Ночь была теплой, напоенной ароматом цветов. Но она накинула серебристый жакет. Мягкая ткань ласково легла на голые плечи. Девушка вздрогнула. Горячие слезы обожгли глаза. Не меньше дюжины мужчин в отеле мечтали потанцевать с ней, пригласить на обед и остаться наедине. Но они не нужны ей. Отдав свое сердце Никко, Джанин не могла думать ни о ком другом. Она существовала на этой земле только для него. Джанин понимала, что ведет себя как дурочка, но не могла совладать с пылкой любовью к легкомысленному партнеру по танцам.
Она всматривалась в бездонную гладь Средиземного моря. При свете звезд вода казалась темно-фиолетовой. Звездная дорожка сбегала по волнам к берегу и блестела за пальмовыми ветвями и цветами гостиничных садов. А расположившееся слева от отеля казино соперничало с ней горящими огнями. Вдали темнели вершины альпийских гор.
Все это выглядело красивым и очаровательным. Сезон в Монте-Карло. Несколько месяцев назад Джанин очень гордилась своей работой и пылала любовью к партнеру по танцам. А теперь ее уделом стали только постоянная сердечная боль, ревность и одиночество. Да, она ужасно одинока… когда Никко не рядом. Кто же та женщина в машине?
Джанин была одна-одинешенька в целом мире. Она казалась старше своих семнадцати лет, но при этом была неискушенной и невинной. Джанин привлекала внимание многих мужчин. Они находили ее невероятно хорошенькой и обаятельной, но девушка оставалась равнодушной к поклонникам и комплиментам… пока не встретила Никко. Это произошло год назад.
С тех пор Джанин не знала покоя. Никко, опытный и пресыщенный жизнью, был очарован своей партнершей. Ему льстило, что такая красавица влюбилась в него. Но в то же время Никко раздражало ее странное целомудрие. Он понимал, что Джанин не уступит ни одному мужчине, пока тот не женится на ней. Никко считал влюбленную партнершу «старомодной» и называл ее добродетель нелепой. Никко не мог понять Джанин, но, временно увлекшись ею, пообещал жениться. И Джанин поверила. И полюбила его веем сердцем, несмотря на то, что он был, увы, непостоянен.
Размышляя о том, что произошло сегодня вечером, Джанин спросила себя: «А стоило ли быть верной и лояльной к своему возлюбленному. Может, это наводило на него скуку. Может, его чувства к ней оживут, если она даст ему понять, что в мире есть и другие мужчины. Заставить Никко ревновать… Вот что надо было сделать… тогда он вернется к ней и больше не покинет». В этом она была уверена. Джанин пошла обратно в отель. Уверенность в своей правоте росла, и с губ сорвалось по-детски и страстно:
— Я заставлю его ревновать… я не буду сидеть сложа руки и страдать из-за него!
Но это был голос рассудка. А сердце твердило другое: «О Никко, милый, мне не нужен ни один мужчина, кроме тебя…»
Джанин не пришлось далеко идти. В вестибюле отеля она едва не столкнулась с высоким мужчиной во фраке и белом галстуке, со складным цилиндром в руке. Он поклонился ей, извинился и затем сказал:
— Прошу вас, простите мне мои слова, но я видел ваш танец с Никко сегодня вечером. Могу я выразить вам свое восхищение?
Джанин улыбнулась в ответ. Она поняла, что с ней говорит англичанин. Невозможно было не заметить его воспитание и достоинство, которые указывали на частную школу и университет.
Джанин подумала, что ему около тридцати. Незнакомец был неотразимо красив и полной противоположностью Никко. Волосы — почти такие же светлые, как у Джанин, ярко-синие глаза на загорелом лице лучились добротой. В довершение ко всему она оценила его спортивный вид, аккуратный, уравновешенный и очень милый. И он необыкновенно очаровательно улыбался. При этом возле синих-синих глаз появлялись морщинки и довольно суровая линия губ смягчалась.
— Очень мило с вашей стороны говорить, что вам понравился наш танец, — улыбнулась в ответ Джанин.
— Я этого не говорил. Я выражал свое восхищение вами, — со смехом поправил мужчина. — Сам я не танцую, иначе пригласил бы вас на танец.
— Я понятия не имею, кто вы… — начала Джанин.
— Но я вас знаю. Весь вечер наблюдал за тем, как вы танцуете. Мне вас явно послали боги. У вас неземной вид. Вы похожи на богиню луны. Подождите, не хмурьтесь и не исчезайте.
Ее губы задрожали от смеха. Разбитое сердце и разочарование в Никко сделали Джанин беспечной. Она решила подыграть привлекательному незнакомцу.
— Назови мне свое имя, дерзкий смертный.
— Питер Уиллингтон, о богиня ночи.
— А где ты обитаешь?
Он ухмыльнулся, как мальчишка:
— Не в «Этуаль» Монте-Карло. Я живу в Англии. Мой дом в Сассексе. Я приехал сегодня утром и остановился там же, где мой брат с женой. Они уже неделю живут в этом отеле. За мной послал Дерри, мой брат.
— Понимаю.
— Теперь, богиня луны… твое земное имя.
— Джанин О'Мара. — Она улыбнулась.
— Ирландка?
— Наполовину.
— Так вот почему твои глаза похожи на озера Килларни… такие же прозрачно-зеленые. Надо же! Встретить богиню луны с ирландскими глазами. Что еще можно пожелать?
Она снова засмеялась, не в силах удержаться. Питер Уиллингтон был таким веселым, с таким чувством юмора. Он заставил подыграть ему. Джанин стояла улыбаясь. Разговаривая с ним, девушка чувствовала себя словно согретой лучами ласкового солнца.
— Давай пойдем в казино, — предложил Питер. — Там играет мой брат. Поехали посмотрим, сколько он выиграл… или проиграл. Ладно?
— Может быть… — нерешительно ответила Джанин, все еще находясь во власти мучительных раздумий о Никко, Затем вдруг почувствовала, как Питер Уиллингтон твердо взял ее под руку.
— Никаких отказов, богиня луны. Я решил провести хотя бы час в твоем очаровательном звездном присутствии.
Тогда она вновь засмеялась, немного беспомощно, и неожиданно услышала свой ответ:
— Очень хорошо… Я поеду…
В эту минуту у входа в отель остановилась машина, Из нее вышли мужчина и женщина. Сердце Джанин сжалось. Никко… Никко вернулся. Темноволосая девушка все еще была вместе с ним.
— Привет! — сказал Питер. — Это Клэр… миссис Уиллингтон, жена моего брата.
«Так вот кто она такая! Замужняя женщина!» — Джанин посмотрела на миссис Уиллингтон, затем на Никко. Она с трудом перевела дыхание:
— Прошу прощения… Мне надо сказать несколько слов… моему партнеру…
Клэр Уиллингтон увидела, что ее деверь нахмурился, и подошла к нему.
— Привет, Питер, — беспечно воскликнула она.
— Где Дерри? — вместо ответа, спросил он.
Его лицо больше не было веселым. И мальчишеское озорство исчезло. Губы сжались в тонкую жесткую линию, глаза теперь больше напоминали синие камни. Он терпеть не мог Клэр. Она была довольно красивой и обаятельной. Но Питер прекрасно знал, что эта женщина тщеславная и жадная эгоистка. Он был предан своему брату. Бедный старина Дерри отличался слабостью характера — никто не знал этого лучше, чем Питер, — и нуждался в моральной поддержке. От Клэр ему такого ждать не приходилось.
