“Редакция, состоящая в большинстве своём из лиц, отвергнутых съездом (имеется в виду редакция новой “Искры” — прим. М. У.), продолжает, с одной стороны, называть себя «партийной» редакцией, а, с другой стороны, открывает объятия лицам, утверждающим, что съезд — не божество”.
Далее Ленин показывает, что произошло с “Искрой”. Судя по тому, что я тут читаю, Плеханов уже колеблющийся, Аксельрод то одну сторону примет, то другую. Про Игнатова тут ещё нет.
— Я думаю, что кроме Плеханова из этой группы никого нельзя назвать, кто бы хотя бы временно продолжал партийную линию. А Плеханов потом устал и перешёл на позицию меньшевизма. Ведь большевизм требует постоянных и активных действий, борьбы и работы. Ленин был на это способен, а Плеханов в такой степени нет. Поэтому по масштабу личности Плеханов менее крупная личность, чем Ленин.
— Главной задачей Съезда было создание партии на тех принципиальных организационных началах, которые были выдвинуты и разработаны “Искрой”. Можно ли считать, что маленький росток создания РСДРП(б) был заложен на II Съезде или ещё рано об этом говорить?
— Не просто росток, а главный источник. Разделение на большевиков и меньшевиков только кажется временным явлением, но после этого был только один IV Съезд объединительный, III Съезд был отдельно съездом большевиков, значительная часть большевиков тосковала, как сейчас тоскуют, что, мол, нас мало, надо, чтобы было больше. Но, как говорится, больше всего мусора — на свалке. Тут по количеству судить не надо. Лучше меньше, пусть более узкий авангард рабочего класса, чем широкий круг, который не является авангардом. На IV Съезде победили меньшевики, V Съезд был собран уже только большевиками и далее ни в чём уже не выражалось соединение в одну партию, они разошлись. Меньшевики принимались в партию по принципу членства в ней всех, кто как–то помогает, работать в организациях было не обязательно. Но вот такая партия со временем сама распадается, потому что нет исполнения решений. Нет партийной дисциплины. Авангард класса должен быть очень прочным. Ленин это понимал: если не будет такой прочной организации революционеров, то ничего не выйдет. Будет нечто размытое. Так что IV Съезд был последним совместным Съездом.
— То есть Ленин поставил точку для себя в этом вопросе ещё на II Съезде?
— Ленин поставил такую границу, которая отделяла борющихся революционеров от болтунов. Партия разделилась на две части. К 1917 году меньшевики превратились в ничто.
— У меня ещё вопрос. Я встретил новое понятие “императивный мандат”.
— Собирается какой–нибудь форум, комитет, съезд, на него люди выбирают делегата. Ему дают наказ придерживаться той или иной линии. И если мандат императивный, то собрание съезда бесполезное, ибо как бы вы там ни обсуждали, я должен голосовать так, как мне сказали. И другой так же, и третий. Поэтому смысла в собирании этого органа нет. То есть императивные мандаты — это отсутствие коллективного руководства и принятия решений. Императивные мандаты были, но они ушли, потому что это только видимость организации.
Мне, например, наказали голосовать против Вас. Мы встретились на Съезде, поговорили, обсудили и пришли к единому мнению. Но я всё равно вынужден голосовать против Вас, потому что получил такой наказ.
Ленин на том же V Съезде столько сил потратил на разъяснения! Он понимал, что одно дело — принятие правильного решения, а другое дело — его осуществление. Если люди примут правильное решение и на этом всё, то никакой партии не будет. Потому что партия — это организация действия, боевой отряд класса, авангард. А если собрались болтуны и приняли, скажем, решение, что 2х2=4. И что? И всё. Никто никуда не идёт. Решение правильное? Правильное. Были люди, которые настаивали, что 2х2=5, но они проиграли. Что дальше? Ничего, никакого движения в результате. Потому люди должны понимать, что если их выдвинули в авангард, то и действовать надо как авангард. Вот как Ленин. Его выдвинули в авангард, он и действовал как авангард: написал больше всех, объяснил, доказал и растолковал больше всех.
При этом он никогда не был ни Первым, ни Генеральным секретарём. У нас до 1922 года в партии вообще не было генерального секретаря. Ленин к тому времени, понимая, что здоровье уже не то, предложил на эту должность Сталина. Хотя у Сталина уже были две большие нагрузки. Он возглавлял народный комиссариат по делам национальностей и Рабкрин. “Генеральный секретарь” тогда означало секретарь по общим вопросам. А вёл Политбюро вовсе не Сталин, а Каменев. И никогда я не видел, чтобы Сталин писал “генеральный секретарь” с большой буквы.
— Это с Запада пришло, там такая традиция, писать с большой буквы.
— Нам Запад не указ. Сталин подписывался “секретарь ЦК”. А генеральный или не генеральный — это уже не главное. Тот, кто идёт впереди, тот и вождь. Вы вот восьмой том прочитали, и тут уже хорошо видно, что Ленин — вождь. Потому что так разобрать, разъяснить и повлиять на дальнейший ход событий — нужно сделать огромную работу. Вождь — это тот, кто решает самые трудные задачи, больше всех работает и находится всё время впереди. Даже если вспомнить наших видных учёных, кто так работал, как Ленин? Гениальность человека не только в том, что он способный, он ещё должен быть очень работоспособным.
— Пример того, как работает диалектика: императивный мандат это механицизм, а отказ от него — диалектический подход.
— Одно время ещё существовал порядок кооптирования. То есть избирают комитет, а члены комитета берут кого–то и объявляют его тоже членом комитета. То есть его никто не избирал. Это называется присваивание комитетом тех прав, которые имеет собрание. Эта самая кооптация — есть нарушение партийной демократии. Она долго присутствовала. Но это не дело.
