За Байкалом слепящей синью
Вспыхнут горы, к себе маня.
Я хочу, чтобы стал ты сильным,
Чтобы стал ты сильней меня.
И шагая навстречу людям
По таежной тропе любой,
Твердо знал ты, что дальше будет
С нашей болью, бедой, судьбой.
Это было не сегодня, не вчера.
Помнишь, плыли над тайгою вечера?
Помнишь, месяц над сибирскою рекой?
Просто с берега дотянешься рукой.
Помнишь звезды догорали на воде?
Помнишь, я была тогда с тобой везде?
Сквозь туманы наугад, вслепую шла,
В снах и помыслах твоих одна жила.
Если даже и забыл, так до поры…
Встанут дымками тревожными костры.
Встанет давняя хорошая пора,
Засверкают Енисей и Ангара.
Это сердцем не измерить, не избыть,
И меня нельзя поэтому забыть.
Помнишь, как я за тобой вслепую шла,
В снах и помыслах твоих одна жила?
Уже грустя в вечерней доле,
Долины с ветром говорят,
Что мы расстались в чистом поле
На много месяцев подряд.
Что мы расстались, мы расстались
Всему, что было, вопреки
У рыжих мартовских проталин,
У черной бешеной реки.
Что над весенним ожиданьем,
Над растревоженной водой
Встают большие расстоянья
Моей немыслимой бедой.
Не раз в раздолье тополином
Я повторю еще себе,
Что белый свет сошелся клином
На чьей-то праздничной судьбе.
Лесная осень, птичьи перелеты,
Заветные охотничьи тропинки.
Ты пропадаешь где-то на болотах,
А я одна скучаю по старинке.
Молчу — и о печали ни полслова,
Глазами птичьи стаи провожаю.
Пора в дорогу. Ты не понял снова,
Зачем в тайгу так часто приезжаю.
Разбудите меня, тревоги!
Позовите меня, дороги,
В те места, что близки навеки,
На забытые мною реки,
На забытые мной поляны,
На вершины, что далью пьяны,
Где над озером крики чаек,
Где рассветы мы с ним встречали,
Где нам столько было дано,
Где расстались мы с ним давно.
Там туман по низинам легкий,
Там живет без меня далекий,
Там брусники ярки рубины,
Там не помнит меня любимый.
Разбудите меня, тревоги!
Позовите меня, дороги!
Обними меня, ветер, крепче,
Повтори заветные речи,
Поведи меня темной чащей
За ушедшим весенним счастьем.
Пусть давно унесена рекой шуга,
Пусть до нашего прощанья полшага.
Где-то там еще, по тающему льду,
Я иду к тебе, иду, к тебе иду!
Ненадежен лед, дороженька узка,
Мне другие не пример и не указ.
Знать, они покой свой очень берегут,
Ну и пусть тогда сидят на берегу.
Я иду! Над осторожностью смеюсь.
Я иду! И поскользнуться не боюсь.
По последнему, по тоненькому льду
Я в последний раз доверчиво иду.
Твой характер нелегкий
Мне припомнился вдруг
Мой хороший, далекий,
Недоверчивый друг.
И припомнив, что было,
Я себе не солгу.
Я тебя не забыла,
Разлюбить не могу.
Нынче снова из дому
Та же песня зовет.
Горький запах черемух
Над рекою плывет.
В стороне незнакомой,
Память, мне сбереги
Горький запах черемух
Приангарской тайги.
Неужели годы пролетели,
Неужели это не вчера?
Над долиной голубые ели,
Легкий дым вечернего костра…
Песней растревожена речонка,
Песней растревожена тайга.
«Где-то ты теперь, моя девчонка,
Где теперь поет тебе пурга?»
Эта песня — нашей встречи зорька.
Мне ее не спутать ни с одной,
И всегда немного будет горько,
Что она написана не мной.
На цветущей земле, на Дону, на Волыни
Нету горечи слаще, чем горечь полыни,
Где сплетаются песни о счастье и муке,
Нету радостней горя, чем горе разлуки,
Это время торопится, месяцы нижет,
Это значит, что встреча подвинулась ближе.
Это в будущем все. Это в прошлом прощенье.
Так зачем говорить, что навеки прощанье?
Мы ненужным печалям сердца не давали,
Так зачем меня мучить такими словами?
Ну зачем так! Люблю! Ты же веришь, я знаю.
Долго в памяти нашей жить и славиться маю!
