На окнах высоких чудесные узоры разноцветными стеклышками выложены. Потолок синий, словно ночное небо, на нем звезды блестят. На полу ковер мягкий, даже тяжелые шаги неслышными делающий. А у стены — кровать, высокая, широкая, намного больше, чем диван в Наташиной квартире.
Поняла Наташа, что оказались они с Нюшенькой у волшебницы Дремы дома, но сколько ни вертела девочка головой по сторонам, хозяйки чудесной не увидела.
— Где же Дрема? — поинтересовалась она у подружки.
Нюшенька плечами пожала.
— В мастерской, наверное. Новые сказки вяжет.
— Вяжет? — Наташа подумала, что ослышалась. Это носки и варежки вязать можно! Наташа знает, хоть сама вязать не умеет. Но сказки! — Как вяжет?
— Известно, как, — торопливо объяснила Нюшенька. — Слово за слово, слово за слово.
— Придется в мастерскую лететь.
Нюшенька-Баюшенька уже и дуть собралась, но вдруг из чуланчика в углу донесся шорох.
— Мышь! — взвизгнула Наташа, вцепившись в подружкину руку.
— Глупости! — заявила Нюшенька. — У Дремы в доме мыши не водятся. — И решительным шагом направилась к чуланчику, распахнула дверь: — Кто здесь?
Никто не откликнулся, лишь большой берестяной короб, примерно такой же, в каком медведь Машеньку с пирогами в деревню нес, у Нюшенькиных ног зашатался.
Тут уж Наташа сама поняла: не мышь! Маленькой мышке большой короб так не расшатать. Либо она преогромная, либо зверь там сидит… Ой! Страшно даже подумать!
Но Нюшеньке-Баюшеньке все нипочем. Сняла она витую петельку, откинула крышку.
Раздалось из короба оханье да кряхтенье, и вылез на свет старичок. Росту небольшого, волосы и борода как снег белые, морщинки по лицу лучиками разбегаются, и глаза добрые-предобрые.
— Дедушка! — радостно закричала Нюшенька и повисла у старичка на шее.
— Да погоди ж ты, егоза! — пробурчал Баюнок. — Спина-то совсем затекла. Ох, годы мои годы!
Девочки с двух сторон старичка под руки подхватили, из чуланчика вывели да в креслице усадили.
— Как же ты дедушка в короб попал? — спросила Нюшенька-Баюшенька.
Дед Баюнок крякнул смущенно.
— Обманул меня Баечник окаянный. Как мальчонку несмышленого вокруг пальца обвел.
Потер он спину, уселся поудобней.
— Зашел я к Дремушке чайку попить, о жизни потолковать, колыбельную новую разучить, а ее дома нет. Позвал, подождал — не откликается хозяюшка. И только уходить собрался, слышу: из чуланчика шум-гром, крики жалобные. Заглянул я в чуланчик, а там короб берестяной ходуном ходит, и доносится из него: «Спасите! Помогите!» «Кто там?» — спрашиваю, а мне в ответ: «Я сказка новая. Меня с сестрами только сегодня утром из мастерской принесли. Всех сестер сразу разобрали, а я в угол закатилась, меня и не нашли. Вот и лежу теперь одна-одинешенька, а какому-то ребеночку сказки не достанется!» Ух ты! Сказка новая. Уже готовая! И самому ничего выдумывать не надо. Вот удача! Открыл я короб, а из него Баечник как выскочит! Я опомниться не успел, как он меня на свое место затолкал да запер. Злыдень бессовестный!
— Точно-точно, злыдень! — согласилась Нюшенька-Баюшенька и про новые проделки Баечника деду своему рассказала.
Баюнок тут же с места вскочил.
— Так что же мы сидим, внученьки! Бежать скорей надо и хулигана изловить, пока он еще больших бед не натворил.
Схватил Баюнок девочек за руки, хотел за собой тащить, но тут рассудительная Наташа вмешалась, вовремя спросила:
— Как же его изловить?
Застыл Баюнок, поскреб задумчиво затылок.
— И то верно! Как его изловить, хитрющего такого?
Посмотрел он на Наташу: коль спросила, так сама и предлагай! Баюнки — они ведь по сказкам да по колыбельным мастера. А вот с планами смелыми у них не очень.
Не растерялась девочка.
— А Баечник ко всем детям приходит или только к самым маленьким? — спросила она.
— Ко всем, ко всем, — ответил Дед Баюнок. — А захочет, так и ко взрослому может придти. Но сначала к детям.
— Тогда, возвращаемся скорей ко мне домой! — решительно воскликнула Наташа.
Нюшенька-Баюшенька без лишних слов дунула, плюнула, ножкой топнула, в ладоши хлопнула. Раз — и очутилась Наташа у себя во дворе, и мир вокруг нее перестал быть непривычно большим. Все как всегда: и дом, и деревья, и трава под сандалиями. Только рядом два маленьких сказочных человечка стоят: Нюшенька-Баюшенька и Дед Баюнок.
Тут распахнулось окошко Наташиной квартиры, и мама дочку ужинать позвала. Но Наташа ужинать не стала, сказала, что устала очень, что спать ей сильно хочется. Только стакан молока выпила, зубы почистила, да когда до своей комнаты бежала зачем-то из шкафа в прихожей папин рыболовный сачок достала. А потом скорей к своей мягкой постельке.
Наташа ведь тоже ребенок. Значит, и к ней придет Баечник, когда узнает, что она спать легла.
Не шумит Наташа, не шевелится, еле-еле дышит. Страшно немножко! Вот-вот Баечник залезет в окошко, запрыгнет на кровать. Он же такой противный. Волосы, сто лет нечесаные, во все стороны топырятся. Нос изогнут крючком, да такой длинный, что едва до нижней губы ни достает. Изо рта зуб кривой торчит. А глазки маленькие и злющие-презлющие. И рассказывает он истории ужасные голосом неприятным, скрипучим.
Ждет Наташа, прислушивается. Едва не задремала.
Вдруг послышались торопливые шаги: «Топ-топ, топ-топ!» Это Баечник от окошка к Наташиной кровати пробирается, оглядывается по сторонам, усмехается.
Прыгнул он на кровать, забрался на подушку, склонился к девочке, а она с головой одеялом укрыта. Осторожно приподнял Баечник край одеяла и увидел ухо… лохматое, коричневое. Не успел он удивиться, как из-за спинки кровати налетел на него могучий вихрь, накрыл серой тучей, остро рыбой пахнущей.
