мадам Грумбах зашла в лабораторию сообщить мне то, чего я более всего боялся. Мое содержание становится чересчур дорогим. Чтобы возместить расходы, она продает меня компании «Дженерал Электрик». Неделю спустя я уже был экспонатом тематической научной выставки.
Голос робота исказился, казалось, все металлическое тело сотрясают эмоции.
— Продолжайте, — подбодрил его доктор, — лучше покончить с этим раз и навсегда.
— Откуда вам известно?
— Вы, наверное, удивитесь, узнав, сколько подобий можно обнаружить между механическими и живыми существами. Сотни тысяч людей живут, как роботы, контролируемой размеренной жизнью, думают только так, как им говорят думать, видят только то, что им говорят видеть, придерживаясь всех правил своего существования, в котором нет жизни.
— Это не одно и то же! — взревел робот, взмахнув револьвером. — Вы не знаете, каково это быть экспонатом, с утра до вечера видеть вокруг себя людей с открытыми ртами, слушать их саркастические шушуканья и откровенные насмешки. Это ужасно. Неожиданно я стал причудой, механической игрушкой, стальным корпусом, функционирующим с помощью конденсаторов и ламп. Я за пределами. Мир — для созданий из плоти и крови. Для меня больше нет места. Вот поэтому я их ненавижу, поэтому хочу убить, поскольку они то, кем я никогда не буду: люди, являющиеся частью этой цивилизации. Я вас умоляю, доктор, сделайте меня человеком.
— Я не могу творить чудеса, — печально произнес доктор Ньюмэн.
— Но как мне быть? — застонал робот. — Мое существование бесцельно. Если я не убью их, мне придется убить самого себя, чтобы не слышать пренебрежительных насмешек. Я не могу больше быть другим.
Доктор затушил сигарету.
— Возможно, это не так ужасно, как вы думаете.
На секунду стальной купол перестал подрагивать. Телескопические линзы снова уставились на него с подозрением.
— Что вы хотите сказать?
— Именно то, что сказал. Давайте рассмотрим положительную сторону ситуации. Вы избавлены от болезней, старческой дряхлости, страданий.
— А разве то, что я вам рассказал, не мучительно?
— Уверен, что да, — продолжил доктор. — Однако факт страдания не может превратить вас в человеческое существо. Вы то, что вы есть: сталь, конденсаторы и электрические импульсы. Вам следует это принять.
— Но я не могу, черт возьми! Неужели вы не понимаете? Я хочу иметь то, что имеют люди. Я хочу в точности походить на них.
Доктор откашлялся. Так или иначе, дело всегда упирается в это: любой пациент, будь он из плоти и крови или из металла и конденсаторов, испытывает потребность идентифицировать себя с той или иной группой. Доктор Ньюмэн рассматривал наставленный на него револьвер. Как отыскать необходимые слова?
Он начал издалека. Помянул о научном прогрессе, его плодах и путях развития. Подчеркнул, что люди всегда воспринимают новое со скептицизмом и насмешкой — до тех пор пока им не продемонстрируют, что это изобретение или явление идет на пользу человечеству, обогащая, а не обедняя, их жизнь. Как только роботы смогут убедить в своей значимости достаточное количество людей, к ним станут относиться иначе — как к существам с другой индивидуальностью; возможно даже, что следующим этапом развития будет появление роботов женского пола, и уже не за горами времена, когда род людской и род роботов будут сосуществовать бок о бок. И на заре этой нарождающейся эпохи можно найти множество способов принести пользу, и быть другим в данной ситуации является наиболее ценной особенностью. Робот мог бы жить по своим законам, сообразуясь с собственными правилами и быть прародителем абсолютно новой цивилизации. На самом деле автоматизация занимает все большую и большую часть жизни, и возможно, в конце концов роботы превзойдут людей и даже помогут им вырваться из тисков размеренной и регламентированной повседневности.
Когда доктор Ньюмэн закончил, робот долго молчал. Наконец, заговорил своим скрипучим голосом:
— Я не так уж сильно обделен, если я правильно вас понял?
— Ну конечно же, — подтвердил доктор.
— Выходит, я напрасно терял время на ненависть и зависть, вместо того чтобы заниматься делом.
Робот посмотрел на оружие в своей руке. Его лицо исказилось подобием гримасы.
— Каким же идиотом я был! Все, что со мной произошло, может послужить будущим роботам.
— Именно так.
Робот радостно потянулся, словно впервые в жизни осознал все свои возможности.
Внутри него что-то весело защелкало, он почти мурлыкал.
— Предстоит столько дел! Нужно подготовить приход нового поколения.
— Идите и покажите людям, кто вы есть на самом деле, — голос доктора звучал настойчиво и внушающе. — Убеждайте неверящих. Помните, вам нечего стыдиться. Используйте ваши особенности, научите людей их уважать. У вас есть выбор; плоды цивилизации не падают с неба, их надо заслужить; ваша судьба в ваших руках.
Робот резко поднялся с дивана. В его движениях добавилось жизненной силы, казалось, тело начало излучать мягкое тепло.
— Поразительно, я не испытываю больше ненависти. Я не смог бы убить даже муху. Что вы со мной сделали?
— Вы сами это сделали, — поправил доктор Ньюмэн. — Вы признали свою необычность и приняли свои особенности. Это было нетрудно, не так ли?
Он позволил себе откинуться на спинку кресла, устало улыбнуться и прикурить новую сигарету.
Робот смотрел на него с почитанием.
— Подумать только, я был готов вас убить! А сейчас я не знаю, как вас благодарить. Что я могу сделать, чтобы доказать свою признательность? Требуйте от меня все что хотите.
— Не выдумывайте, сеанс был интересен и для меня самого.
Доктор Ньюмэн поднялся и проводил пациента до двери. Робот взял его за руку.
— Вы великий человек. Великий человек! Вы освободили меня от тяжелой ноши. Надеюсь, вы позволите мне зайти к вам еще раз.
Доктор улыбнулся:
— Когда захотите…
Металлическое рукопожатие разжалось, и робот вышел в коридор. Хлопнула входная дверь, и установилась тишина.
Доктор Ньюмэн вернулся в кабинет. На диване он заметил оставленный роботом револьвер. Взяв, осмотрел его. Барабан был полон. Подняв предохранитель и держа револьвер в руке, он продолжил думать о роботе; почему он не позволил этому созданию убить его? В самом ли деле жизнь имеет цель и значение?.. а доводы, приведенные им роботу, разве не были теми же самыми, которые он механически использовал для подбадривания всех остальных своих пациентов?
