Дэннис дошел до тротуара и обернулся.
— Слушай, Роберт, меня не скребет, зачем ты сюда приехал. Я тебя не знаю и знать не хочу. Ты это понял?
Роберт Тейлор прищурился:
— Вот ты и ожил. Вот это настоящий Дэннис Ленахан. Все время, пока мы разговаривали, я чувствовал, что тебя что-то беспокоит. И мне стало интересно, почему человек, который каждый день рискует свернуть себе шею, так насторожился в моем присутствии. Спрашивает, что я видел. Спрашивает, видел ли я это из своего окна. Хорошо ли я разглядел тех парней, которые к нему цеплялись.
— Этого я не спрашивал.
— Но по тебе было видно, что тебя это интересует. Я сразу подумал о человеке, который работал с тобой весь день. Я видел, что он что-то доделывал внизу. Потом я иду в ванную, по-быстрому принимаю душ, выхожу — его уже нет. А возле твоего чана стоят двое парней и что-то тебе говорят. Что случилось с твоим помощником? Он не захотел посмотреть на твой прыжок?
Дэннис спросил:
— Ты знаком с ним?
Он не испугался, но решил, что, если понадобится, сдаст тех двоих с потрохами.
Роберт покачал головой:
— Никогда его раньше не видел.
— Тогда какое тебе до него дело?
— Я подумал, что это странно — вот так взять и исчезнуть.
— Стало быть, ты не зарабатываешь на жизнь забиванием гвоздей, — сказал Дэннис. — Не хочешь сказать мне, как ты зарабатываешь себе на жизнь?
Роберт опять заулыбался. С ответом он не спешил.
— Думаешь, я коп? Нет, на местную ищейку я, конечно, не похож, но вполне могу оказаться федералом. Например, из службы по борьбе с наркотиками. В общем, мутота все это! Я видел твой прыжок, парень, ты заслужил мое уважение. — Он добавил: — Слушай, я могу представить себя в твоей шкуре. Понимаешь, о чем я? Я считаю, мы оба просто немного запальчивые. Ты спрашиваешь меня, не хочу ли я устроиться на работу, и я завожусь, потому что работа мне на хрен не нужна. Я сам на себя работаю, и на каждый момент моей жизни у меня есть определенный план. Ну, к примеру, мне нужно было спросить тебя, знаешь ли ты человека, фамилия которого Киркбрайд.
Дэннис сказал:
— Хватит разговоров. Мне надо идти.
— Может, хочешь выпить?
— Я еду домой. — Дэннис сунул руку в карман джинсов и чертыхнулся.
— Что случилось?
— Хотел взять машину Чарли, а он забыл дать мне ключи.
— Если ты домой, могу тебя подбросить.
— Мой грузовик стоит вон там. — Дэннис кивнул в сторону стоянки, предназначенной для парковки машин обслуживающего персонала. — Но я не могу оставить его на ночь перед домом. Хозяйку удар хватит.
— Ее трудно винить, — сказал Роберт. — Перед ее уютным домиком такая неприглядная махина! Ну, пошли. Я же сказал, что могу тебя подвезти.
Дэннис задумался. Чем скорее он уберется отсюда, тем лучше, но ему нельзя появляться перед главным входом — там можно наткнуться на Чарли или, не ровен час, на прибывшую полицию. Он сказал:
— Я тебе очень признателен. Слушай, а ты не мог бы подобрать меня возле моего грузовика? Мне нужно там взять кое-что.
— Нет проблем.
Дэннис не смог определить год выпуска машины Роберта. Новый или почти новый черный «ягуар», шикарный седан без единого пятнышка, сверкающий в свете фонарей, бесшумно катился к нему, и он подумал о том, откуда у этого парня ломовые бабки.
Они молча отъехали от отеля, оставив позади неоновый свет, который, как считал Дэннис, не так раздражает, как неоновые трубки аттракционов, — это был спокойный неон. Он начал приходить в себя. Этому немало способствовал темный комфорт кожи салона и аристократизм мерцания приборной панели. Он закрыл глаза и открыл их только тогда, когда Роберт воскликнул:
— Вот и старичок 61! — и повернул направо, на шоссе, ведущее на юг. — Там дальше знаменитый перекресток, — продолжил Роберт. — Ты любишь блюз?
— Кое-что, — ответил Дэннис, стараясь вспомнить имена исполнителей.
— А точнее?
— Мне нравится Джон Ли Хукер. Нравится Би-Би Кинг. Дай подумать… Мне нравится Стиви Рэй Воан…
— А знаешь, что сказал Би-Би Кинг, когда впервые услышал тромбониста Уокера? Он сказал, что подумал, будто это сам Иисус вернулся на землю и взял в руки тромбон. Да, они хороши, Джон Ли и Би-Би, и Стиви Рэй тоже. А ты знаешь, откуда они все? В смысле, что на них повлияло? Обширная дельта Миссисипи. Блюз родился здесь. Чарли Паттон из Лулы работал на хлопковой плантации. Хаус по прозвищу Сынок жил в Кларксдейле, что впереди по дороге. — Роберт дотянулся до приборной панели и нажал клавишу. — Если тебе не по душе вот это, то о блюзе ты не имеешь никакого понятия.
