— Полюбовнички, не иначе, — бормотала себе под нос женщина, представляя заснувшую прямо на рисунке пару.
«Полюбовничков» Гризель не жаловала, особенно совершавших срамные дела на склоне холма днем и при всем честном народе, включая господ. Интересно, кто сейчас в деревне способен на такие выходки? Все пары или миновали стадию свиданий на лоне природы, или еще до нее не добрались. Что ж, подойдем — увидим!
— Знать лучше, чем догадываться, — пробормотала Гризель, твердо решив не обращать внимания на ревматическую боль в суставах при каждом шаге. Прогулка пойдет на пользу, а если нет, дома можно заварить ивовой коры.
Через полчаса старуха пересекла долину и вскарабкалась на холм, к фигуре лошади. Приблизившись, она различила очертания красного предмета: похоже на ткань, но вовсе не похоже на забытое одеяло.
Вдруг стало понятно, что это, и по спине побежали мурашки.
Гризель опустилась на колени рядом с глазом Белой Лошади. Зрелище ее испугало, но не до умопомрачения. Она сорок лет была повитухой в деревне, случалось и мертвецов обряжать в последний путь. Всякое видела.
Гризель подняла край плаща и посмотрела в остекленевшие глаза незнакомца. Сразу видно, джентльмен: одежда богатая, хотя и заляпана кровью, руки гладкие и сам ухоженный — явно всю жизнь его опекали слуги. Старуха отметила это без всякого раздражения. Что поделать, кто-то богат и знатен, а кто-то едва сводит концы с концами.
Жизнь еще теплилась в незнакомце.
— Можете сказать, кто сделал это с вами? — спросила она, понимая, что отмеренное мужчине время позволяет задать один-единственный вопрос. Остальное так или иначе выяснится.
В глазах незнакомца на миг появилось осмысленное выражение, и, глядя на Гризель, он выговорил спокойно и удивленно: «Не девушка…»
И умер.
Гризель не стала осматривать и ощупывать покойника. Из его живота торчит короткий нож, поэтому лучше позвать деревенского констебля, а не возиться самой.
— Покойся с миром, — сказала Гризель, накрывая лицо умершего плащом. — Я схожу за людьми, и тебя унесут отсюда.
— Миссус Раунтри! — завопил Том Коупер, остановившись под яблоней у дома старухи.
Парень тяжело дышал — бежал из деревни со всех ног. Его распирало от желания поделиться новостью.
— Из Лондона джентльмена привезли из-за этого убийства!
Гризель осторожно помешивала палочкой в закопченном котле, остерегаясь горячего пара. Вытянула угол простыни, глянула — нет, еще грязновато.
— Прямо из Лондона? Чему удивляться, не по плечу нашему Уоллеру это дело. Я так ему и сказала, когда повела к Белой Лошади, к трупу.
— Да, мэм, — поддакнул Том, думая о шести пенсах, обещанных за доставку сообщения. — Лондонский джентльмен остановился в «Белой лошади» вместе с другом. Я имею в виду гостиницу.
— Парень, думаешь, я решила бы, что они остановились на холме у рисунка? — фыркнула Гризель.
— Миссус, они про вас спрашивали. Как вы нашли тело и все такое. Велели, чтобы я привел вас в деревню.
Старуха перестала помешивать белье в котле и мрачно уставилась на парня.
— Ну да, мне в деревню идти? Слушай-ка, Том Коупер, и запоминай. Сейчас ты пойдешь к джентльменам и передашь слово в слово: кто угодно покажет им путь к моему дому, и если они хотят со мной поговорить, здесь меня и найдут.
— Миссус, но…
— Ступай!
Том застыл, растерянно глядя на высокую седую старуху, повелительно указывающую в сторону деревни. Люди говорят, что она ведьма. Конечно, все это глупости, таким слухам нельзя верить, но не лезть же из кожи вон ради каких-то шести пенсов, хоть и обещанных джентльменом? И вообще, здравомыслие — лучший вид храбрости. Рассудив таким образом, гонец развернулся и побежал вниз.
— Кто хоть этот приезжий из Лондона? — крикнула вдогонку Гризель.
— Мистер-р Шер-рлок Хо-олмс! — проорал Том, не замедляя бег.
Гризель Раунтри закончила стирку, снова подмела в доме и стала печь кексы — на случай, если джентльмен из Лондона подоспеет аккурат к чаепитию. Коли у него есть хоть капля здравого смысла, он непременно так и сделает. Кто угодно скажет: выпечка у Гризель Раунтри намного лучше то сырой, то подгоревшей стряпни в местной гостинице.
Старуха не удивилась интересу больших шишек к убийству — мертвец оказался не простым. Он из столицы, представитель высшего общества, настоящий доктор. Так-то! Звали его Джеймс Дакре, из хэмпширских Дакре, братец молодого баронета, что в Рэмсмиде обретается. Удивительно, с чего вдруг этот доктор сюда заявился? Раньше никогда не показывался, хотя его брата в здешних краях видели частенько.
Несколько месяцев назад баронета пригласили поохотиться, и, будучи в гостях, он познакомился с мисс Эвелин Эмбри, дочерью местного сквайра, знаменитой на всю округу красавицей — девушкой высокой, энергичной, куда красивее своих сестер и к тому же лучшей наездницей. Люди говорили, она бесстрашна и вообще безупречна, но местные фермеры не спешили ею восхищаться. Про семейство Эмбри ходила легенда не очень приятного свойства, и хотя в нынешний просвещенный век вслух ее не часто поминали, но и не забывали. Если коротко, мисс Эвелин считали подменышем. И такое случалось почти в каждом поколении рода Эмбри.
Судя по всему, девушка покорила благородного гостя, и тот зачастил с визитами. В округе поговаривали, что и сладилось бы сватовство, и помолвка состоялась бы, если бы тетя мисс Эвелин не заболела внезапно и не умерла две недели назад. Так что бедняжке придется несколько месяцев блюсти траур. А тут еще и новый повод для него — гибель родного брата несчастного баронета.
Гризель Раунтри, конечно, жалела молодого джентльмена. Такая ужасная и безвременная смерть! Но ведь нет худа без добра: если кончина доктора удержит баронета от женитьбы на подменыше, будет здорово. Когда глупые деревенские бабы судачили об этой красивой паре, Гризель помалкивала. Да только если бы и впрямь дошло до свадьбы, пить за здоровье молодых она не стала бы. Скверной будет судьба у жениха, ох, скверной! Так всегда случается, если кто-то влюбляется в подменыша из рода Эмбри.
Гризель ждала беды, но не представляла, чем все может обернуться. Младший брат баронета умер на глазу Белой Лошади! Дурной знак, очень дурной, и непонятно к чему. А его последние слова — «не девушка» — напомнили старую шутку деревенских парней насчет девственницы и оживающего единорога. Но как джентльмен из Лондона мог узнать о ней? Загадка, и непростая. Пока Гризель не представляла, как к ней подступиться, но знала твердо: смерть любит троицу.
