Леса – странное и страшное место. Стрелец, пожалуй, самое опасное из того, что нам известно, но и без него там хватает необычного, того, чего больше нет нигде. Звери, птицы, деревья, цветы. Ученые щедро платят Охотникам за любую диковинку, но все, что было доступно, уже изучено. В самое сердце Лесов не рискует заходить никто: оттуда не возвращаются. Хуже всего, что ларны постепенно отступают в чащу, и нам приходится следовать за ними, все дальше и дальше.
Нельзя зайти в Леса и выйти оттуда прежним. Что-то меняется в человеке. Они дают особую силу и необычные способности, но расплачиваться за это приходится отнятыми годами жизни. Охотники отличаются редким здоровьем и долго сохраняют молодость, однако после сорока пяти за несколько лет превращаются в дряхлую развалину.
Отец последний раз вышел на охоту в сорок восемь – и умер в пятьдесят два. Перед смертью он сказал мне:
«Тайра, ты еще молода. Брось все это, пока не поздно. Жизнь Охотника – иллюзия. Яркая и стремительная. Но это понимаешь, только когда умираешь. В ней нет ничего, кроме охоты. Я счастливый человек, в моей жизни была любовь твоей матери и ты. Но даже это не заставило меня отказаться от Лесов. Ты еще сможешь. Найди того, кого полюбишь, роди детей. Без любви жизнь бессмысленна».
Мне исполнилось двадцать, и я уже пять лет как была Охотницей. Среди молодых меня считали лучшей – еще бы, ведь и учил самый лучший! Я не поверила его словам о том, что наша жизнь всего лишь иллюзия. В моей был азарт охоты, игра со смертью, желание почувствовать себя сильнее, чем она. В ней были великолепные дикие сны, от которых захватывало дух. И, самое главное, в ней была любовь.
Энгард, Дворцовый Охотник, ради меня стал Вольным. В Леса мы ходили вместе. Уворачивались от стрел, искали ларн и собирали в клетки-ловушки. Занимались любовью на полянах, где они обитали, потом засыпали, обнявшись, и видели сны – захватывающее продолжение нашей безумной реальности.
Именно это пыталась показать мне Кора, умирая. Ее прощальный подарок. Я поймала ее для себя как раз после такой ночи, совсем крохотную, с детский кулачок. А спустя луну Энгард погиб, закрыв меня собою от стрел. Я только и смогла, что оттащить его от куста, который жадно тянул к нему побеги. Провела с ним последние часы, закрыла ему глаза и похоронила, завалив в низинке ветками и камнями.
И лишь после этого я поняла, как прав был отец. Жизнь без любви – иллюзия. Неважно, жизнь Охотника или простого человека. Такая же иллюзия, как и сны ларн. В снах, по крайней мере, нет боли и тоски. Может быть, горе и закаляет, заставляя душевно расти, но любому человеку хочется тепла и покоя. Я пыталась найти его в обычной жизни. Или в новой любви. Но никто не мог сравниться с Энгардом, а повседневность казалась слишком пресной и тусклой. Только охота придавала ей хоть какой-то смысл и остроту.
Отец оставил мне большой уединенный дом почти у самых Лесов, в каком-то десятке граймов от опушки. После смерти Энгарда я наведывалась в Хеймар, ближайший город, только для того, чтобы продать Аллинду пойманных ларн и сделать необходимые покупки. Заодно заходила в таверну, где собирались Охотники, выпить кружку горячего пива и узнать новости.
Меня звали Дикой Тайрой. Красивая, искусная в охоте – но мрачная, нелюдимая и неприступная. Охотники заключали пари, удастся ли кому-нибудь приручить меня. Но после двух неудачных попыток завязать новые отношения я никого не подпускала к себе ближе, чем для приятельской болтовни. Для компании мне хватало ларны.