Всхлипнуло банджо, ахнули струны гитары…
Дэннис сказал:
— Господи, сколько этой записи лет?
— Семьдесят. Это Чарли Паттон, первая суперзвезда блюза. Вслушайся. Просто и плотно. Он берет за душу своей простотой. Эта песня называется «Всюду вода». Он поет о наводнении 1927 года, которое нанесло огромный ущерб обширным районам дельты Миссисипи. «Поехал бы в край холмов, но мне туда нельзя». Сухая земля только для белых — их возвращали в дельту именем закона. Они пели о том, что происходило вокруг, о своей жизни, о том, как им достается от властей или от женщин, о том, как их бросают любимые. Пели о том, каково работать на плантации или на ферме, каково быть каторжниками, скованными одной цепью, и все время долбить камень на руднике… От Чарли Паттона, от его стиля берет начало Сынок Хаус, а Сынок Хаус взрастил величайшего блюзмена всех времен и народов Роберта Джонсона. Роберт Джонсон передал эстафету Воющему Волку и остальным, положившим начало чикагскому блюзу. Их игра наложила отпечаток на всех, кто пришел после них, включая «Роллингов», «Лед Зеппелин», Эрика Клэптона… Эрик Клэптон как-то сказал, что, если кто не знает Роберта Джонсона, он и разговаривать с тем не станет.
Дэннис задумался, пытаясь припомнить, слышал ли он когда-либо что-либо о Роберте Джонсоне.
Роберт Тейлор тем временем продолжал говорить:
— В тридцати семи милях вниз по этому шоссе, после Туники, есть знаменитый перекресток… — Он замолчал. Затем ругнулся: — Твою мать…
Дэннис увидел приближающиеся огни фар и услышал завывание полицейской сирены. По темной дороге навстречу «ягуару» мчались две машины. Они пролетели мимо, не задерживаясь. Они направлялись к отелям.
Роберт взглянул в зеркало заднего вида:
— Зуб даю, что эти молодчики не за мной. Может, за тобой?
Дэннис промолчал, провожая взглядом задние фары машин… Скоро они исчезли из вида.
— Рано или поздно они до меня доберутся, — сказал Роберт. — Разъезжаю тут в «ягуаре» экстракласса вместо того, чтобы вкалывать на хлопковом поле.
Он бросил еще один взгляд в зеркало, затем выключил музыку.
— Там, куда они направляются, должно быть что-то стрёмное. В отеле я разговорился с охранником. Оказалось, что он служил в полиции Мемфиса. Так вот, он сказал, что «Остров Капри» брали дважды. В первый раз двое в лыжных масках. Представляешь, это в Миссисипи-то! Короче, входят через главный вход и гребут из кассы триста тысяч баксов. Камеры наблюдения, само собой, все это снимают. Налетчики рвут когти, им перекрывают дорогу и останавливают. Одного остановили насмерть. Второе ограбление — газеты особо это подчеркнули — было сварганено лохами, короче, непрофессионалами. Трое мужиков выходят из казино с сотней тысяч баксов и растворяются в ночи. Так и подмывает сделать нечто подобное, раз для этого даже профессионалом быть необязательно. Еще один мужик умудрился ограбить оба казино «Харрас» — старое в воскресенье, новое в среду. Ушел с шестьюдесятью тысячами. Один из свидетелей показал, что у грабителя были золотые передние зубы. А чего им не быть золотыми — парень, видно, нехило гребет. Н-да! Округ Туника, штат Миссисипи, когда-то был беднейшим округом в США. Джесси Луис Джексон, лидер движения американских негров за гражданские права — поясняю, если не знаешь, — называл его «наша Эфиопия». Люди здесь издавна ковыряются в земле… Глянь на заднее сиденье, там лежат проспекты и всякий другой бумажный хлам, который я взял в отеле. В одной книжонке Тунику называют «местом, где можно насладиться гостеприимством, характерным для маленьких городков». Я бы добавил: при условии, если не ограбят, не угонят машину и если не впарят фальшивое бабло. Фальшивомонетчики, парень, любят кружиться возле казино.
У Дэнниса возникли вопросы к Роберту, но он предпочел помолчать и послушать.
— Взять хоть шерифа, который у них тут был. Его обвинили в вымогательстве, получении взяток от наркоторговцев и мухлеже с долговыми обязательствами. Посадили на тридцать лет. Помощника тоже с ним прихватили, но он признал свою вину, дал свидетельские показания против шерифа, и ему скостили срок. А парня, который потом баллотировался на должность шерифа, нашли в канаве с простреленной головой. Тогда они выбрали черного и не прогадали: сейчас уголовники, по крайней мере, не ходят с жетонами.
