— О чем задумался? — мило улыбаясь, спросила Ясра.
— Как и ваши шутки, — ответил я, — мысли мои бесценны. Хочу поаплодировать вашему остроумию. В то время я не только ничего обо всем этом не знал, но даже и догадаться не мог, хотя можно было уже сопоставить некоторые факты. Ты это хотела услышать?
— Да, — сказала она.
— Рад, что настал момент, когда дела у вас пошли не так, как нужно, — прибавил я.
Она вздохнула, кивнула и отпила вина.
— Да, пришел такой момент, — признала Ясра. — Я совершенно не ждала, что в такой простой игре придется дать задний ход. Трудно поверить, что в мире столько иронии.
— Если тебе требуется мое одобрение, придется высказаться немного яснее, — сказал я.
— Знаю. Если говорить откровенно, мне не очень приятна маска наигранной озадаченности, которую ты нацепил, скрывая откровенную радость. Не поздно кое-какие события повернуть иной стороной, и они огорчат тебя по-новому.
— Сегодня выиграл, завтра проиграл, — сказал я. — Готов держать пари, есть среди тех событий и такие, которые ставят тебя в тупик.
— Например? — спросила она.
— Например, почему ни одна из попыток убить меня тридцатого апреля не удалась.
— Я полагаю, Ринальдо устраивал саботаж и предостерегал тебя.
— Неправда.
— Тогда что же?
— Ти’га. Ее принудили защищать меня. Может, ты помнишь ее в те дни она обитала в теле Гейл Лампрон.
— Гейл? Девушка Ринальдо? Мой сын встречался с демоном?
— Ну-ну, не нужно так громко. На первом курсе он выкидывал номера и почище.
Она ненадолго задумалась, потом медленно кивнула.
— Тут ты прав, — согласилась она. — Про Кэрол я забыла. А ты так и не узнал, почему все это происходило.
— Так и не узнал, — сказал я.
— В таком случае весь тот период выглядит еще более странно, — задумчиво проговорила она, — особенно удивляет то, что наши пути вновь пересеклись… Интересно…
— Что?
— Она там находилась, чтобы защищать тебя или чтобы мешать мне? Твой телохранитель… или мое проклятие?
— Трудно сказать, результат-то один и тот же.
— Но она стала околачиваться возле тебя совсем недавно, а это говорит о том, что ее интересы скорее всего связаны со мной.
— Конечно, если только она не знает чего-то, что неизвестно нам, — сказал я.
— Например?
— Например, что между нами возможен новый конфликт.
Она улыбнулась.
— Тебе следовало пойти учиться на юриста, — сказала она. — Ты такой же хитрый и неискренний, как твоя амберская родня. Хотя я могу, не покривив душой, сказать, что ничего из того, что входило в мои планы, нельзя было бы истолковать таким образом.
Я пожал плечами.
— Просто пришло в голову. Пожалуйста, продолжай историю Джулии.
Она проглотила несколько кусков. Я составил ей компанию, а потом обнаружил, что ем и не могу остановиться. Я посмотрел на Мондора, но тот сохранял непроницаемое выражение лица. Он никогда не позволял себе улучшать вкус магическими средствами или принуждать обедающих почистить с тарелок все. Как бы там ни было, прежде чем Ясра заговорила снова, в тарелках уже ничего не было. Так что на обед жаловаться не приходилось.
— У Джулии было немало учителей, — начала она. — А так как я занялась ею сама, то заставляла их действовать по моему сценарию. Прежде всего надо было лишить ее иллюзий и обескуражить настолько, чтобы она попала в руки того, кого мы ей подберем. Добиться этого было нетрудно. Так она попала к Виктору, которого мы в то время уже опекали. Я приказала ему уговорить Джулию остаться, махнуть рукой на обычные предварительные переговоры и заняться обучением перед тем посвящением, что я выбрала для нее.
— А именно? — перебил я. — Вокруг полным-полно всяких посвящений, вот только заканчиваются все они по-разному и очень специфически.
Ясра улыбнулась и кивнула.
— Я провела ее Дорогой Сломанного Лабиринта. Этот путь выбрала я сама.
— Судя по названию, это что-то опасное, находящееся на окраине амберского Отражения.
— Твоим знаниям по географии можно позавидовать, — сказала она. — Но это вовсе не так опасно, если знать, что делаешь.
— Я это вот как понимаю, — сказал я. — Миры Отражения, где существуют отражения Лабиринта, могут вмещать в себя лишь его неполноценные подобия, а это всегда подразумевает риск.
— Риск существует только тогда, когда не знаешь, как с этим управляться.
— И ты заставила Джулию пройти… Сломанный Лабиринт?
