Но собаки не отстают — их лай непрестанно преследует меня, гулко стелясь над водной гладью.
Мелькнув серебряным боком, из воды выскочил крупный карп и, пролетев над моей головой, с плеском ушел в глубину. Красавец — первостатейная жареха вышла бы.
От долгого пребывания в воде тело начинает коченеть, мышцы болезненно ноют и сил совсем не осталось.
Только утонуть не хватало… на пустой-то желудок.
Я уж решил было выбраться на берег и найти какое-нибудь укрытие, когда увидел медленно приближающийся мост.
План созрел в один миг.
Сняв меч, я перевязью примотал его к ножнам и приготовился использовать как багор.
Что-то холодное ткнулось мне в ноги и испуганно отпрянуло.
— Фу-ты, гадость какая!
Голос за спиной испуганно пискнул как-то уж очень по-женски… словно воспитанница института благородных девиц при виде мыши.
Расслабившись, я погрузился в воду, оставив снаружи лишь, как выразился бы Пятачок, один пятак, чтобы можно было дышать.
Давая мышцам отдохнуть и сводя к минимуму опасность быть замеченным с берега, я позволил течению вынести меня к мосту.
Лай приближается, или это только мне кажется?
Спасибо строителям, которые построили мост так, что его нижние бревна, на которых, собственно, держится вся конструкция, расположены в полуметре от уровня воды.
Оказавшись под мостом, я принялся лихорадочно действовать: выскочив из воды, насколько позволила сила земного притяжения, зацепился перекрестьем меча за продольную балку и выбрался на одно из бревен.
Распластавшись на шершавой поверхности, я осмотрелся. Заметить меня с берега и с моста невозможно. Остается надеяться, что погоня не сообразит проверить извечное убежище бомжей всех времен и народов. Помнится, даже Незнайка побывал в подобном «тайничке» во время своего путешествия на Луну. Главное — не выдать себя неосторожным движением. При моем теперешнем «везении» меч запросто может булькнуть в реку, а я могу чихнуть.
От подобных оптимистических мыслей меня прошиб озноб. А тут еще и сквозняк начал чувствоваться. В общем, замерз я основательно.
Шум погони был пока не очень близок, поэтому я решился на одно маленькое действо. Вылив из ножен воду, снял с себя единственную уцелевшую деталь туалета, и, отжав ее, вытерся сам и протер бревно, на котором лежал. А то — не приведи господи! — будет капать и привлечет внимание.
Одеться я не успел — появились преследователи. Как и следовало ожидать, они двигались параллельно, по обоим берегам реки. Десяток стрельцов со сворой псов, рвущих поводки и роющих носами землю.
Сердце испуганно рванулось в пятки, живот свело в тугой узел. Тело покрылось гусиной кожей, и меня начала бить мелкая дрожь — разве что только зубы не клацали.
Так и свалиться недолго…
Преследователи тем временем добрались до моста и остановились передохнуть. Стрельцы остались, где стояли, а проводники со своими псинами сошлись на середине моста, чтобы о чем-то посовещаться.
Кинологи допотопные. Шли бы себе дальше…
Заскрипело дерево, и на меня посыпалась труха и противная мелкая живность.
Я затаил дыхание.
Зашуршали лапти и зацокали когти: проводники устроили встречу на Эльбе как раз у меня над головой.
Собаки принялись рыскать вокруг, что-то вынюхивая.
Я похолодел от дурных предчувствий, и, как назло, в носу засвербело. Вот уж не знал, что у меня аллергия на собачью шерсть. Раньше вроде не было.
«Теперь будет», — успокоил внутренний голос.
Секунды растянулись в вечность, а ритм сердца, наоборот, убыстрился. Кровь зашуршала в ушах, в глазах потемнело, и я едва не свалился в реку. Благо вовремя сообразил, что причина помутнения рассудка в длительной задержке дыхания. Так со страху и умереть можно.
Пока я пытался насытить легкие кислородом и при этом не издать ни звука, проводники о чем-то договорились и, каждый со своей сворой, вернулись к стрельцам. Шум затих вдали, и я смог спокойно вздохнуть. Кажется, пронесло.
Погоня двинулась прочь, оставив меня лежать в полном изнеможении, прижавшись голым пузом к шершавым бревнам.