— О том, что ты называешь «пройти Лабиринт», я знаю только из рассказов моего последнего мужа и Ринальдо. И означает это — начать путь от определенного места снаружи Лабиринта, потом продолжить его внутри, двигаясь вдоль линии до того места, где к тебе приходит сила?
— Да, подтвердил я.
— В Сломанном Лабиринте, — объяснила она, — входишь через какой-нибудь изъян и идешь к середине.
— Как же можно идти вдоль линий, если они разорваны или в них есть дефекты? Настоящий Лабиринт уничтожит того, кто нарушил структуру.
— Там ходят не по линиям, а по промежуткам, — сказала Ясра.
— А когда выходишь…? — спросил я.
— То уносишь в себе образ Сломанного Лабиринта.
— А как ты пользуешься им для того, чтобы колдовать?
— Посредством дефектов. Вызываешь образ, и это напоминает темный колодец, из которого черпаешь силу.
— А как вы путешествуете среди Отражений?
— Почти как вы — в моем понимании, — сказала она. — Но с нами всегда трещина.
— Трещина? Не понимаю.
— Трещина в Лабиринте. Она следует за нами через Отражения. Пока путешествуешь, она всегда рядом: иногда это трещинка толщиной с волосок, иногда — большая расселина. Она перемещается и может появиться внезапно, где угодно — провал в реальности. Вот риск для идущих Дорогой Сломанного Лабиринта. Упасть туда — смерть.
— Тогда она должна скрываться во всех ваших заклинаниях, как ловушка.
— В каждом деле — свой риск, — сказала Ясра. — Избегать трещин — часть искусства.
— Это и есть то посвящение, через которое ты провела Джулию?
— Да.
— И Виктора?
— Да.
— Я понимаю, о чем ты, — ответил я, — но надо же отдавать себе отчет в том, что Сломанные Лабиринты вытягивают свою силу из настоящих.
— Конечно. Ну и что? Если постараться, подобие получается не хуже подлинника.
— Кстати, а сколько вообще удачных подобий?
— Удачных?
— Они должны перерождаться от Отражения к Отражению. Где ты проводишь черту и говоришь себе: «После этого сломанного Отражения я не стану рисковать, чтобы не сломать себе шею?»
— Понятно, что ты хочешь сказать. Работать можно, скажем, с первыми девятью. Я никогда не заходила дальше. Лучше всего — первые три. Тремя следующими еще можно управлять. Три остальных — это уже куда больший риск.
— Трещина каждый раз увеличивается?
— Вот именно.
— Почему ты открываешь мне такие тайны?
— Ты — посвященный на более высоком уровне, так что это не имеет значения. Кроме того, ты никак не можешь, повлиять на положение вещей. И последнее — ты должен знать это, чтобы оценить финал истории.
— Ладно, — кивнул я.
Мондор хлопнул по столу, и перед нами появились хрустальные чашечки с лимонным щебетом. Мы поняли намек и, прежде чем возобновить разговор, промочили горло. Из какого-то дальнего коридора в комнату полилась тихая музыка. Откуда-то извне, вероятнее всего, из Замка, до нас донеслось звяканье и царапающие звуки.
— Так Джулия прошла твое посвящение, — подсказал я.
— Да, — сказала Ясра.
— Что случилось потом?
— Она научилась вызывать образ Сломанного Лабиринта и пользоваться им, чтобы магически видеть и налагать заклятия. Она научилась извлекать через трещины в нем грубую силу. Она научилась отыскивать дорогу в Отражениях.
— Не забывая при этом о провале? — предположил я.
— Именно так, и в этом у нее определенно есть сноровка. Кстати говоря, у нее чутье абсолютно на все.
— Меня изумляет, что смертный может пройти Лабиринт — даже если это испорченное Отражение — и выжить.
— Это удается немногим, — сказала Ясра. — Большинство наступает на линии или умирает таинственной смертью в зоне пролома. Справляется, примерно, процентов десять. И это хорошо, потому что ограничивает доступ к тайне. Из тех, кто прошел его, лишь немногие способны обучиться магическому ремеслу на том уровне, чтобы что-то представлять собой, сделаться грамотным знатоком.
— И ты говоришь, как только Джулия поняла, что ей нужно, она действительно оказалась лучше Виктора?
— Да. Я и представить себе не могла, насколько она преуспела, пока не стало слишком поздно.
Я почувствовал на себе ее взгляд, Ясра словно проверяла, какой будет моя реакция. Оторвав глаза от тарелки, я поднял брови.
— Да, — продолжала она, явно повеселев. — Ты и не знал, что это Джулию ты заколол возле Источника?
— Нет, — признался я. — Маска все время ставила меня в тупик. Я никак не мог понять, что происходит. Самыми странными из всего, что меня окружало, оказались цветы, а потом, я действительно так и не понял, голубые камни — твоя работа или Джулии?