Пережду до темноты, а там буду выбираться из стольного града в более безопасные места.
— Смотри, Пусик, а наш-то не полный дурак, — раздалось за спиной.
Я, изогнувшись, посмотрел назад, но там никого не было.
— Да он просто молодец! — согласился Пусик. У меня устойчивый психоз.
— Я схожу с ума, — сказал я самому себе. И добавил: — Или уже сошел.
— Да ты чё, мужик? — возмутился Гнусик. — Расслабься.
— Я их слышу, но их нет.
— Каво это нет? — возмутились в унисон Трое-из-Тени.
— Вас нет.
— Ну ты даешь! Это меня-то нет?!
— Вы плод моего воображения.
— Ах ты… Нет!
Что-то стукнуло меня по затылку, вполне ощутимо.
— Агрессивные попались фантазии, — констатировал я.
— Гнусик, молчать! — рявкнул Пусик. — Говорить буду я.
— Если сомневаешься в своем рассудке — значит, нормален, — начал вспоминать я читанное когда-то определение шизанутости человеческих индивидуумов.
— Ш-ш-ш… тихо, — произнес голос. Раздались шаги, по мосту кто-то прошел.
Когда шаги затихли, Пусик начал разъяснять мне суть происходящего.
— Мы, Трое-из-Тени, — не плод чьего-либо воображения… здесь ты себе явно льстишь… мы редчайшее природное явление. Невероятное, но случившееся… В давней давности, лет двести тому, произошло событие, потрясшее законы бытия и…
— Вымерли динозавры? — предположил я. — Только палеонтологи считают, что это случилось намного раньше…
— …и приведшее к появлению нас.
— Ну, ребятки, это вы лучше скажите спасибо папе с мамой.
Пусик тяжело вздохнул, демонстрируя крайнюю степень своего терпения, и продолжил повествование:
— Некая ветреная особа из глухого селения…
— Мать. Наша, — уточнил Гнусик.
— …как-то, по лесу гуляючи, встретила Чудо Гороховое.
— Чудо-Юдо, что ли? — спросил я.
— Ты че, стукнутый? — Более наглый из Троих-из-Тени двинул меня по затылку. — Чудо-Юдо с Чудом Гороховым спутать невозможно.
— Извиняюсь. Просто у меня с зоологией в школе проблемы были.
— Гнусик, не влезай! — прикрикнул на брата Пусик. — Чудо-Юдо — это та многоглавая образина, которую ты видел в светлице царской, а наш папашка — совсем другое дело. Красавец писаный, хотя с головой проблема. Вернее, целых три. По одной на каждую голову… Видишь ли, Чудо-Юдо, независимо от количества голов, будь их шесть, девять или все двенадцать — является одной личностью. В его теле находится всего одно «я», хотя и премерзкое, должен заметить. Чудо Гороховое — три головы и три независимых духа в одном теле. Три личности, три индивида, но в одной обители…
— Да, при таком раскладе квартирку не разменяешь…
— Полюбила матушка наша, на то время девица юная, в самом соку страстном, папашу нашего. И, как водится, — шмыг в стожок, под ракитовый кусток… Прошел срок положенный, и появились на свет мы. Не сами по себе, а при теле.
— При каком?
— Необычном. От матушки нам досталась одна голова, а от папани — три сущности. Вот и вышло, что у одного хозяина образовалось три тени.
— Вы, что ли? — догадался я.
— Мы, — скромно согласились Трое-из-Тени.
— Вы — тени?
— Не просто тени, а уникальные…
— Да-да… слышал. Уникальные, особенные и вообще — нонсенс в области квантовой физики. Вопрос в другом — тени не говорят, обычно…
— Говорят. Но лишь друг с другом.
— Почему же никто не слышит?
— Потому, что они говорят молча, — пояснил Гнусик.
— А вы, значит, говорите вслух? — догадался я.
— Частично.
— Но слышу вас только я?
— Точно.
— Круто… — Если я псих, то на моем случае целый НИИ докторскими диссертациями себя обеспечит на сто лет вперед. Но притворимся пока, что все в порядке. — Хорошо. Вашу родословную я изучил, но зачем вы за мной увязались? Может, в гости к кому сходите?
— Лишь в одном случае, — сообщил Пусик. — Если ты околеешь, то мы сможем найти нового хозяина.
— И это если умрешь в темноте, — добавил Гнусик, — иначе… Вот такая история.
— А как же моя тень?
— Пустышка.
— Это почему?
— По кочану, — ответил мерзкий братец.
— По той простой причине, — пояснил более воспитанный голос из-за спины, — что живая тень весьма редкое явление среди людей. То ли дело древние существа: лешие, тролли или те же упыри — вот где расцвет теневой жизни.
— Упыри — это вампиры, а у них тени совсем нет, — возразил я. — Тоже мне эзотерики теневые.
— В какой-то мере вампиры и упыри имеют общие корни, — согласился Пусик, — но отстоят так же далеко друг от друга, как ты от свиньи.
— Но-но… без намеков. Хрюшки, между прочим, ближе всего к человеку на генном уровне.
— Хрю-хрю! — раздалось за спиной, но я не стал уточнять, кто произвел эти звуки.
— И что мне с вами делать?
— Радоваться.
— Ага, щас гопака изображу…
— Пусик, — невинным тоном поинтересовался у брата Гнусик, — можно я его стукну?
— Но-но… — возмутился я.
— Не надо, — поддержал меня более мягкий по характеру Пусик. — Если много бить по голове, то мозги у него съедут набекрень. А зачем нам идиот?
— Чему там съезжать?
— В общем, так, — возмутился я, — либо вы начинаете относиться ко мне с должным уважением, либо я…
— И что будет?
— Засажу вас в зеркало и буду дальше жить со своей пустышкой.
— Ха!
— Может, и «ха», но, к вашему сведению, я волхв.
— Ой! Забыл…
— Вот так-то.
— Прости нас, волхв…
— Убедите, что от вас польза будет, — оставлю, а нет — не обессудьте.
— Пусик, говори ты, — предложил Гнусик, кардинально меняя тональность речи.
— Говори, говори, — подбодрил я.
— Наш богатый опыт позволяет давать полезные советы.
— Угу. Если это и все…
— Да я… да мы… Можем за спиной следить.
— Уже лучше. Поподробнее.
— Мы можем сообщать о том, что происходит сзади. А еще можем защищать спину.
— Сможете остановить меч?
— Если повезет.
— Что еще?
— Мы можем летать.
— А…
— Вместе с телом.
— То есть с вашей помощью я могу передвигаться по воздуху?
— Да, но…
— Разумеется, — вздохнул я, — всегда имеется это «но».
— Не очень высоко и далеко.
— Насколько не очень?
— Перенести через крестьянский домик сможем, наверное, а через царские хоромы — нет.
— А через реку можете?
— В этом месте — вполне.
— Хорошо. Вы мне подходите.
— Ура!
— Заключим договор о сотрудничестве на взаимовыгодных условиях. И никаких подписей кровью. Где я вам донора найду?
Почему, если это сделает мудрец, говорят, что он добился этого умом, а если дурак — повезло?
Перемещаясь короткими перебежками-перекатами и петляя при этом наподобие зайца, я пробираюсь к своей избе, одновременно опробуя новоприобретенные благодаря Троим-из-Тени способности. А именно — левитацию, то бишь способность перемещаться по воздуху посредством усилия воли, без применения посторонних технических сил.
Кстати, нужно будет не забыть спросить у Троих-из-Тени, где их третий?
Таким манером, то с приглушенной руганью шлепая босыми ногами по усыпанной разным сором дороге, то летя над огородами и заборами с молитвой всем богам о том, чтобы реактивная тяга Пусика и Гнусика (кажется, последний сачкует) не отказала, я оказался у своей изгороди.
Первым побуждением моим было сломя голову ринуться в хату и согреться поскорее. Для надежности профилактики простудных заболеваний не только снаружи, но и изнутри. Чисто символически — грамм эдак двести пятьдесят-триста. Может, и поллитрушечка опрокинется, но это уж как пойдет…
Победила врожденная осторожность, взлелеянная инстинктом самосохранения и доходящая до маниакальной подозрительности.
Не прибегая к помощи тех двоих, что за спиной, я опустился на четвереньки и полез сквозь забор, раздвинув для этой цели пару прибитых лишь в самом верху досок. Несколько заноз в ладонь и полная голова трухи и паутины — и вот я уже в собственном огороде, крадусь аки тать нощной, как говорит местное население.